[Серафин]

Дорогие друзья,
еще два подарка летят к своим заждавшимся хозяевам один подарок выпал из саней и добирается сквозь снега, но место под елкой готово)

А пока, как и было запланировано, анонимные Санты снимают накладные бороды!
Огромное спасибо за ваши прекрасные подарки и за ту искреннюю, дружелюбную, праздничную атмосферу, которая царила на нашей елочке. Очень приятно видеть, что фэндом всех финалок по-прежнему самый теплый и "ламповый"

Alivis — подарок для The Cat Lady и подарок для Wild_thing
Alex D. Licht — подарок для Wild_thing
Belitruin — подарок для МуР Ка
daikini — подарок для Mor-Rigan
Dejavidetc — подарок для LikeIason
Iris Lloyd Troy— подарок для Dejavidetc
landatra — подарок для z_iren и подарок для Iris Lloyd Troy
LikeIason — подарок для landatra
Mor-Rigan — подарок для tigra
Shee — подарок для landatra и подарок для Дейдара Роджерс
tigra — подарок для The Cat Lady
The Cat Lady — подарок для Alivis и подарок для Alex D. Licht
Wild_thing — подарок для Shee, подарок для Belitruin, подарок для daikini
z_iren — подарок для ЗлаяЗайка
Дейдара Роджерс — подарок для z_iren
ЗлаяЗайка — первый подарок для tigra и второй подарок для tigra
МуР Ка — подарок для Wild_thing

запись создана: 10.01.2017 в 17:33

---

Подарок для Дейдара Роджерс

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для Дейдара Роджерс

Название: Правда или ложь?
Автор:

Известный Санта

shee
Фэндом: FFVII
Жанр: фэнтези, джен
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Сефирот, Дженова, мельком профессор Ходжо, Аэрис и прочие. Шинентай нет, сорри.
Размер: 1448 слов
Санта предупреждает: OOC, АУ; предканон.
Саммари: Сефироту 8 лет, он всё ещё живёт в нибельхеймской лаборатории. Вернее, сбегает из неё.

Мальчику было всего восемь, но он уже знал — взрослые играют в другие игры, чем он. Чаще всего ему не нравились игры взрослых. Чаще всего взрослых пугали его игры. Не всех, один из взрослых — Профессор — всегда интересовался, во что и с кем мальчик играет. И всегда верил его словам. Иногда — редко — после новой игры появлялась новая игрушка. Чаще — новые болезненные тесты или запутанные головоломки. Головоломки мальчику нравились.
Мальчик никогда не врал, он не умел. Но молчать в нужный момент он уже научился. И запомнил, что взрослые не всегда его замечают. Особенно, если он сидит ниже или выше их глаз, не смотрит на них и не шевелится. Тогда они часто — почти всегда — пробалтывались. Вчера женщина, которая готовила еду, говорила мужчине, который убирал виварии с монстрами, что Профессор сегодня улетает в Мидгар. Мальчик не знал, что такое Мидгар и где он находится, но обычно это означало, что Профессор будет отсутствовать дня четыре или пять. И тогда мальчика будут просто кормить и вовремя отправлять спать, а тестов и наблюдения не будет. Это было очень удачно, потому что у мальчика появилась новая игра. Подружка, с которой он разговаривал ночью. Слово «подружка» мальчик услышал от взрослых, в усадьбе другие дети не жили. Она обещала, что если пойти через город, по лесу, через мост в горах, то там будет большой дом, и там они смогут отлично поиграть безо всяких взрослых и запретов. Подружка мальчику нравилась — у неё были такие же волосы, как у него, только она была совсем холодная. Но зато рассказывала про другие места, которых мальчик никогда не видел. По-настоящему не видел. А во сне он мог путешествовать там, куда она его звала. Там жили совсем другие чудовища, чем те, которых он видел в виварии.
Профессор зашёл в комнату мальчика, тот сосредоточенно собирал новую трёхмерную головоломку из прозрачных кусочков пластика. Несколько минут мужчина молча наблюдал за ребёнком, потом ушёл. Он никогда не здоровался и не прощался, но через несколько минут мальчик услышал звук отъезжающего автомобиля. Мальчик улыбнулся. Сегодня после отбоя он подождёт, пока взрослые угомонятся и забудут о нём, и пойдёт играть с подружкой. В большой дом, где нет взрослых.
После заката, в девять вечера, женщина в зелёной форме из рубашки с короткими рукавами и штанов принесла мальчику стакан молока и два печенья. Тот уже сидел в пижаме на своей кровати, на подушке рядом с ним лежал лиловый меховой осьминог и пластиковый потёртый чокобо.
-Ты умылся, Сефирот?
-Да, - мальчик кивнул.
-И уши вымыл?
-Да, - мальчик смотрел на стакан молока.
-Хорошо, - женщина поставила стакан и блюдце на низенькую тумбочку в изголовье кровати, - выпьешь и ложись спать. Никаких головоломок.
-Да, - мальчик обеими руками взял стакан и сделал глоток.
Женщина понаблюдала, как он пьёт и вышла из комнаты. Она работала на Нибельхеймской секретной базе уже полгода и так и не смогла решить, кто её пугает больше — мальчик, монстры в вивариях или руководитель лаборатории профессор Ходжо.
Мальчик подождал ещё час после того, как на этаже погас свет. Это означало, что оставшиеся взрослые занимаются своими делами. Тогда он выбрался из-под одеяла и деловито начал одеваться.
Футболка с длинными рукавами, свитер, штаны, носки, кроссовки — Сефирот натянул всё это прямо на пижаму, чтобы было теплее. Ночью в доме становилось холодно, наверняка на улице — тоже. Мальчик подумал, кого взять с собой — осьминога или чокобо. Осьминог ему нравился больше, но его длинные щупальца волочились по полу. Сефирот вздохнул и взял чокобо. Укрыл осьминога одеялом и тихонько вышел из комнаты.
Он знал, что заднюю дверь на ночь забывают запереть и отправился к ней. Медленно-медленно повернул ручку, чтобы замок не щёлкнул и выскользнул из дома. Постоял минуту, привыкая к темноте. Он видел гораздо лучше взрослых, но всё равно не решался сразу бежать.
Калитка и ворота были заперты, но мальчик знал, где отходит доска. Взрослый там не пролез бы, а городские дети боялись усадьбы, как дома с приведениями. Сефирот осторожно отодвинул доску, выбрался на улицу. Было сыро, окна других домов не светились.
Мальчик подумал, куда ему идти. Город со всех сторон окружали горы, как выбрать, где тот большой дом? Потом он вспомнил, что подружка говорила — надо идти мимо башни на решётчатых ножках и узкого дома с флюгером-муглом. Сефирот припустил со всех ног.
В лесу было ещё темнее, а деревья непонятно шумели. Мальчик не знал дороги, только направление, и проплутал почти до полуночи, прежде чем вышел к подвесному мосту. Шаткая конструкция уходила в туман и поскрипывала от ветра. Сефирот постоял, сжимая чокобо в руке. Ему часто приходилось бояться взрослых, особенно Профессора, но он впервые не мог решиться сделать шаг туда, где взрослых точно не было. Он ждал, может быть, его подружка заговорит с ним, но она молчала. Наверное, ждала, когда он придёт. Или готовила ту самую новую игру. Вдохновлённый мыслью об игре, мальчик шагнул на мост и свободной рукой вцепился в перила из толстого троса.
Он полз по мосту, как кривоногий багриск, доски скользили под ногами, влажные от ночного тумана. Сефирот посидел на земле несколько минут, когда добрался до другого края пропасти. Это оказалось, сложнее, чем он предполагал. К тому же он успел замёрзнуть и проголодаться. Надо было спрятать одно печенье и взять с собой.
До высокого дома мальчик добрался почти на рассвете. Таких домов он прежде не видел — никаких окон, сплошной металл. Двери как в лаборатории — не распахиваются, а раздвигаются. Сефирот дохромал до дверей, попытался отодвинуть створку. Ничего не получилось, мальчик стал искать замок — нашёл панель с кнопками. Переложил чокобо в правую руку и погладил кончиками пальцев кнопки. Он умел брать память вещей, хотя никогда не говорил об этом взрослым.
Порядок нажатия цифр и букв возник в голове, Сефирот поднялся на цыпочки и с силой стал давить на кнопки. Замок пискнул, двери вздрогнули, где-то что-то загудело, и створки поползли в стороны. Внутри дома оказалось ещё темнее и холоднее, чем снаружи. Наверное, поэтому его подружка была такой холодной? Мальчик вошёл, осмотрелся. Двери сдвинулись за спиной, на мгновение стало совсем темно, потом начали загораться тусклые лампы на стенах примерно на уровне пояса Сефирота и включаться освещение около резервуаров с изменёнными созданиями, которые стояли рядами. Мальчик удивлённо таращил глаза, забыв об усталости и холоде — ничего такого его подружка не упоминала. Сефирот подошёл к ближайшему резервуару, но смотровое окошко оказалось слишком высоко. Создания переговаривались и кричали, но он их не видел.
Мальчик на всякий случай спрятался и подождал, не появится ли охрана. Никто не появился, зато он наконец-то почувствовал знакомое холодное касание — подружка звала его дальше. Сефирот заторопился, споткнулся на металлической лестнице и едва не загремел вниз. Он успел схватиться за поручень, но выронил свою игрушку — чокобо запрыгал по ступенькам и исчез. Мальчик досадливо сморщился и побежал дальше.
Лестница кончалась у ещё одних раздвижных дверей, Сефирот задрал голову и прочитал надпись над ними: «Д.Ж.Е.Н.О.В.А.» Так это не девочка? Это его мама?? Профессор говорил, что его маму звали Дженова, и она умерла. Он врал? Его мама жива? Она живёт тут?
Мальчик подскочил к кодовому замку, считал порядок цифр и набрал его, двери открылись. Внутри было сравнительно небольшое помещение с непонятными трубами и металлической крылатой статуей прямо напротив входа. К ней вела одна из самых толстых труб. Пахло озоном, смазкой и какими-то биологическими растворами. Сефирот осторожно подошёл к статуе, помедлил мгновение, протянул руку и коснулся блестящего бока. Она была холодная и совсем неживая. Но то, что незримо касалось его — испытывало радость, колючую и чужую.
«Мама?» - неуверенно позвал мальчик. Беззвучный смех раздался в ответ, она хотела, чтобы он сделал кое-что для неё, кое-что, что он уже делал в лаборатории Профессора, только постарался получше. Сефирот кивнул. Конечно, он постарается.
Мальчик просунул ладони под крылья статуи, нащупал за ними холодное гладкое стекло. Зажмурился, и когда цветные пятна и круги у него под веками сменились просто ледяным зелёным светом, шагнул в этот свет.
Магическая сила, слишком большая для маленького тела, потекла к запертой за стеклом женщине, отразилась от неё, как от фокусирующего зеркала, и сшибла мальчика с ног. Он ударился спиной и затылком о сдвинутые двери и потерял сознание.
Когда Сефирот пришёл в себя, у него зуб на зуб не попадал от холода, а кровь из носа и уха уже свернулась и засохла. Мальчик коротко хныкнул, пытаясь подняться. Он понял, что оказался слишком маленьким и слишком слабым. Но он вырастет. Вырастет и вернётся. Сюда. К маме.
***
(много лет спустя, Трущобы под Мидгаром)
Высокий мужчина в чёрной форме с длинными серебряными волосами быстро шёл по скудно освещённой улице. Люди уступали ему дорогу, хотя он на них даже не смотрел. Казалось, он принюхивается. Хотя, может быть, и не казалось?
Он наискосок пересёк оживлённый перекрёсток и едва разминулся с девушкой в розовом платье, толкающей полную цветов тележку. Мужчина извинился и зашагал дальше, а девушка осталась стоять, сжав руки под грудью и глядя ему вслед. Она еле слышно шептала: «Не возвращайтесь. Вам нельзя возвращаться».

