Что-давно здесь ничего не писали

[Серафин]

А между тем в фандоме Final Fantasy VII происходят глобальные перемены.
Наш супер-семе всея планеты, доблестный генерал Сефирот десять лет имел всех побеждал в любых постельных битвах за доминирование и только редкие свихнувшиеся отчаянные авторы осмеливались писать о генерале снизу, избегая, впрочем, детальных описаний, дабы не травмировать чью-либо психику.
Однако времена меняются, люди становятся более извращенными раскованными и покусительства на задницу его Генеральшества участились.
Но наконец-то сами создатели игры приняли нашу сторону, представляем вашему вниманию каноничного! уке! Сефирота.



Кончилась эра Великого Семе!
А теперь, главная тема поста - предлагаю возместить Генералу эти десять лет непрерывного постельного труда и доставить ему удовольствие самым известным яойным способом
Итак, сие есть суть драббл-челлендж, выражающийся в двух словах - трахни Сефирота.
Семе - любой на ваше усмотрение, антураж также любой. Рейтинг не имеет значения. Самое главное, чтобы наш генерал получил то, что полностью заслуживает.
Единомышленники и сочувствующие, отмечайтесь в комментах.
Срок челленджа - три дня, драбблы постим здесь же

@темы: челленджи, драбблы, Сефирот, фанфики, FF VII, NC-17, PG, R, G, PG-13, PG-15

Comments

[Елена-турк]

Клауд С. Кейта еще не написали)))

Akulatrasax Было-было! Стопроцентно у этих двоих что-то было!!!

[Клауд_Страйф]

Елена-турк

О, точно, фетешизма только не было.

[Елена-турк]

Клауд С. Эх, бедный генерал. Поимели его все, кому не лень. ))))))

[Ханна Нираи]

Собственно, моя бяка) Заранее извиняюсь за паршивое чувство юмора)

...И ради этого я научила свой Ворд материться!)

«А когда мы уничтожим мир, можно нам будет завести собачку?»

(с) из одного мини-доджика по Адвентам

Единственное, что Сефирота ставило в тупик – это глаза. Забодай его комар, если он понимает, как можно так притворяться. В детстве это было для него огромной проблемой. Разумеется, Сефирот никогда не врал: это считалось унизительным, недостойным. А вот самую чуточку притвориться, поиграть…почему бы и нет? В таких случаях надо было избегать посторонних взглядов, чтобы не испортить игры.

Но у Кададжа подобных трудностей не возникало. Он смотрел честными глазами пятилетнего пай-мальчика и задавал невинные вопросы так, словно во всем этом не было ни грамма фальши.

- Я хорошо себя вел, - тянуло это чудо, покачиваясь на носках. – Можно взять конфет из шкафа?

- Прекрати кривляться, - Сефирот старался придать голосу строгое звучание, но идиотизм ситуации здорово мешал. Что самое досадное, из-за этого он никак не мог прицелиться молотком по гвоздю.

- Чего? – умильно удивился Кададж, склонив голову набок. – Нельзя? А давай я тебе помогу полочку прибить?

- Иди в свою комна…Блядь! – молоток таки шарахнул по пальцу. В гораздо большей степени это было обидно, нежели болезненно.

Кададж похлопал глазами:

- Братик…

- Что?

- А что такое «блядь»? – еще один невинный взгляд, способный тронуть сердце маньяка-убийцы.

Сефирот тронут не был: во-первых, он считал, что генералы, пусть и бывшие, не должны прибивать полочки в доме только потому, что Язу показалось, что «эта стена какая-то лысая», а во-вторых, он знал Кададжа.

- Судя по тому, - сказал он, примеривая полку на вбитые гвозди, - что не далее как вчера ты на просьбу Язу помыть посуду ответил «в хуй она мне не уперлась», а по поводу уборки в комнате – «ебись оно бахамутами», то ты и сам догадаешься, что это такое.