@темы: мини, фанфики, FF Santa, FF VII, PG-13

---

[Серафин]

Дорогие Санты,
мы продолжаем класть ваши подарки под елку (некоторые подарки пока запрятаны очень хорошо и даже закрыты под замок, но это ненадолго).
А пока, чтобы не нарушать таинственность, Санты могут отвечать под своими подарками, воспользовавшись анонимным логином:

Логин: а вот и не угадаете кто я
Пароль: ya_anonim

Подарки получили: (елочки ведут на подарки)

Alex D. Licht —
Alivis —
Belitruin —
daikini —
Dejavidetc —
Iris Lloyd Troy —
landatra —
LikeIason —
Mor-Rigan —
z_iren —
Shee —
tigrа —
The Cat Lady —
Wild_thing —
Дейдара Роджерс —
ЗлаяЗайка —
МуР Ка —

Друзья, кто еще не получил подарки — не расстраивайтесь, скоро будут!

запись создана: 02.01.2017 в 05:31

@темы: FF Santa, модераторское

---

Подарок для The Cat Lady

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для The Cat Lady

Название: Снегопад
Автор: Неизвестный Санта
Фандом: Final Fantasy XV
Персонажи: Ноктис, Карбункл
Рейтинг: G
Жанр: Портрет

@темы: арт, FF Santa, G

---

Подарок для landatra

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для landatra

Название: Песенка о шпаге
Автор: Неизвестный Санта
Фандом: Final Fantasy VII
Персонажи: Генезис и компания
Рейтинг: G
Жанр: экшен, юмор
Работа: видеоклип
Саммари: о пользе фехтования

Песенка о шпаге. Финалка7. from FFfan on Vimeo.

@темы: клип, FF Santa, FF VII, G

---

Подарок для tigra

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для tigra

Название: пять раз, когда их лавиз!
Автор: Неизвестный Санта
Фэндом: FFVII
Рейтинг: G
Персонажи: Анджил, Зак, Винсент, Сефирот, Генезис
Работа: гиф-сет 5 шт
Примечания: для tigra С Новым Годом! =^.^=
аффтор надеется, что излавки - вещь иногда полезная в хозяйстве и могут как-то пригодиться уважаемому заказчику ^^ и всем, кто на волне ^^

@темы: FF Santa, FF VII, G

---

Подарок для Wild_thing

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для Wild_thing

Название: [без названия]
Автор: Неизвестный Санта
Фандом: Final Fantasy IX
Персонаж: Фрея Кресцент
Рейтинг: G
Жанр: Портрет, открытка =)

@темы: арт, FF Santa, G, FF IX

---

Подарок для Shee

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для Shee

Название: Нашли...
Автор: Неизвестный Санта
Фэндом: FFVII
Рейтинг: G
Персонажи: Генезис, Клауд,

спойлер

Зак
Работа: арт

@темы: арт, FF Santa, FF VII, G

---

Подарок для daikini

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для daikini

Название: Если б я был султан
Автор: Неизвестный Санта
Фэндом: FFVII
Рейтинг: G
Персонажи: Cефирот, Генезис
Работа: арт

запись создана: 02.01.2017 в 04:24

@темы: арт, FF Santa, FF VII, G

---

Подарок для Belitruin

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для Belitruin

Название: Сопротивление бесполезно
Автор: Неизвестный Санта
Фэндом: FF Dissidia
Рейтинг: G
Персонажи: Воин Света и Прише
Работа: арт

запись создана: 02.01.2017 в 03:14

@темы: арт, FF Santa, G

---

Подарок для Dejavidetc

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для Dejavidetc

Название: Звонок босса из отпуска
Автор: Неизвестный Санта
Фэндом: FFVII, FFXII
Жанр: юмор, трэш, стеб
Рейтинг: G
Персонажи: Ценг, Рено, Руд, Тифа, Лоз, Язу, Кададж, Сефирот, затылок Клауда, Лайтнинг, Сэра, Ваниль
Форма: клип
Санта объясняет: из заявки, как выяснилось, мозг автора вычитал следующее: "Ценг/фейспалм, джен про Ценга и то, каково ему работать в окружении идиотов; треш, угар ... про Шинентай; АУ со всеплохо; ... Сефирот эх раз еще раз каждые ... Тифа ... экшн ... можно... крэк, юмор... майндфак и упорос" Автор надеется, что его мозг не впихнул в клип ничего нежелательного.
Санта предупреждает: Этот клип дженовый! Пошлых намеков в клипе этом не видишь ты!
(Может сквикнуть фанатов Лайтнинг и Сэры, но, честно, ничего плохого они не делают! Они просто в отпуске!)

@темы: FF Santa, FF VII, G

---

Подарок для z_iren

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для z_iren


Название:Рисунок
Фэндом: FF VII
Жанр: romance, fluff
Рейтинг: РG-13
Категория: джен
Пейринг: Сефирот/Генезис
Санта предупреждает: AU
Саммари: Генезис рисует Сефирота

@темы: челлендж, FF Santa, FF VII, G

---

Подарок для Iris Lloyd Troy

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для Iris Lloyd Troy

Название: О пользе чтения
Автор: Неизвестный Санта
Фэндом: FF VII
Жанр: romance, fluff
Рейтинг: РG-13
Категория: джен
Пейринг: Сефирот/Генезис
Санта предупреждает: AU
Саммари: Генезис приобщает Сефирота к высокой литературе

@темы: челлендж, FF Santa, FF VII, G

---

Подарок для Alivis

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для Alivis


Название: Новая традиция
Автор: Неизвестный Санта
Фандом: FF XV
Персонажи: Ноктис, Промпто, Гладио, Игнис, Ирис, Луна.
Размер: 4013 слов
Категория: джен, броманс, капелька слэша
Рейтинг: PG-13
Жанр: повседневность, юмор, занавесочная история
Саммари: Друзья вместе отмечают Новый год. Преканон игры.
Предупреждения: возможно, немного ООС.
Примечание: Все новогодние традиции, указанные в тексте, являются симбиозом фантазии автора и реально существующих традиций.

В преддверии Нового года повсюду царила праздничная атмосфера – нарядно украшенные елки в витринах магазинов, шарики, свечи и сверкающие гирлянды, подмигивающие практически из каждого окна. Этой сказочной идиллии не хватало только снега, но никто не помнил, чтобы он когда-нибудь выпадал в Инсомнии.
Новогодний ажиотаж не обошел стороной и старшую школу, в которой учились Ноктис и Промпто. Все помещения в здании украсили яркими шарами и еловыми ветками, а на каждом углу висели плакаты, напоминающие ученикам о ежегодной новогодней ярмарке и зимнем балу, проходящим на территории учебного заведения.
Ноктису было наплевать на праздник. Он угрюмо сидел у обклеенного самодельными бумажными снежинками окна столовой, уставившись в пустую страницу дневника Луны. Она написала ему свои поздравления еще неделю назад, а он так и не придумал, что ей ответить. Можно было бы отделаться стандартным поздравлением и пожеланиями, но Ноктису не хватало воображения даже на них. Он перевел взгляд в окно, наблюдая, как прохожие снуют по оживленной улице – многие из них несли коробки, обернутые в цветную упаковочную бумагу – когда что-то мягко стукнуло его по затылку. Ноктис вздрогнул и обернулся. Перед ним, улыбаясь так широко, что, казалось, у него сейчас треснут щеки, стоял Промпто, держа в руке красный надувной шарик.
– Нокт, смотри, что у меня есть! – радостно сообщил он, на этот раз стукнув Ноктиса шариком по лбу. – В коридоре раздавали всем желающим. Правда, здорово?
– Да уж, – Ноктис поморщился и слегка отодвинулся от друга.
– У тебя какое-то совсем неправильное настроение, – сообщил Промпто, садясь за столик напротив него. – Совершенно непраздничное.
– Я не люблю праздники, – Ноктис закрыл дневник и сунул его в сумку. Порылся и извлек оттуда ворох открыток и пригласительных, которые уже успели напихать ему одноклассницы. – Вот, держи, это тебе. – Он протянул их Промпто. – Если тебе так хочется праздника, сходи куда-нибудь.
– Но я не хочу идти куда-то один, – обиженно произнес Промпто и вдруг радостно хлопнул в ладоши: – Я придумал! А давай отмечать Новый год вместе! В твоей новой квартире!
– Вдвоем, что ли? – удивился Ноктис.
– Почему вдвоем, позовем всех! – воскликнул Промпто, чем привлек несколько заинтересованных взглядов сидящих рядом учеников.
– Всю школу? – Ноктис смотрел на него, как на ненормального.
– Нет, я имел в виду, всех твоих друзей. – Промпто понизил голос.
Ноктис пожал плечами.
– Мы и так видимся почти каждый день.
– Это вы видитесь, а я вот, например, давно не видел Гладио и Ирис, – заметил Промпто. – Да и скучно праздновать одному.
– Я думал, ты будешь отмечать дома, с родителями, как и всегда.
Промпто вздохнул и опустил голову.
– Ага, как и всегда, один. Родители вечно заняты, и даже праздники проводят на работе или со своими друзьями.
Ноктис вздохнул.
– И сдались тебе эти праздники, – пробормотал он. – Мы же отмечали мой день рождения.
– Это было еще летом! – возразил Промпто.
– И твой тоже.
– А это – осенью. Ну, Нокт, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – заканючил Промпто, умоляюще сложив на груди руки.
Ноктис сокрушенно кивнул.
– Ладно, сдаюсь. Только всю организацию ты берешь на себя. Я могу разве что предупредить Игниса, чтобы он купил продукты и что-то приготовил.
– Нокт, ты самый лучший, знаешь это? – Промпто от переизбытка чувств чуть не свалился со стула.
– Знаю. – Ноктис достал телефон и набрал сообщение для своего камердинера. Игнис ответил буквально через несколько секунд.
– Что он написал? – Промпто заглянул Ноктису через плечо.
– Что начнет разрабатывать меню. Черт, нужно написать ему, что мы не планируем королевский банкет. С него станется приготовить ужин человек на пятьдесят.

****

Следующие несколько дней Промпто периодически доставал Ноктиса своими идеями по части устроения праздника. Ноктис постоянно напоминал ему об их уговоре, но Промпто все равно не терял надежды заинтересовать друга предстоящим событием. Он перешерстил весь интернет, находя там забавные, а порой и странные предновогодние традиции, присущие жителям разных королевств. Так в Тенебре когда-то было принято украшать елку конфетами, а за порог каждого дома выставлять угощение для богини-покровительницы королевства – Гласии; в Аккордо в предпраздничный день люди избавлялись от старых вещей, выбрасывая их из окон, а в столице королевства Альтиссии в новогоднюю ночь зажигали огни на огромной плавучей елке, и горожане проводили праздник на воде, в собственных или арендованных каноэ. В Солхейме было принято разбивать посуду у порога соседей, а в Галахде – сжигать чучела демонов, обмазанные смолой.
Ноктис сказал, что ни бить посуду, ни плавать, ни, тем более, кого-то сжигать они у него в квартире не будут, и лишь разрешил Промпто повесить на дверь традиционный Люциский венок из еловых веток, украшенный черепами и лентами. Вместе с праздником близилось и время итоговых экзаменов за семестр, а неуемный энтузиазм Промпто по поводу предстоящего торжества отвлекал Ноктиса от учебы.
За два дня до Нового года они готовились к последнему экзамену у Ноктиса дома. Ноктис пытался вникнуть в особенности правления протектората Аккордо, а Промпто, вместо того чтобы учиться, то и дело радовал его очередной сумасбродной идеей:
– Как насчет пиньяты?
– Нет.
– Фарфоровых тенебрийских статуэток-копилок на память?
– И что мне потом с ними делать?
– Ну… не знаю. Конкурсы с переодеваниями? Лотерея с желаниями?
– Еще одна идея в подобном стиле, и я передумаю отмечать здесь. – Ноктис сердито взглянул на друга поверх книги.
Промпто виновато улыбнулся и снова уткнулся в телефон.
– Венок из перьев чокобо?
– На дверь?
– На шею.
– Нет, спасибо. Уж лучше петлю.
– А ты оптимист. О, кажется, я нашел! Вот довольно милая традиция, и никого сжигать и ощипывать не надо!
– Надо же, какая жалость, – съязвил Ноктис, но все же оторвался от книги и заинтересовано взглянул на Промпто. – И что там?
– Чтобы не остаться одному в следующем году, в новогоднюю ночь, как только пробьет двенадцать, нужно кого-то поцеловать!
– Кого? – не понял Ноктис.
– Не важно, хотя, конечно, лучше кого-то знакомого. От незнакомого и получить можно, – Промпто задумался. – Хм… а что, неплохая идея.
– И кого ты собрался целовать?
– Ну, выбор у меня небольшой, так что, наверное, Ирис. Надеюсь, она не будет против.
– А я надеюсь, нам всем ее целовать не придется? – с опаской переспросил Ноктис, которого такая перспектива не то чтобы пугала, но жутко смущала.
– Думаю, нет. Но мне определенно нравится эта традиция. Я не хочу быть один в следующем году.
– Ты-то точно не будешь, – сказал Ноктис, отбрасывая книгу в сторону. На сегодня учиться ему перехотелось. – Как насчет «Королевской гвардии»?
– Я только за! – просиял Промпто.