Кададж умолк на некоторое время – Сефирот как раз успел разобраться с полкой и убрать инструмент в кладовку. Он было понадеялся, что поставил ребенка на место, но уже в коридоре его догнал вопрос:

- Так я возьму конфеты?

Спастись можно было, лишь закрывшись в комнате, как он и поступил. Кададж некоторое время скребся под дверью, а потом ушел – не иначе, доставать братцев. Сефирот поймал себя на том, что бестолково улыбается, глядя в потолок. Он не собирался предаваться сопливым воспоминаниям и уж тем более делиться ими с кем-то еще, но временами Кададж слишком уж напоминал его самого в юные годы. Когда становилось особенно скучно от всякого рода лабораторных тестов – а некоторые из них были действительно неприятными – о, как чудесно было разыграть папиных лаборантов точно таким же трогательным и совершенно ему не свойственным «я вел себя хорошо, можно мне завести котенка?».

Помнится, тогда случился своего рода переполох – ни у кого из них не возникло сомнений, что Сефирот шутит. Кто-то всерьез заподозрил у него сдвиг психики – будущий идеальный солдат мечтает о ласковой домашней зверушке! Смех и грех…

Потом пришел отец и долго смеялся. Уж он-то мог сказать наверняка, правда это или нет. Спросил, зачем это Сефироту понадобилось пудрить мозги окружающим.

Он тогда просто пожал плечами:

- Да так.

Отец улыбнулся ему – на первый взгляд неприятно и излишне хищно, но это лишь для посторонних:

- Ясно… А то, может, сделаем тебе котеночка покрупнее? Будет охранять…

- Я настолько плох? – в притворном ужасе воскликнул он. – Мне нужен охранник?

На этом все и закончилось, не считая того, что идея отцу понравилась, и спустя некоторое время «котеночек» появился в качестве личного телохранителя мелкого ШинРы.

Да, хорошие были времена…и вот теперь снова, только на сей раз в роли жертвы чужого обаяния выступает он сам. Лоз и Язу, привычные к эскападам младшего братца, попадались реже. Но раз в пару дней на Кададжа накатывало желание поиграть в эти игры, и жить с ним становилось практически невозможно. Либо позволять паршивцу сесть себе на шею, либо терпеть и игнорировать. Терпеть было гораздо труднее.

Сефирот им откровенно любовался. «Смышленый паренек, весь в меня…» Если закрыть глаза на факт, что пойти в него – самый естественный для троицы путь развития. Хотя, нет. Не обязательно. Фокус, во всяком случае, не сработал со старшими братцами. На Лоза было любо-дорого посмотреть: в столь юном возрасте – идеальный кандидат на звание Солджера первого класса…если бы это еще интересовало кого-то из них. При всем при том он обладал настолько яркой личностью, что Сефирот бы не рискнул сравнивать его с кем бы то ни было. Лозу и самому не очень-то хотелось – настолько сквозило «я есть я» в каждом его движении. Язу своим поведением вгонял Сефирота в ступор – он-то никогда не позволял себе так распускаться. Куча нелепых капризов, начиная от «хочу полосатые носки с пальцами» и кончая «повесь сюда полку, а то стена какая-то лысая», а если их не пожелали удовлетворить – глухая обида как минимум на неделю. Такое поведение можно было бы назвать бабским, если бы не дикое несоответствие. Язу был жеманным и утонченным, но никаких лишних ассоциаций это не вызывало. Просто законченный нарцисс.

«Не был я таким», - ворчал себе под нос Сефирот, наблюдая в очередной раз подобное безобразие.

«С другой стороны», - размышлял он, разбирая постель, - «странно было бы ожидать от них чего-то иного…»



Кто-то настойчиво скребся в дверь. Сефирот покосился на будильник. Полтретьего.

- Заходи, - разрешил он.