****

Канун Нового года начался для Ноктиса с утреннего звонка от Промпто – тот радостно вещал что-то о шариках, елке и подарках. Ноктис буркнул в ответ нечто нечленораздельное, отложил телефон и снова уткнулся лицом в подушку. Но едва успел погрузиться в сон, как последовал звонок от Игниса, спешившего сообщить, что приготовил все основные блюда во дворце, но кое-что нужно будет доделать на месте. Ноктис пробормотал что-то утвердительное и перевернулся на другой бок. Телефон снова зазвонил – на этот раз это был Гладио, которого Промпто отправил за елкой. Такой елки, какую хотел Промпто, не нашлось, остались то ли низкие, то ли куцые – Ноктис не понял, но, уже практически проснувшись, рявкнул в трубку:
– Какого хрена вы все звоните мне?! Это была идея Промпто, так доставайте его с утра пораньше!
– Ну мы же собираемся у тебя дома, – ответил Гладио. – В принципе, мне плевать на эту елку, если не хочешь – вообще покупать не буду.
Ноктис подумал, что Промпто расстроится, если не будет елки, поэтому все же взял себя в руки и более сдержанно ответил:
– Покупай, какая есть. И прости, что наорал.
– Забей. Ладно, пойду, пока хоть все куцые не разобрали.
Ноктис понял, что больше не уснет, поэтому стащил себя с кровати и поплелся на кухню варить кофе. С тоской посмотрел на часы, стрелки которых неумолимо замерли на цифре восемь – даже в законный выходной выспаться не дали! – а потом открыл стеклянную дверь и вышел на балкон с чашкой в руке.
Стояла довольно прохладная погода, и Ноктис зябко поежился, пожалев, что не надел что-нибудь потеплее футболки, но возвращаться в комнату за свитером было лень. Он пил кофе и смотрел на утренний город, подернутый легкой дымкой тумана. Фонари уже погасли, но витрины и фасады зданий по-прежнему светились праздничной иллюминацией. Людей с цветастыми коробками и свертками стало еще больше, и Ноктис с мстительным удовлетворением представил, что где-то там, в промозглой суете, ходит и Промпто, не давший ему выспаться. Хотя, скорее всего, пребывание среди шумной толпы для его неугомонного друга было только в радость. В отличие от Ноктиса, который больше всего ценил свое одиночество, Промпто терпеть не мог оставаться один.
Ноктис поднял голову и устремил взгляд вверх, туда, где высокие башни Цитадели разрывали пелену уже рассеивающегося тумана. Он сказал Промпто, что не любит праздники, но это было не совсем так. Когда-то давно, когда мама была еще жива, а отец еще не полностью посвятил себя защите города, он и сам любил эту предпраздничную суету. В главном холле дворца всегда наряжали большую елку, украшая ее разнообразными игрушками в форме причудливых животных и птиц. А на вершине, будто взирая на все это великолепие, расправлял золотистые крылья белоликий ангел. Но больше всего Ноктис любил не помпезно украшенный холл и не длинный, заставленный всевозможными блюдами стол в главной столовой, а маленькую гостиную в королевских покоях, где они с родителями наряжали елку для себя. Отец брал его на руки, чтобы Ноктис мог прицепить фигурку карбункула или чокобо к самым верхним веткам, а мама сидела рядом в кресле у камина, с улыбкой наблюдая за ними. Эти воспоминания были старыми, подернутыми дымкой времени гуще любого тумана и пронизывающими сердце до боли острее любого кинжала. Когда мама умерла, отец отдал все свои силы на поддержание мира в королевстве, а праздники утратили волшебную атмосферу и превратились в пустую формальность. Лет с двенадцати Ноктис перестал спускаться к праздничному столу и даже не всегда хотел есть то, что ему приносил оттуда Игнис, а с шестнадцати запретил отцу дарить ему подарки. Он закрывался в своей комнате и рассматривал старые потускневшие фотографии, запечатлевшие семью, которой у него больше не было. Поэтому он совершенно не скучал по празднику в Цитадели и не особо радовался возможности отпраздновать на новом месте жительства. Ноктис согласился на это только ради Промпто.
Через час Гладио принес елку. Она действительно не была ровней тем прекрасным деревьям, которые устанавливали в холле дворца, но почему-то понравилась Ноктису. Гладио сказал, что Ирис позже принесет игрушки, чтобы украсить ее. Еще через час приехал Игнис и занял кухонную зону, заставив все свободные поверхности контейнерами и пакетами с едой.
– Голодными мы точно не останемся, – заметил Гладио.
Промпто явился через два часа, доверху нагруженный какими-то свертками.
– Помогите мне, а то я сейчас упаду, – сдавленно прозвучал его голос откуда-то из середины ярких пакетов.
– Что это? – спросил Ноктис, отбирая у него свертки.
– Подарки, – объяснил Промпто. – В Новый год нельзя без подарков. И еще кое-какие украшения.
– Откуда у тебя деньги? – удивился Ноктис. – Тут же добра на несколько тысяч.
Промпто немного смутился и покраснел.
– Неважно. Я откладывал… на кое-что. Куплю это потом.
Ноктис нахмурился.
– На что ты там откладывал? – требовательно спросил он.
– На новую камеру. Но старая еще тоже хорошо работает! И это действительно не важно, праздник гораздо важней.
Ноктис покачал головой, а потом оставил друзей разбирать свертки и ушел в спальню. Открыл один из шкафов, порылся на полках, пока не нашел искомый предмет. Вернулся в гостиную и протянул небольшую коробку Промпто.
– Вот, держи. Отец когда-то подарил, а я не пользуюсь. Она не самая современная, но, думаю, тоже ничего.
Промпто во все глаза смотрел на коробку с цифровой камерой в руках у Ноктиса.
– Нокт, я не могу… Она слишком дорогая…
– Но ты же сам сказал, что в Новый год нельзя без подарков. Считай, что это подарок от всех нас. В благодарность за праздник.
Промпто перевел взгляд на Игниса и Гладио. Те кивнули ему, улыбаясь.
– Спасибо, – пролепетал Промпто, прижимая камеру к груди. – Как здорово, теперь мы сможем сделать много праздничных фото! – Он тут же извлек камеру из коробки и принялся настраивать ее.
- Ты не мог подарить ее после праздника? – тихо спросил Игнис, качая головой.
– Я только что сам об этом подумал, – отозвался Ноктис, глядя на сияющего от счастья Промпто, который уже успел навести на них объектив фотоаппарата.
Через полчаса из коридора донесся громкий лай, перемежаемый заливистым смехом.
– Ирис и Прина! – восторженно воскликнул Промпто, выбегая из комнаты. Ноктис вышел вслед за ним.
Раскрасневшаяся Ирис держала в руках огромную коробку. Прина – собака Луны, оставшаяся в Люцисе дожидаться ответного послания – вертелась у ее ног. Заметив Промпто, она тут же бросилась к нему, принявшись облизывать его лицо. Обычно, когда одна из собак Луны прибегала в Инсомнию с дневником, она жила у Промпто, но в этот раз Ирис попросила, чтобы Прина немного погостила у нее. Прина хорошо помнила мальчика, однажды подобравшего ее на улице, поэтому просто обожала Промпто.
– Прина, как же я соскучился! – приговаривал Промпто, почесывая собачку за ухом.
– Эй, может, вы мне поможете наконец-то? – напомнила о себе Ирис.
– Ой, прости, конечно! – Промпто слегка покраснел и протянул руки, принимая у Ирис коробку. Ноктис помог ему – коробка оказалась действительно тяжелой.
– Как ты сама все это дотащила? – удивился он.
– А я не сама, меня Кор подвез, – объяснила Ирис, снимая куртку. – Правда, он очень спешил, поэтому не смог провести меня до квартиры. Ух, ну и холодина же на улице! – Ирис потерла замерзшие ладони. – И, кажется, скоро пойдет дождь.
– Попроси Игниса сделать тебе чай, – посоветовал Ноктис.
Они с Промпто отнесли коробку в комнату. Промпто тут же открыл ее и принялся рассматривать новогодние украшения. Ноктис заглянул в коробку и застыл, увидев знакомые фигурки карбункулов, муглов и чокобо.
– Откуда эти игрушки? – нахмурившись, спросил он.
– Гладди нашел их в кладовой во дворце, – ответила Ирис. – Они там пылились целую вечность. Это ведь ничего, что мы их взяли? Они ведь все равно твои.
Ноктис посмотрел в обеспокоенное лицо Ирис и слегка улыбнулся.
– Все нормально.
– Давайте же наряжать елку! – Ирис захлопала в ладоши, но потом присмотрелась к елке внимательней, и ее лицо вытянулось от разочарования. – Какая-то она лысенькая…
– Это Гладио купил, – тут же заявил Промпто.
– Гладди! – крикнула Ирис. – Неужели ничего лучше не было?
– Нокт сказал купить любую, – пожал плечами Гладиолус.
– А мне она нравится, – тихо сказал Ноктис. – Если мы повесим больше украшений, то сможем скрыть некрасивые места.
– Так и сделаем! – заявил Промпто, наклоняясь над коробкой с игрушками.
Елку в основном наряжали Промпто и Ирис, Ноктис лишь иногда давал советы. Ирис залезла на табуретку, чтобы украсить верхушку, а Промпто вешал украшения внизу.
– Подай мне вон тот фиолетовый шар! – попросила Ирис.
Промпто взял игрушку из коробки, протянул ей и густо покраснел – на Ирис было короткое платьице, а он как раз смотрел на нее снизу вверх. Ноктис заметил его смущение и тихо рассмеялся, отчего Промпто покраснел еще гуще.
Гладио включил телевизор, где показывали последние новости. Ноктис мельком заметил отца и тут же отвернулся, переключив внимание на Игниса, колдовавшего у плиты. Казалось, он был полностью поглощен блюдом, готовящимся в духовке, но когда Ноктис украдкой попытался взять одну из сладких корзиночек, лежащих на тарелке, Игнис ловко шлепнул его по руке.
– Это для праздника, – строго сказал он. – Если ты хочешь есть, могу предложить тебе овощной салат.
– М-м-м, нет, спасибо, я потерплю.
– Игги, может, мы все же немного перекусим? – подал голос Гладио. – А то рискуем не дожить до нового года.
– Только не овощами, пожалуйста, – Ноктис изобразил свою самую очаровательную улыбку.
– Хорошо, давайте поедим, – сжалился над ними Игнис. – У меня есть лишний мясной рулет.
После еды невыспавшегося Ноктиса начало клонить в сон, и он ретировался в свою комнату, чтобы хоть немного отдохнуть от бесконечных просьб Промпто оценить, как он повесил тот или иной шарик.
Ноктис лег на кровать, прислушиваясь к голосам друзей из гостиной. Дверь тихонько скрипнула, и он повернулся на звук – в комнату, неслышно ступая на мягких лапах, вошла Прина. Она подошла и положила морду на край кровати Ноктиса.
– Знаю, ты скучаешь по ней, – Ноктис почесал собаку за ухом. – Я скоро напишу ответ, обещаю.
Прина издала короткий скулящий звук, будто соглашаясь с ним, а потом снова убежала в комнату. Ноктис перевернулся на спину – спать больше не хотелось – и принялся рассматривать потолок. Внезапно он вспомнил кое о чем, встал и открыл один из ящиков стола. Достал оттуда потускневшую фотографию в золоченой рамке и долго смотрел на нее.
– С Новым годом, мама, – прошептал он и хотел уже спрятать фотографию обратно в стол, но потом вдруг передумал и поставил ее рядом с кипой учебников и комиксов. Ему не хотелось смотреть на нее каждый день, но сегодня он решил оставить ее на виду.
Ближе к вечеру Ирис и Гладио извинились и сказали, что ненадолго вернутся домой, чтобы побыть с родителями – праздничный вечер был одним из немногих, когда их отец бывал дома, – но пообещали прийти незадолго до наступления Нового года. Промпто с тоской посмотрел им вслед.
– Тоже хочешь сходить домой? – спросил у него Ноктис.
– Нет, я боюсь, что моя идея с поцелуями не выгорит, – прошептал Промпто, чтобы Игнис не услышал. – Ирис постоянно рядом с Гладио, а он, наверное, не обрадуется, если я ее поцелую.
– Ничем не могу помочь, – пожал плечами Ноктис. – Может, эта традиция не так уж и важна?
– Но если я никого не поцелую, значит, останусь один в следующем году, – разочарованно произнес Промпто, но тут же улыбнулся: – Ладно, придумаю что-нибудь, когда они вернутся. Лучше скажи мне, этого чокобо повесить снизу или сверху?
Ноктис закрыл рукой лицо и глухо застонал.
Наконец, праздничный ужин был готов, а елка наряжена. Украшенная она выглядела гораздо более симпатично, Промпто ловко замаскировал лысоватые места игрушками и мишурой. Ноктис даже согласился сфотографироваться рядом с ней.
Игнис накрыл стол и зажег свечи. Промпто хотел включить музыку, но Игнис попросил оставить телевизор – скоро должны были передавать ежегодные поздравления от короля.
– Я посмотрю, не идут ли еще Гладио и Ирис, – сказал Ноктис, направляясь к балконной двери.
– С двадцать восьмого этажа? – удивленно спросил Промпто, но Ноктис сделал вид, что не услышал его, поспешно скрывшись за дверью.
Через какое-то время Игнис вышел вслед за ним.
– Ты не хочешь позвонить отцу? – спросил он. – Вы ведь не виделись уже несколько недель.
– Потом, – лаконично ответил Ноктис, отвернувшись и делая вид, что очень заинтересован панорамой вечернего города.
– Обижаться на то, что он не уделяет тебе достаточно внимания, слишком по-детски, Нокт, – заметил Игнис. – А ты уже не ребенок.
– Я не обижаюсь, просто… – Ноктис не знал, как объяснить, и не очень-то и хотел. – Просто теперь все как-то по-другому, и меняется слишком быстро. Мне это не нравится.
– Ты боишься, – сказал Игнис, становясь с ним рядом и привычным жестом поправляя очки. – Это нормально.
– Я ничего не боюсь, – тихо произнес Ноктис.
– А вот это – неправда, ваше высочество, – Игнис легко коснулся его плеча. – Кажется, Гладио с Ирис вернулись. – Из комнаты действительно послышались голоса.
Мама Гладио и Ирис передала им целую кучу различных лакомств и сладостей. В совокупности с приготовлениями Игниса, банкет получился действительно королевский.
– Черт, я так лопну скоро, – сказал Промпто, положив себе второй кусок пирога с гарульей печенью.
– Ну так не ешь все подряд, – рассмеялся Гладио, положив два гигантских куска стейка на свою тарелку.
– Снова говорят об атаках нифов, – сообщил Игнис, больше заинтересованный телевизионной передачей, чем едой. – Даже в праздник не обошлось без плохих новостей.
– Когда привыкаешь жить в мире, сложно все время помнить, что совсем рядом идет война, – заметил Гладио. – Но мы не должны забывать об этом.
– Эй, давайте сфотографируемся на память, а? – предложил Промпто, чтобы разрядить обстановку. – У нас, кажется, нет ни одной совместной фотографии. – Он настроил камеру на автоматический режим, поставил ее на полку напротив стола, а потом вернулся к друзьям. Раздался щелчок, блеснула вспышка, и обрадованный Промпто поспешил рассмотреть фотографию на экране камеры.
– А ведь мы впервые встречаем Новый год вместе, правда? – спросила Ирис. – Надеюсь, это станет нашей новой традицией.
– Кстати, о традициях… – немного смущенно пробормотал Промпто. – Ирис, можно тебя на мину…
– Смотрите, над «Кэллум Виа» уже запустили фейерверки! – перебила его Ирис, вскакивая со стула и бросаясь к окну. – Так красиво!
Остальные тоже перевели взгляд на панорамные окна, чтобы увидеть, как в небе расцветают разноцветные яркие вспышки, долетающие со стороны одного из самых крупных отелей Инсомнии.
– До наступления Нового года осталось всего несколько минут, – сообщил из телевизора ведущий новостей. – Предлагаю вам еще раз послушать поздравление нашего короля Региса Люциса…
– Я хочу посмотреть поближе, – сказал Ноктис, резко вставая со стула и направляясь к балкону.
– Я с тобой! – вызвалась Ирис.
– Ирис, я… – начал Промпто, но Ноктис не услышал окончание его фразы, закрыв за собой стеклянную дверь. Ему не хотелось смотреть на отца по телевизору, когда тот находился буквально на другом конце города. Может, Игнис прав, и ему действительно стоило бы позвонить?
Ноктис достал телефон из кармана, хотел разблокировать экран, когда заметил, что на него упало что-то маленькое и белое. Ноктис присмотрелся и увидел, что это удивительная по красоте снежинка, словно вытканная из тончайшего кружева.
«Ни одна снежинка не похожа на другую, каждая из них – уникальна», – вспомнилось ему, но кто и когда сказал об этом, он не знал.
Ноктис поднял голову, да так и застыл, приоткрыв от удивления рот. С темного неба, кое-где подсвеченного лучами прожекторов и вспышками фейерверков, падали белые пушистые хлопья. В Инсомнии впервые за всю историю пошел снег.
Ноктис почти минуту простоял в прострации и лишь потом, опомнившись, открыл балконную дверь.
– Вы не поверите… – начал он.
– Снег! – закричала Ирис, выскакивая на балкон и поднимая руки, чтобы поймать снежинки. – У нас пошел снег! Гладди, пойдем на улицу! – С этими словами она умчалась в прихожую. Прина с громким лаем бросилась за ней. Гладиолусу ничего не оставалось, как отправиться за ними следом.
– Ирис, ты же пропустишь наступление Нового года! – крикнул ей вдогонку Промпто.
– Наверное, она решила встретить его более оригинальным способом, – заметил Игнис и, взглянув на Ноктиса, добавил: – Надень свитер, Нокт, а то простудишься.
Но Ноктис почти не расслышал его слов. Он снова вернулся на балкон и встал у перил, глядя, как белые хлопья падают сплошной пеленой, усыпая серые асфальтовые улицы, переливаясь всеми цветами радуги в свете новогодней иллюминации, покрывая уже первым робким ковром крыши зданий и автомобилей. Казалось, снег появился из сказки, из старинной легенды о Гласии, однажды закутавшей Эос в белое покрывало на тысячи лет, пока Бахамут и другие боги не уговорили ее снять ледяное проклятие, чтобы люди могли погреться под солнцем. Легенда гласила, что Гласия за это обиделась на богов и людей и погрузилась в вечный сон, навсегда оставив Люцис и ближайшие к нему королевства без снега. В детстве Ноктис верил в правдивость этой легенды и даже однажды выставил за порог своей комнаты угощение для Гласии, как делали в Тенебре, надеясь, что богиня сжалится над ним, и он наконец-то увидит снег. Позже Игнис объяснил ему, что легенда – это просто красивая сказка, а на самом деле в Люцисе нет снега из-за особенностей климата. Но сейчас все объяснения Игниса могли отправляться куда подальше – Гласия все же почтила столицу Люциса своим присутствием. Белые хлопья кружились в ночном небе, словно исполняя замысловатый танец.
– Нокт! – Ноктис обернулся и увидел Промпто – раскрасневшегося, с горящими глазами и фотоаппаратом в руке.
– Что-то случи… – начал Ноктис, но Промпто не дал ему договорить, вмиг оказавшись рядом и прижавшись губами к его губам. Ноктис настолько опешил, что застыл как вкопанный, а когда наконец-то пришел в себя, то Промпто уже отстранился. Его щеки полыхали, а губы покраснели от прилившей крови.
– С Новым годом, Нокт, – прошептал он.
Над их головами ярко засверкали вспышки фейерверков, отовсюду вмиг зазвучали музыка, голоса и счастливый смех. Инсомния встретила новый 756 год.
– С Новым годом, – так же тихо ответил Ноктис, глядя как снежные хлопья ложатся на темную жилетку Промпто.
Они немного постояли у перил, наблюдая за салютом над Цитаделью. Наконец, Ноктис нарушил молчание:
– Ты объяснишь мне, что это было?
Промпто наклонил голову, пытаясь спрятать вмиг вспыхнувшее лицо.
– Ирис ушла… и я не смог поцеловать ее. Поэтому я подумал… я ведь не хочу, чтобы в следующем году ты тоже был один… Ну и…
– Сомневаюсь, что я останусь один, пока у меня есть такой друг, – негромко рассмеялся Ноктис. – Но все равно… спасибо.
– Значит, ты не сердишься? – Промпто поднял на него сияющие от радости глаза.
– Нет. Наверное, этот год будет действительно незабываемым, раз он начался… так необычно.
– Да уж, – рассмеялся Промпто. – Пойдем на улицу, я хочу сделать несколько фотографий на фоне снега.

****

Леди Лунафрея Нокс Флёре сидела у камина в своей гостиной. Снизу раздавались громкие голоса и смех, но даже в праздничные дни она предпочитала одиночество компании брата и его сподвижников из Нифльхейма. Правда, обычно она никогда не оставалась абсолютно одна, и то, что ее спутница не появлялась уже несколько дней, весьма беспокоило Луну.
Она положила руку на голову Умбры, сидящего у ее ног.
– Надеюсь, ничего не случилось.
Джентиана, как всегда, появилась бесшумно, но Луне не обязательно было слышать, чтобы знать о ее присутствии.
– Я не чувствовала тебя рядом с собой, – сказала она. – Все в порядке?
– Прошу простить, принцесса, но у меня были кое-какие дела в другом месте, – ответила Джентиана, загадочно улыбаясь.
– Понимаю, – отозвалась Луна и перевела взгляд на дневник, лежащий на коленях. Прина вернулась вчера, а в дневнике обнаружилось несколько фотографий Ноктиса и его друзей. Луна улыбнулась, в очередной раз перебирая их, а потом вновь прочла уже заученные наизусть строки:
«Представляешь, у нас пошел снег! Настоящий снег, как в старой легенде про Гласию! Прилагаю фотографии, а то вдруг не поверишь.
P.S. Промпто попытался ввести новую новогоднюю традицию. Но, надеюсь, к следующему году он о ней забудет».

@темы: FF Santa, PG-13

---

Подарок для Wild_thing

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для Wild_thing

Название: Небо над Бурмецией
Автор: Неизвестный Санта
Фандом: Final Fantasy IX
Персонаж: Фрея Кресцент
Рейтинг: G
Жанр: Портрет

@темы: арт, FF Santa, G, FF IX

---

Подарок для tigrа

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для tigrа

Название: Конфеты и сопутствующие неприятности
Автор: Неизвестный Санта
Фэндом: FFVII
Жанр: конфетно-сахарное пвп
Рейтинг: PG-13
Персонажи: сладости, Генезис, Сефирот
Размер: 4271 слов
Санта предупреждает: OOC; в процессе чтения возможно непроизвольное повышенное слюноотделение, нарушение диеты и опустошение холодильника
Саммари: Когда чего-то очень хочется, но совсем-совсем нельзя, то остается только мечтать. И когда-нибудь с помощью кого-нибудь мечты станут явью

Солджерам не разрешают сладкое. Бахамут знает почему, но в пайках не водится даже банального, плохонького шоколада, одни сублимированные овощефрукты с мясом. Возможно, с мясом — составу, указанному на упаковке, никто никогда не верил, а проверять, что там напихано в безвкусную однородную массу, напоминающую что угодно, но только не еду, в Вутае все равно нечем.
Никто особо и не стремится. Пайки, выдаваемые всем три раза в день, утоляют голод, позволяют жить и двигаться, а детали — ну это как-то не то, что важно на войне.
Эти детали, во всяком случае, — на остальные как раз внимания обращают больше, чем нужно.
Смотрят, например, что привозят с собой новенькие или те, кто вернулся из отпуска. Прямо возле вертолета разбирают коробки, обшаривают сумки, выворачивают карманы — всем, кроме офицеров и Сефирота.
Но Сефирот никогда не носит с собой ничего запрещенного. Меч, одежда, бумаги, изредка что-то личное, например, резинку для волос.
Увы, резинку есть нельзя, а сладкого между тем хочется всем, от снабженцев до солджеров второго класса. Не всегда, конечно, но после какого-нибудь изматывающего рейда по окрестностям или долгого боя одна несчастная конфета может стать чем-то вроде явления богини людям.
Генезису, во всяком случае, кажется именно так.
Сам он никогда не любил сладости, даже в детстве предпочитал конфетам кусок мяса или сочный, спелый, блестящий на солнце гладким бочком помидор. Но тогда, в том самом детстве, по всему дому были разложены шоколадки, тонкие вафли, промазанные желе: клубничным, ванильным, яблочным — каким угодно. На столах стояли коробки с пирожными, от простеньких, какие делали в Баноре, до произведений кондитерского искусства, привезенных из Мидгара. Особенно хорошо Генезис помнит плоские сферы из миндальной муки с кремом между ними. Выглядело красиво, и, наверное, они были нереально вкусными. Он так и не попробовал ни одного.
Не хотелось тогда ни вот этих маленьких шариков, ни нежного, воздушного суфле с фруктами, ни тортов, которые повара пекли для мамы каждый день — и каждый день разные, — ни конфет.
Ничего не хотелось — зато сейчас Генезис продал бы за что угодно хоть немного сладкое душу, планы продвижения армии по Вутаю и Сефирота с его мечом. Заодно и войну бы выиграли быстрее, потому что Сефирот, пробиваясь обратно, случайно в одиночку захватил бы всю планету.
Мечты-мечты. Увы, никто не предлагает Генезису ящик конфет за что-нибудь, а пайки все такими же отвратительно безвкусные.
Первые месяцы он стоически смиряется. Мысли о том, что воину и мужчине не положено пускать слюни, думая о политом шоколадом печенье и оргазмически стонать, представив этот вкус на языке, помогают продержаться. Хоть как-то, отодвигая сладкие грезы о сладостях на задний план, на те десять-пятнадцать минут, которые нужны Генезису, чтобы уснуть. Во время которых можно с наслаждением вспоминать, как изумительно выглядели именинные торты…
Дальше становится хуже. Где-то к концу первого полугодия в Вутае Генезис мечтает о сладостях круглосуточно и всерьез задумывается о дезертирстве или серьезном ранении. Таком, чтобы на месте вылечить не удалось и Генезиса перевезли в Мидгар, в госпиталь, а там можно подкупить какую-нибудь медсестру или соблазнить, или запугать — да без разницы, лишь бы она притащила Генезису все содержимое лавки со сластями, а сама ушла. Или медбрата — у того бы намного больше шансов унести из лавки на самом деле все.
Восьмой месяц в Вутае приносит с собой весну, повышение для Генезиса и Анджила, несколько кошмарных стычек с местными, чуть не закончившихся для Генезиса преждевременной смертью, — и сны о пирожных, чем-то неуловимо напоминающие порнуху. Не то чтобы Генезис видел много порнухи, дома ее не водилось, а в Мидгаре было как-то не до нее, но по казармам гуляли журналы, да и фильмы тоже, коротенькие, плохого качества. Кадетам и солджерам хватало выше головы. Но и на картинках, и в видео участвовали люди, а не пирожные, не желе в прозрачных стеклянных мисочках, не карамель и не ореховые шарики в шоколадной крошке.
Это невыносимо. Сладости и днем и ночью, везде: в мыслях, во снах, даже названия новых приемов, которые показывает солдатам инструктор, Генезис сначала мысленно, а потом и вслух — случайно — переиначивает в названия сластей. После первой оговорки на лицах сослуживцев вырисовывается откровенная ненависть, и спасает его только появление индифферентного ко всему Сефирота.
Они вроде как дружат — ну приятельствуют во всяком случае, так что бить Генезиса толпой при нем никто не решается, а потом становится не до того.
Бой, и еще один, и еще, бесконечная череда из маршей и драк, почти без сна, без нормального отдыха, вперед, по горящей земле. В Мидгар улетают вертолеты, полные раненых или мертвых, Генезис обшаривает в компании с Анджилом уцелевшие дома, находит меч, новые носки, теплый свитер из тонкой шерсти — и ничего сладкого. Это обидно, даже обиднее, чем то, что созревшие местные ягоды обжирает привязавшееся к армии воронье.
И когда-то там, после очередного боя, стоя по колено в крови на улице какого-то безымянного городка, отчаянно потея от жара пожирающего дома огня, Генезис решает, что так больше нельзя.
Вот так жить — больше нельзя, и думать о пластинках яблочной пастилы, блестящих плитках грильяжа и белом шоколаде с кофе тоже нельзя. Их надо есть, а не представлять, а значит, нужно что-нибудь предпринять, чтобы получить хотя бы кусок побелевшей от времени шоколадки. Угрозами заставить командование ввести сладкое в солдатский рацион, шантажировать генерала, обещая молчать о каком-нибудь грязном секрете, пока Генезису не доставят ящик конфет. Громко читать посреди ночи Лавлесс с ошибками, чтобы все почувствовали что-то такое, осознали, поняли и наконец-то прикрепили к их полку кондитера. Вариантов масса, в общем, осталось только выбрать подходящий.
Первый шанс подворачивается быстро. Маленький грязный секрет полковника Грайни Генезис узнает совершенно случайно. Он не собирается подслушивать, просто шатается вокруг лагеря, потому что делать нечего, спать не хочется, а находиться в палатке с почему-то довольным жизнью Анджилом кажется невыносимым.
Так что Генезис гуляет, прячась скорее по привычке, чем по необходимости, — и видит. Полковника Грайни, огромного сурового мужика, умудрявшегося рявкать даже на старших по званию, не расстающегося с оружием и ночью — ну понятно, в общем, какого, — так вот именно его Генезис видит в нижнем белье.
Женском. Нижнем. Белье. Тонкие кружевные трусики на волосатой заднице смотрятся откровенно странно, настолько, что Генезис забывает, что куда-то собирался идти, открывает рот, вытаращивает глаза и дает себя разглядеть. Случайно.
Полковник долго таращится в ответ, пятясь к своей палатке, Генезис пытается осознать увиденное и заодно понять, какого Бахамута полковника понесло в таком виде на улицу, а потом вдруг осознает, что вот он, шанс на зефир с мармеладом.
Что-то такое, видимо, отражается на его лице, потому что полковник неуверенно прикрывает ладонями пах, немного приседает, косясь по сторонам, и спрашивает:
— Что ты хочешь за молчание?..
Вообще, так он себя вести не должен, но раз удача улыбнулась Генезису, то упускать такую чудную возможность он не собирается однозначно. И заявляет в ответ:
— Конфеты. Много, чем больше, тем лучше. И чем скорее, тем лучше.
Неизвестно, что полковник думает на это заявление, — впрочем, Генезиса это и не интересует. Главное, что полковник кивает, боком подныривает под закрывающую вход в палатку ткань и пропадает.
Надежда окрыляет. Генезис почти видит перед собой зефир в шоколаде, грильяж, фруктовое желе и ириски. Он почти порхает по лагерю, три раза из трех выходит победителем из спаррингов с Анджилом, а однажды даже уделывает Сефирота. Случайно, правда, но какая разница.
Сладкий вкус победы еще слаще от мыслей о конфетах, которые полковник наверняка заказал у кого-нибудь в Мидгаре, сны наполняются клубникой в сливках и рахат-лукумом, пока не случается это.
“Этим”, однозначно самым счастливым событием в жизни Генезиса, становится небольшая деревянная шкатулка, полная завернутой в золотистую шуршащую обертку карамели.
— Больше не получилось, — шепотом извиняется полковник и почему-то краснеет. — Но в следующий раз… И наш… секрет?
— Я никому ничего не скажу, — важно кивает Генезис, старательно пряча дрожащие руки. Нельзя показать, как ему это важно. Нельзя, чтобы это кто-то увидел — и его волнение, и конфеты, и их с полковником рядом. От слухов же потом не избавишься, а они несколько… мерзковаты.
— Спасибо.
— Не за что.
Благодарить на самом деле стоит совсем не Генезиса, а вовсе даже полковника, подарившего ему шанс на сладости, наконец-то, впервые за долгие девять месяцев… Но думать об этом Генезис сейчас не может. Он прячет шкатулку в складках дождевика, пробирается за пределы лагеря, захватив у костра кружку с горячим чаем, и устраивается в каких-то темных кустах.
Он не собирается ни с кем делиться, даже с Анджилом и Сефиротом. Последнему всякие такие мелочи не важны, он, скорее всего, вообще не знает, что можно есть не паек, а Анджил — человек стойкий, потерпит.
Короткий укол совести не делает первую карамельку хуже — наоборот, она кажется куда слаще, чем должна быть, и Генезис, не сдержавшись, стонет, зажимая ладонью рот. Ему так вкусно, что на глаза наворачиваются слезы, а мандраж и предвкушение превращаются в настоящее физическое возбуждение. Что очень странно, конечно, но прямо сейчас не играет никакой роли.
Первую конфету Генезис разгрызает и проглатывает за какие-то секунды, вторую тоже, как и третью, и только на четвертой он находит в себе силы притормозить и насладиться вкусом, сладостью — и тайной.
Его никто не должен увидеть, никто не должен узнать, ни…
Голоса раздаются сзади и слева, слов не разобрать, но понятно, что Генезиса обнаружат. Он обреченно жмурится и прислушивается.
Солджеры, новички, возвращаются из разведки, даже в полном составе, что удивительно. Что не удивительно, так это дорога, которую они выбрали: мимо дерева, под которым сидит Генезис. Закон подлости потому что никто не отменял.
Они пройдут близко, учуют конфеты — и потом всем будет печально и грустно, Генезису в первых рядах, так что шкатулку он захлопывает и накрывает ладонью, вдавливая в землю.
Его нахождение ночью за пределами лагеря еще можно объяснить, а вот конфеты — увы.
Последняя, кстати, очень неудачно склеивает зубы, так что если что, Генезис будет только мычать.
Делать это, к счастью, не нужно. Солджеры проходят мимо, не заметив его, исчезают за деревьями, Генезис выдыхает, допивает чай, прожевывает сдавшуюся конфету и пытается нащупать шкатулку. Которой нет.
Которая — он колдует файербол и освещает землю рядом с собой — ушла в единственное, наверное, в этом поганом лесу топкое место.
Такие водятся во всем Вутае — неприметные, прикрытые травой ямки, заполненные жидкой жирной грязью, и попавшие в них вещи невозможно вытащить.
Яма побольше однажды сожрала неудачно севший вертолет, и им пришлось добираться до лагеря пешком, но это не так расстроило Генезиса, как пропавшие конфеты.
Впрочем нет, он не расстраивается, совсем не расстраивается, это не обидно и не грустно, такое случается.
Полковник-то никуда не делся, привезет еще сладостей, ему же совсем не нужно, чтобы Генезис рассказал все, что видел. Пусть не сегодня привезет и не завтра, но к концу недели точно, вертолеты-то прилетают постоянно, каждый день практически.
Так что Генезис равнодушно поднимается на ноги и бредет к лагерю, старательно слизывая налипшие на верхние зубы крошки карамели.