В комнату змейкой проскользнул младший в трогательной – опять за старое! – пижаме в цветной горошек. Он шмыгнул носом и сказал:

- Братик, я боюсь один спать. Можно я тут лягу?

- Плюшевого мишку забыл, - подсказал Сефирот.

- А? – не понял Кададж.

- Плюшевый мишка. Если бы ты держал его в руках, было бы убедительнее.

Судя по задумчивому взгляду, идея Кададжу понравилась. Но из образа выходить он не собирался:

- Так можно?..

- Забирайся, - вздохнул Сефирот, двигаясь к краю кровати.

Издав не поддающийся описанию восторженный звук, младший немедленно запрыгнул на постель и, работая локтями и коленками, зарылся в одеяло.

- Сп’ночи, - пожелал он, тычась носом ему между лопаток.

- Спи давай, - отозвался Сефирот.

Некоторое время царила тишина. Пока успевший задремать Сефирот не почувствовал, что его плечо осторожно гладят тонкие пальцы.

И опять-таки… Этот аспект совместной жизни его смущал. В его жизни были мужчины, разумеется – суровые Солджерские будни и все такое. Отец – хотя это уже отдельная тема. Но когда в его спальню ночью просочились Лоз и Язу и доходчиво объяснили, чего они хотят от старшего братца, - это заставило его самого почувствовать себя если не «законченным нарциссом», то наверняка каким-то редкостным извращенцем. Хотя стоило ему отвлечься от мысли о происхождении детишек и просто наслаждаться процессом, как это перестало играть какую-либо роль. Но Кададж в умильном амплуа…это попахивало педофилией.

С другой стороны, если отказаться понежить малыша, он обидится – и притом совершенно справедливо. Чем он хуже братьев?

Сефирот собрался уж было развернуться, когда в его плечо неожиданно сильно уперлась ладонь. Надавила, словно намекая, что лучше бы ему лечь на живот и не рыпаться. Хм. Интересно.

- Братик, - зашептал ему в ухо Кададж, обжигая дыханием и уже не пытаясь придать голосу детское звучание, - я себя целый день хорошо вел. И я хочу за это конфетку.



«Паршивец», - думал Сефирот, пока нетерпеливый ребенок путался в пижамных штанах, - «У его братьев на это наглости не хватило…Вылитый я в детстве!»

[Елена-турк]

Хан, так кто кого?))))

[Ханна Нираи]

Елена-турк

Ты сомневаешься в мелком?

[Papa-demon]

Ханатаро

Очень приятная штучка)

[Ханна Нираи]

Papa-demon

Спасибо)

[Елена-турк]

Ханатаро Кто?! Я?!

[Ханна Нираи]

Елена-турк

Ну не я же!

[Елена-турк]

Ханатаро Как я могу???

[Ханна Нираи]

Елена-турк

Ну ты же спросила)

[helcatari]

Вместо предисловия: это отрывок из пока ещё недописанного фика. Если некоторые моменты покажутся непонятными, предысторию можно посмотреть здесь.

Спасибо Papa-demon за пинок и пару капель для храбрости.))



***

Клауд выключил монитор и откинулся в кресле. Ещё один день прошёл - так же пусто и бездарно, как и череда предыдущих. Не для этого он ушёл из Нибельгейма, не для этого нанимался в регулярную армию... Если бы он знал, что ему придётся целыми днями отвечать на телефонные звонки и сортировать отчёты, то он, возможно, остался бы дома.



На первый взгляд, всё было замечательно. Даже более, чем замечательно - за последние пару месяцев он сделал воистину головокружительную карьеру, став из провалившего экзамены рядового сразу младшим лейтенантом и личным секретарём легендарного генерала. У него был довольно высокий уровень допуска, он знал по имени и в лицо большую часть военной верхушки, он запросто общался с людьми, которые ещё недавно казались ему недостижимыми. Но всё это не имело значения, потому что сам он для этих людей по-прежнему не значил почти ничего - он был всего лишь кем-то, через кого можно иногда передать что-то Сефироту.