***

Полковника… переводят.
Происходит это на третий день после первой поставки.
Собственно, он мог бы спокойно служить здесь и дальше, но его ранило, причем очень неудачно: прямо в задницу, прикрытую розовыми кружевными трусами.
Он мог бы это скрыть, но дернулся неудачно, штаны порвались, и все — все! — увидели абсолютно всё.
Генезису хочется плакать, когда он провожает взглядом носилки с полковником, которые загружают в вертолет.
Не просто плакать — рыдать и выть от безысходности, но он держится.
Он придумает еще что-нибудь, вот прямо сейчас.
Ничего не придумывается.

***

Следующий месяц сливается в полосу мучений. Бои, грязь, дождь с неба сплошным потоком, ветер, пайки — и сны о мороженом, совершенно неуместные в вымокших до основания спальниках и палатках.
Рейд за рейдом, маленькой группой от лагеря на север, мимо затопленных полей и мелких деревушек, по редким перелескам, в которых невозможно укрыться от бесконечно льющейся воды, — и сны о взбитых сливках. Целых ваннах, полных взбитых сливок, в которых Генезис купается.
Разведка боем, их почему-то очень любит Сефирот, мимо каких-то фортов и укреплений, мимо плотин и небольших городков. Вечно мокрые ноги, мерзко липнущая к телу одежда — и сны о бисквитных пирожных, пропитанных сиропом.
Генезис стонет по ночам, его будят то Анджил, то Сефирот, спрашивают, в чем дело, но сознаться Генезис не в состоянии. Стыдно.
Они продвигаются по территории, слишком медленно на взгляд Генезиса, мерзнут, мокнут, а потом находят это.
Генезис находит. Натыкается случайно, он не искал ничего такого, но что-то вроде предчувствия повело его в сторону от временного лагеря, направо, через овраг и текущую в нем грязную речку, вверх по холму, потом вниз, по краю поля, к дому.
Одинокому, явно заброшенному дому в низине.
Рядом с ним неприятно, причем сказать почему Генезис не может. Просто чувствуется в воздухе что-то такое… странное. Душное, тяжелое, грязное.
Надо бы позвать остальных: в доме, несмотря на атмосферу, вполне получится переночевать, в относительном тепле и сухости, если, конечно, не провалилась крыша, но Генезис медлит.
Оглядывается на оставшийся где-то там лагерь, потом по сторонам, пытаясь найти людей или хотя бы признаки их присутствия, но никого нет, и ничего нет тоже.
Неизвестно, что он хочет найти в этом доме, возможно, посмотреть на обстановку и убедиться в том, что дом цел. Или что внутри никто не прячется, хотя это и так понятно: не слышно дыхания, вообще никаких звуков.
Дверь открывается с мерзким скрипом, вырвавшийся из дома воздух обдает Генезиса вонью, и заходить внутрь не хочется совсем, но и уйти вот так, не осмотревшись, никак нельзя. Так что Генезис берет себя в руки и делает шаг через порог.
Дом как дом: стол, стулья, две двери в дальней стене, за одной угадывается ванная, за другой, скорее всего, находится спальня. Кухня, банки с продуктами на столешнице, грязная мягкая игрушка рядом.
Ничего пугающего, но все равно неприятно. Холодно.
Глубже Генезис не идет — не хочется, хотя между банок с соленьями светится еще одна, с медом. Полная до краев, переливающаяся золотом в неизвестно откуда взявшемся солнечном луче, она зовет к себе, манит, обещая близкое и доступное наслаждение. Вот оно, рядом, достаточно сделать четыре шага, скрутить крышку, окунуть палец в мед и облизать.
Генезис почти чувствует его на губах и языке, почти заносит ногу, чтобы кинуться к сладости, но заставляет себя остаться на месте. Здесь что-то очень не то, нужно звать остальных и разбираться всем вместе. Медом потом, если что, придется поделиться, но на троих… Это не так страшно. Тем более что Сефирот сладкое не любит.
Он закрывает за собой дверь и отбегает в сторону, потому что ему вдруг кажется, что дом его не отпустит, но ничего такого не происходит, разве что за спиной кто-то горестно вздыхает.
Сефирот и Анджил обнаруживаются неожиданно близко, возле поля, настороженные и собранные.
— Где тебя носило? — спрашивает Анджил, а Сефирот ничего не говорит, зато обнюхивает Генезиса так, что это почти неприлично.
Волосы, ухо, шею — залезая носом под ворот безрукавки, — щеки, губы. И придерживает еще, потому что Генезис дергается от такого близкого… контакта. Да и в общем ему как-то неуютно, странно и непривычно, но мысли о том, зачем Сефирот это творит, исчезают, когда тот отстраняется и трясет головой:
— Это место надо уничтожить, — звучит как приказ. — Прямо сейчас.
Не послушаться невозможно, магией огня здесь владеет только Генезис, так что торжественная задача спалить все к Бахамуту достается именно ему.
Крошечные шарики огня покорно срываются с ладони, летят к домику, обнимают его, и он загорается сразу везде, слишком быстро и слишком легко. Кричит, стонет, визжит, словно живое существо.
Ни о чем подобном Генезис никогда не слышал, да и Анджил тоже, в отличие от знающего что-то Сефирота, но у него спрашивать бесполезно. Так что Генезис смотрит на рукотворный пожар, мерзнет и думает о меде. О маленькой баночке с медом, до которой оставалось три шага. До смерти ему оставалось три шага, а не до сладостей, но Генезис выбрасывает эту мысль из головы.
Ночью в какой-то сырой пещере возле едва тлеющего костерка Генезису снится мед, текущий по губам, и почему-то чужой холодный нос, касающийся кожи над воротом безрукавки.