Секретарша. Именно так его называли за спиной - а иногда и в лицо. Его не любили - ни бывшие товарищи-рядовые, ни новые коллеги из младших офицеров. В казармах сплетничали о том, каким именно образом ему удалось стать из рядового сразу офицером, да ещё приближённым Сефирота. Сплетни были одна другой злее и неприличнее, а Клауд даже не мог их опровергнуть - ведь он действительно получил лейтенантские погоны из-за того, что переспал с Сефиротом. А то, что он вовсе не собирался этого делать, и что дело было отнюдь не в сексе как таковом - все эти подробности никого не интересовали. Не говоря уж о том, что всё, что было связано с теми экспериментами, было засекречено на высочайшем уровне.



Клауд ещё раз тяжело вздохнул и встал с места. Если ему повезёт, то в офицерской столовой будет достаточно свободного места, и ему не придётся присоединяться к компании младших офицеров и выслушивать очередную порцию острот о том, что входит в обязанности секретаря Сефирота помимо приготовления кофе и отвечания на телефонные звонки. За прошедьшие с момента назначения полтора месяца он успел научиться почти не реагировать на подколы и даже иногда острить в ответ, но каждый такой разговор оставлял в душе горьковатый осадок. Потому что на самом деле, с тех пор, как они покинули лаборатории, Сефирот вёл себя так, будто ничего на самом деле не произошло. Будто не было той сумасшедьшей ночи, и последовавших за ней испытаний, и...



...Доктор Ходжо утверждал, что это бесполезно и глупо, но Президент Шинра настоял на своём. Та власть, которая была у Клауда над Сефиротом, казалась ему недостаточной, и он настаивал на повторном эксперименте и изначальном протоколе. Позже, когда Шинра с Хейдиггером ушли, Ходжо долго ругался, в адрес старых вуайеристов, которым просто хочется потом подрочить на записи с камер слежения, и ворчал, что если бы не угроза урезать ассигнования он не стал бы заниматься подобной ерундой. Сефирот усмехался в ответ и вообще вёл себя так, будто его это не касалось, а сам Клауд был слишком шокирован происходящим, чтобы хоть как-то реагировать. Да и вряд ли его мнение могло хоть что-то изменить, раз уж даже Ходжо и Сефироту это не под силу.



Сама "процедура" оказалась ещё отвратительнее, чем он себе представлял после подслушанного разговора лаборантов. Стерильная комната, прикованный к лабораторному столу обнажённый Сефирот, сухие, чёткие инструкции Ходжо, к которому он за время испытаний успел почти привыкнуть. Теперь глава научного отдела вызывал у него не ужас, а всего лишь опасение пополам с невольным уважением - Клауд не разбирался в науке, но даже он не мог не видеть, что Ходжо был гением. У Клауда даже хватило смелости попросить вколоть ему афродизиак - он решил, что даже у его подростковой гиперсексуальности есть пределы, и то, что ждало его в лаборатории, находится за этими пределами. И он оказался прав - вряд ли без этой инъекции у него бы что-то вышло.



Это было тяжело - прикоснуться к распластанному на лабораторном столе телу. Слишком ярко стояли перед глазами образы совместно проведённой ночи, слишком разительным был контраст. Он попытался представить себе, что они здесь одни, что нет никакого наблюдения, никакого эксперимента, что Сефироту просто нравится быть связанным во время секса - он слышал, что такое бывает. Он хотел, чтобы генерал тоже получил удовольствие, чтобы всё было - или хотя бы казалось - чуть менее грязным и отвратительным. Но Сефирот сказал, что в этом нет необходимости, а когда Клауд попытался возразить, тихо, так чтобы не уловили микрофоны, ответил: "Не надо. Будет только хуже." И Клауду оставалось только послушаться.