***

Дальше не становится проще.
Сменившая дожди совершенно не весенняя жара выжигает зазеленевшие поля за какую-то неделю.
Генезис, с надеждой поглядывающий на кусты малины, впадает в окончательное уныние: никакие ягоды ему теперь не светят. А ведь из них можно было бы приготовить малиновый сорбет. Не то чтобы Генезис умел готовить что-то отличное от подгоревшего в углях мяса, но он мог бы попытаться. Обожрался бы сначала так, прямо с куста, не утруждая себя мытьем ягод, потом сорвал бы остатки и сделал бы из них какой-нибудь десерт.
Правда, его пришлось бы прятать ото всех, но Генезис бы справился.
Увы, лютое, злое солнце превращает его мечты в прах еще быстрее, чем мозги в кипящий кисель.
От киселя, кстати, Генезис бы не отказался. Малинового, или клюквенного, или черничного — да любого, главное, чтобы сладкого. А к нему пирожки с ягодами, жаренные в масле. Тоже сладкие, и чтобы начинка лилась с губ на подбородок. Ее можно было бы облизывать — или чтобы кто-нибудь облизал, но вот об этом Генезис точно не желает думать.
Жара заставляет армию остановиться. Невозможно двигаться вперед, когда из-под ног взвивается едкая мелкая пыль, мгновенно забивающая нос и горло, невозможно идти, когда пить хочется постоянно, когда даже легкое шевеление прокатывается по телу волнами жара.
Солджерам и тем сложно, а простым солдатам стоило бы посочувствовать, если бы кто-нибудь здесь был еще способен на сочувствие.
В воздухе стоит неистребимый запах пота и немытых ног, мелкое озерцо, возле которого их отряд разбил лагерь, мелеет с каждым днем все больше — все плохо, и Генезис рад любому шансу убраться отсюда подальше.
Шансов ему выпадает более чем достаточно: Сефирот, которому не страшна никакая жара, предпочитает брать с собой в разведку Генезиса и Анджила, вместе или по отдельности. Редко кого-то четвертого, да и чем меньше компания, тем проще пробраться мимо чужой армии незамеченными.
Вутайцы прочно сидят на своих позициях и так же страдают от погоды, как и армия Шинра. Генезис видит их издалека, из какого-нибудь укрытия или с вершины очередного холма, и чужие солдаты выглядят такими же изможденными, как свои.
Все плохо, в общем. Мороженое было бы кстати и сделало бы жизнь немного проще. Или сорбет, или ледяные ягоды в минеральной воде. Холодный сок — да что угодно, главное, чтобы сладкое и не теплое.
Хотя и от торта и пончиков Генезис бы не отказался.
Он бредит мидгарскими кафе, в которых можно получить кофе глясе, безалкогольные коктейли с клубникой и мятой, пирожные всех видов и сортов, крошечные печенья в шуршащей упаковке. Орехи в меду, слойки с вареньем, а на завтрак джем к тонким обжаренным кусочкам хлеба.
Он таскается следом за Сефиротом по Вутаю, наносит на карту позиции вражеской армии, спит где придется, а во сне каждый раз видит что-нибудь сладкое. Вкусное, можно горячее — да какое угодно, лишь бы не осточертевший паек.
Дни не идут — тянутся липкой жвачкой, даже не мятной, а полностью потерявшей вкус. Мороженое в снах Генезиса приобретает отчетливо эротический вид, вкус и характер. Каждую ночь чужие пальцы размазывают по его губам что-нибудь холодное и сладкое, и по груди, и не только по ней, а потом кожи касаются губы и волосы. Это так хорошо, что Генезис не желает просыпаться по утрам, выныривать из своих сладко-прохладных почти-кошмаров.
Почему кошмаров, он не знает, хотя, возможно, потому что он никак не может разглядеть того, кто проделывает с ним вот это все. Подозрения-то есть, но лица не видно.
Да и вообще, скорее всего, дело в том, что Генезису просто хочется сладкого. Чего угодно, хоть чуть-чуть, хоть капельку, маленький кусочек безе, несколько ниточек кадаифа, крошки халвы — и нет ни единого шанса что-то из этого получить.
Новеньких по-прежнему обыскивают, отбирая все личное и сладкое, никаких чужих секретов Генезис больше не узнал, попасть в Мидгар ему не грозит, особенно в свете маячащего впереди повышения. То есть по идее ему и Анджилу должны были бы дать отпуск на пару дней, но все отлично понимают, что единственный более-менее боеспособный отряд из Вутая уедет не раньше наступления холодов.
Жара продолжает плавить мозги, высушивает землю до такой степени, что начинают гореть леса и воздух заменяется дымом, от которого слезятся глаза. Генезис прикрывает лицо мокрой тканью и мечтает о сгущенке.
Непонятно, чем она могла бы ему здесь помочь, но озверевший без сладкого организм хочет именно сгущенки и ничего другого.
Впрочем, нет. Хочет. Давно уже на самом деле хочет, но Генезис не разрешал себе об этом думать. Теперь лучше об этом, чем о вафлях в шоколаде, хотя бы потому, что это проще получить.
Если вспомнить прошлое и причину, по которой Генезис так рвался стать солджером, то все становится понятно. Собственно, и раньше бы стало, но он был слишком занят, чтобы разбираться в деталях.
Сефироту, ради которого все это затевалось, как всегда на все плевать. А мечта догнать, перегнать и оказаться лучше как-то незаметно отошла на задний план, спряталась за горами сухофруктов и желейных конфет. Иногда она, конечно, вылазит наружу и едко шепчет на ухо гадости, но зефир и блинчики с кленовым сиропом быстро прогоняют ее на место.
Генезису грустно и временами почти тоскливо. Конфет нет, никаких шансов превзойти Сефирота пока тоже нет, хотя бы потому, что тренироваться некогда, а вылазки на чужую территорию проходят мирно.
Генезису очень хочется маминого яблочного пирога. Единственное, что она всегда пекла сама, огромный, пахнущий на всю Банору, раз в году, всегда на День первого урожая. Праздник как раз скоро, вот только Генезис в Вутае, пирог в Баноре, и никаких шансов встретиться у них нет.
Генезису очень жалко самого себя, но он старается этого не показывать.
Вылазки следуют за вылазками, каждый раз все дальше и дольше, по жаре, временами без воды.
Зачем как раз понятно: Сефирот стремится узнать о противнике как можно больше, пока все изображают вяленое мясо и не двигаются с места.
Непонятно другое — зачем постоянно таскать с собой Генезиса, как будто без него Сефирот сломается сразу за лагерем. Глупость, но возражать и возмущаться нет сил, все уходят на то, чтобы не орать во сне от счастья при виде торта из мороженого.
Хотя иногда Генезису кажется, что он все равно если не орет, то как минимум выстанывает какие-нибудь непристойности вроде "профитроли" или "эклеры". Вот что-нибудь такое… сладкое.
Во всяком случае, Сефирот порой странно смотрит на него по утрам — а после этих взглядов всегда появляется во снах. Не в сладких, просто в каких-нибудь связанных с ним, что тоже не делает жизнь Генезиса проще.
В июле жара становится еще страшнее. Термометров у них нет, но по ощущениям на улице градусов пятьдесят, а в палатках больше раза в три. Озеро, возле которого разбит лагерь, пересыхает, как и питавшая его мелкая речушка, первая партия солдат отправляется в Мидгар с солнечным ударом. Генезису хочется с ними, но ему хоть бы хны, только вот мороженое превращается в навязчивую идею окончательно и бесповоротно. Иногда оно ему даже мерещится. Генезис принимает за желанную сладость все, начиная от свернутых в узелок носков до выбеленных солнцем камней. Он бы к ним кидался, но температура тормозит и его, и он успевает очнуться раньше, чем сделает первый шаг.
В компании с Сефиротом он добирается до столицы, тонущей в мареве дрожащего воздуха. Странно, но ее не защищают. Хотя нет, не странно. Войскам Шинра до нее еще далеко, за последние недели они не продвинулись ни на шаг, так что пока имеет смысл держать солдат там, где они могут драться.
О чем-то таком Генезис лениво думает, разглядывает с очередного холма остроконечные крыши столичных домов. Ему скучно в одиночестве, а Сефирот куда-то ушел, приказав ждать его здесь и никуда не уходить, и Генезис послушно ждет уже часа два.
Ему отчаянно хочется спать — заниматься чем-то другим на этой жаре все равно невозможно. Еще хочется пить, мороженого и куда-нибудь на Айс Пик, залезть в сугроб и не выбираться из него следующие лет пять. Можно голым залезть, так охлаждение будет лучше.
Генезис зевает, прячет лицо в ладонях, снова смотрит на город, облизывает соленые сухие губы. Его не видно со стороны и заметить можно, только подойдя совсем близко: выгоревшие до соломенного цвета волосы, равномерно розовая от солнца кожа и черная одежда отлично маскируют его на выжженной черно-соломенной земле.
Этим Сефирот пару дней назад объяснил, почему берет с собой именно Генезиса. Отличный повод, хоть и нелогичный. Один Сефирот дошел бы быстрее, просто потому что в одиночку быстрее всегда.
Генезис ложится лицом в землю, углядев мелькнувшую над городской стеной светлую тень, и думает о том, куда их понесет дальше и как бы так сделать, чтобы пошел дождь. Погодная магия — вещь хорошая, но существует только в сказках, хотя, если судить по тому, что творится вокруг, вутайцы каким-то образом превратили сказку в быль.
— Пошли, — приказывает Сефирот, через пять минут возникший рядом.
— Захватывать столицу вдвоем? — интересуется Генезис, поднимаясь.
— Можно, но не сейчас. Пойдем, говорю, растает же.
Что должно растаять, Генезис не знает и послушно бежит вслед за Сефиротом подальше от города, глубже в сухой мертвый лес, к глубокому озеру, которое они нашли вчера.
До него часа три пути, но они добираются за сорок минут, падают на горячий мелкий песок, пытаясь отдышаться.
Сефирот тоже красный, впервые на памяти Генезиса, причем, похоже, больше от смущения, чем от бега. Ничем другим не объяснишь то, что он отворачивается, сунув Генезису в руки объемную плотную сумку.
И рявкает громко:
— Открывай.
Генезис честно думает, что в сумке чей-нибудь труп. Или лежат какие-нибудь неоспоримые доказательства тому, что это именно Генезис устроил жопу с погодой саботажа ради. Ну или еще что-нибудь такое же странное.
Он выжидает с полминуты, надеясь на объяснения, пожимает плечами и осторожно тянет блестящую молнию в сторону. Он готов к чему угодно — на самом деле к чему угодно, — но не к тому, что находит.
В сумке под слоем пенопласта обнаруживаются исходящие паром куски льда, а под ними пластиковый контейнер с мороженым. Один. Рядом с ним какие-то пирожные в упаковке, и конфеты, и джем, и орехи в меду — и все это странно.
Наверное, у Генезиса галлюцинации.
Он смотрит на сладости, переводит взгляд на Сефирота и задает самый глупый в мире вопрос:
— Это мне?
Сефирот в ответ закатывает глаза:
— Нет, это мне. Ты посмотрел, а я сейчас буду есть и с тобой не поделюсь.
На то, чтобы не прижать сумку к груди, уходит как-то слишком много сил, и только поэтому Генезис продолжает говорить:
— Но почему?..
— Да потому что ты достал. Ты полночи сладко стонешь и причмокиваешь, просишь то мороженого, то меда, то еще, причем чего еще не уточняешь. А я, когда все это слышу, думаю совсем не о еде. Так что ешь давай, чтобы случайно не нарваться.
Он краснеет сильнее, зрачки сужаются в тонкую нитку, ноздри раздуваются, как перед атакой, — Генезис не раз такое видел. Думать об этом проще, чем о том, что Сефирот рассказал, но и о рассказе когда-то надо будет.
Возможно даже прямо сейчас. Потому что есть мороженое придется пальцами, и в процессе Генезису вряд ли удастся не стонать и не причмокивать, и слюной не обливаться тоже. За это все Сефирот обещал ему загадочное “нарваться”, и, пожалуй, Генезису очень интересно посмотреть на то, чем же оно окажется.