От подготовки Сефирот отказался. От смазки тоже, но на этом Клауд решил настоять - он был уверен, что всухую будет слишком больно, даже для Солджера с запредельно высоким болевым порогом. Тело Сефирота приняло его - такое же тесное и жаркое, как и в прошлый раз, но сейчас это не приводило в восторг, как тогда. Наоборот, с каждым толчком ему становилось всё горше и противнее, а Сефирот лежал с закрытыми глазами, полностью расслабленный и совсем не возбуждённый, словно происходящее не имело к нему никакого отношения.



Оргазм не принёс ни удовольствия, ни удовлетворения. Единственное, что Клауд ощутил - это своего рода облегчение при мысли о том, что всё закончилось. И сразу за ним накатило холодное, абсолютное отчаяние и осознание, что теперь ему предстоит с этим жить, и это не закончится - никогда.



После этого Клауда действительно отпаивали брэнди. Только делал это не Сефирот, а в некотором роде Ходжо - привёл к себе в кабинет, достал откуда-то бутылку и стакан, поставил перед Клаудом и приказал пить, пока не отпустит. Когда реакции не последовало, Док вызвал одного из лаборантов, который чуть ли не силой влил в Клауда первую порцию. А Клауду было всё равно, у него перед глазами раз за разом прокручивалась одна и та же сцена - Сефирот встаёт с лабораторного стола, потирая освобождённые запястья, равнодушно оглядывается и уходит, так и не взяв предложенное одним из лаборантов полотенце, а по его ногам тонкой струйкой стекает Клаудова сперма.



Следующие несколько дней Клауд помнил с трудом и как-то отрывками. Он помнил, как пришёл на следующее утро на тесты с убийственной силы похмельем. Помнил, как вместо того, чтобы зачитывать Сефироту приказы с монитора, первым делом приказал избавить себя от головной боли. Сефирот выполнил приказ всё с тем же отстранённым равнодушием на лице, а Ходжо проворчал что-то об отступлении от протокола. Помнил, как отдавал дурацкие приказы - встать, сесть, подпрыгнуть на одной ноге, спеть детскую песенку. Помнил, как Ходжо с победным видом показывал президенту какие-то графики и доказывал, что вторая фаза ничего не изменила. Помнил, как решали его судьбу, помнил приказ о повышении и новом назначении, подписанный лично Хейдиггером прямо там же, в лаборатории, помнил равнодушно-отстранённое поздравление Сефирота...



...Клауд резко затормозил у входа в столовую. Нет, пожалуй, сегодня он туда не пойдёт. Он пойдёт в какой-нибудь бар за пределами базы, и будет пить до тех пор, пока алкогольные пары не вытеснят воспоминания...

[Papa-demon]

helcatari

Большое искреннее спасибо, королевна! Это воистину прекрасно!

[Milk_Strife]

helcatari О_О это... жестоко... как-то... за душу берёт...

[Гость]

ГЕНИАЛЬНЫЙ РАСКАЗ! БРАВО!

[Jasherk]

Эх, почему меня не было с вами, когда вы творили это чудесное безобразие?
Блин, я ведь получаю почти извращенное удовольствие от Сефа снизу (конечно, я ведь когда-то громче всех орал, что Сеф трахнет всех, а сам ни под кого не ляжет). Все-таки нагнуть и вы.бать настоящего мужчину, это как нагнуть и вы.бать мужчину в первый раз

[Papa-demon]

Никогда не поздно взять свое)))

[Серафин]

Jasherk
а почему бы и нет?) я с удовольствием приму твою работу, повесь отдельной темой с пометкой "на челлендж "Трахни Сефирота")) трахнуть этого гада никогда не поздно

[Jasherk]

Серафин Спасибо. Я буду рад вставить ему по самые гланды написать об этом

[Серафин]

Jasherk
не за что)) да и вообще, твои фики здесь всегда будут приветствоваться даже и без всякого челленджа)) Сефирота снизу много не бывает

[Jasherk]

Серафин