@темы: FF Santa, FF VII, G

---

Подарок для The Cat Lady

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для The Cat Lady

Название: Если сделать первый шаг
Автор: Неизвестный Санта
Фандом: FF 7, Crisis Core: FF7
Персонажи: Клауд Страйф, Зак Фэйр, ОМП, ОЖП, Винсент Валентайн, Руфус Шинра.
Рейтинг: R
Пейринг: Зак|Клауд
Жанры: АУ, джен, фэнтази, дарк, приключения
Санта предупреждает: насилие, плохое обращение с Руфусом Шинра.
Санта поясняет: все плохо, но закончилось хорошо. И будет еще лучше. Надеюсь, заказчику все же понравится, хотя слеша как такового нет.

Вечер в баре был тихим. Негромко переговаривались дальнобойщики за столиком у окна. Привезли новости о заново открытой после Геостигмы большой ферме севернее форта Кондор. Цыплята еще по колено, но много работников. В хозяевах сын прежнего владельца. Выживший.
У стойки бара - не по погоде одетая блондинка в коротком красном платье. Она смотрела на мужчин в баре оценивающе. Судя по хмурым мужским взглядам, бросаемым на красотку, подойти к ней так никто и не решился. Слишком высоко летала птичка. Пару недель назад, когда Клауд заезжал в бар последний раз, ее еще не было. Странно, что Тифа разрешила девушке остаться.
Человек пять завсегдатаев заканчивали поздний ужин. Перед Страйфом на столе с легким стуком возникла тарелка с картошкой и овощами и кружка тёмного пива.
- Спасибо за мясо, - улыбнулась Тифа. – Очень вовремя.
На пути к Эджу на плоскогорье практически под колеса Фенрира выпрыгнул кабанчик, совсем молодой, не чета тем, что водились на западном континенте. Но шестьдесят килограмм свежего мяса хозяйке одного из популярных в Эдже баров очень даже пригодились.
Локхарт опустилась рядом на стул, подперла руками подбородок.
- Это Дениз, - пояснила она, поймав взгляд Клауда, – Муж и ребенок умерли от Геостигмы. Осталась совсем одна.
- Дениз? – повторил Клауд, неожиданно остро всматриваясь в легкую гибкую фигурку. Девушка, почувствовав взгляд обернулась. Клауд откинулся на стуле, опустил глаза и вернулся к ужину.
- Знаешь ее?
- Нет. У той Дениз, которую я знал, не было мужа и ребенка.
- Время течет. Люди меняются.
Клауд кивнул, соглашаясь с очевидным. В этом мире возможно все, даже птичка из заведения дона Корнео, поменявшая яркую жизнь и обожание мужчин на тихие семейные вечера.
- Как бизнес?
- Лучше. Я взял еще двух новеньких на испытательный срок. Люди, кажется, начинают верить, что Геостигма больше не вернется. И новый метеор не свалится им на головы. Можно жить дальше. Забавно, но становится больше заказов на опасные грузы. И в районы, которые, по слухам, полны монстров, а с ними только я могу ездить.
Тифа удивилась.
- Там еще люди живут?
- Да, люди возвращаются на прежние места. Только сначала дома приходится зачищать от нежеланных гостей.
- А тут ты? Очень удобно!
Клауд пожал плечами.
- Дополнительный заработок никогда не помешает. Жаль только я один. Заказов на «дезинфекцию» гораздо больше, чем на доставку.
Тифа обернулась на звук хлопнувшей входной двери и поднялась к посетителю.
- Извини.
Страйф махнул рукой. От соседнего столика загомонили, радуясь новому гостю.
- Старик!!! Сколько лет - сколько зим!!! Где пропадал?!
- В Мидиле, родственников навещал. Там стройка, зовут на работу!
Страйф обернулся, едва не смахнув тарелку с остатками ужина со стола. Сердце ухнуло под желудок, но, уже поднимаясь, он увидел, что ошибся. Среднего роста грузный мужчина ничем не напоминал высокого шатена Уильяма Мура, Солджера Второго Класса Корпорации ШинРа по прозвищу Старик. Компания из четверых мужчин и новоприбывший настороженно замерли, явно что-то почувствовав.
- Извините, - криво улыбнулся Клауд, - обознался.
Мужчина с неправильным прозвищем кивнул:
- Бывает.
Страйф упал обратно на стул. Что за вечер воспоминаний?! Бросил взгляд на стойку, и не думая, приглашающе кивнул блондинке.
- Могу я угостить даму ужином? – улыбнулся он, поднимаясь и отодвигая для нее стул. Помахал Тифе, ткнув пальцев в свою тарелку и указав на девушку. Подруга детства округлила глаза.
- Эти волосы невозможно забыть! – голос Дениз был все тот же, низкий с обворожительной хрипотцой. – Так что, герой, чем ты теперь занимаешься?
- Всем понемножку, – легко ответил Клауд. – И тем, и этим.
Тем же вечером, проводив Дениз до квартиры, и отказавшись подняться на чай, Страйф позвонил Валентайну.
- Я слушаю, Клауд.
- Винсент, можешь завтра часикам к пяти появиться в баре у Тифы? Есть разговор.
- Хорошо.
- Спасибо, Винс. До встречи.
*
Валентайн уже ждал его за любимым столиком с неизменной чашечкой кофе. Золотой боевой протез сменился новым биомеханическим, более удобным в мирной жизни. Да и сам бывший ТУРК выглядел расслабленным и, пожалуй, довольным .
- Тоже меняешься? - поприветствовал его Клауд.
Метаморф сжал и разжал пальцы механической руки, как-то удивленно улыбнулся, словно все еще привыкал.
- Да, - ответил он. – Понемногу. О чем ты хотел поговорить, Клауд?
- Это долгий разговор, принесу себе пива. Я когда-нибудь рассказывал тебе, сколько человек служили в проекте Солджер? – спросил вернувшийся с кружкой пива и орешками Страйф.
Из-за клеток Дженовы алкоголь на него не действовал, но горьковатый вкус пива командир Лавины любил, и для хорошей беседы это было то, что нужно. Валентайн рассматривал Клауда с интересом, признаваясь самому себе, что встрепанный вчерашний мальчишка не перестает его удивлять. Раньше он ненавидел любое упоминание о своей службе в Корпорации. И тут вдруг...
Метаморф покачал головой, ожидая продолжения. Клауд сделал хороший глоток, закинул в рот пару орешков, и тоном, которым обычно сообщают, что сегодня отличная погода, ответил:
- Восемьдесят два человека. Не считая Старших.
Валентайн округлил глаза. Клауд ждал.
- Но? – неверяще Валентайн тряхнул головой.
- Восемьдесят два человека, Винсент. Я знаю о смерти некоторых. Анджила Хьюли – он погиб на глазах у Зака, Сефирота – потому что на самом деле он умер в Нибельхейме, и самого Зака Фейра, моего друга. Около тридцати были трансформированы Генезисом Рапсодосом в клонов и погибли. Возможно, кто-то не пережил падения метеорита. Кто-то мог уволиться. Наверное.
- Но, - повторил Винсент переваривая информацию. – Где остальные? Клауд, пятнадцать Солджеров завоевали Вутай! А тут сорок-пятьдесят! Это большая сила.
- Вопрос в том, куда она делась? Ты помнишь их на спасательных работах в Мидгаре, после падения метеорита? Нет? Вот и я нет. Они просто исчезли. Провалились сквозь Гайю.
- Ну, если уж задаваться вопросами, что у нас провалилось сквозь Гайю, - задумчиво произнес Валентайн. – Как думаешь, куда делось тело Сефера после битвы? Нас с тобой тогда это не интересовало, были дела важнее.
- Там был Ходжо. – мрачно напомнил Клауд. – В Северном Кратере, ты помнишь? Скарлетт. И Руфус…
Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, потом Клауд широко улыбнулся. Они с Валентайном достаточно давно были вместе, чтобы обходиться без слов. - Ну, тогда может список вопросов составим? Чтобы ничего не забыть? О планах Корпорации, например?
- И ресурсах? – подсказал Валетнайн.
- И о том, какого Бахамута он нас слил шинентай? Свою жопу жалко было?
- И о лабораториях. Наверняка их немало осталось.
- Точно! – Клауд хлопнул в ладоши. – Дензел, - окликнул он своего приемного сына. – Принеси блокнотик с ручкой.
Мальчик прибежал через пару минут, принес требуемое.
- А что вы делаете? – полюбопытствовал он.
Клауд неопределенного помычал, глянул на Валентайна. В ярко-голубых, подсвеченных Мако глазах плясали багриски.
- Составляем список.
- Покупок? – оживился Дензел. –Покупок на Праздник Богини?
- Угу, - Клауд писал, не отвлекаясь, явно захваченный процессом.
- Я тоже, можно? Поеду с вами? И список подарков напишу?
- Можно, - легко кивнул Клауд, - пиши. Только мы сначала с Валентайном съездим… за покупками. А потом уже все вместе на рынок, хорошо? И спроси у Тифы, что еще будет нужно для праздника.
- А вы куда поедете? – Дензел сбегал за ручкой и бумагой, уселся рядом на стул.
- За город. Тут недалеко. В Хилен Лодж. – Страйф протянул блокнот Винсенту. – Проверишь?
Тот пробежал глазами страницу, забрал у Страйфа ручку и добавил пару пунктов, показал Клауду, тот кивнул.
- Завтра с утречка?
- По росе, - подтвердил Валентайн с неприятной улыбкой.
Перемены в командире он очень одобрял, чем бы ни были они вызваны.
*
- Вопрос: почему Шинра так самоуверен?
Страйф и Валентайн наблюдали за Хилен Лодж уже минут пятнадцать. Но раскладка сил оставалась неизменной: на вилле были только четверо ТУРКов, как и до Геостигмы - Ценг, Рено, Руд, Елена, - и сам Президент. Который как раз направлялся в свой кабинет. Следом Ценг на серебряном подносике нес завтрак.
Клауд поморщился, безусловная преданность Ценга царапала нервы не хуже лабораторной иглы. Было что-то извращенно-неправильное в том, как черный вутайский дракон, не раздумывая, готов был отдать жизнь за Шинра. Не только свою, но и своих людей.
- Нам на руку, разве нет?
- Не люблю, когда что-то не понимаю. На месте Руфуса я бы набрал еще людей. У него же паранойя должна быть, разве нет?
- Может быть, он думает, что он всесилен? Вспомни, всю суть прежней Корпорации: всесильность и вседозволенность.
- Но той Корпорации нет уже несколько лет.
- Ему никто не сказал?- предположил Валентайн.
Клауд фыркнул. Но почти сразу перестал улыбаться.
- На тебе ТУРКи, а я побеседую с Президентом.
Валентайн коротко кивнул. И дальше события понеслись со скоростью, недоступной простым смертным. Надо отдать должное Ценгу, едва дверь в кабинет слетела с петель, он выхватил пистолет. Но алое, как кровь, облако, выметнувшееся из пустого проема, поглотило его целиком и исчезло так же быстро, как появилось. Руфус моргнул. На пороге стоял улыбающийся Клауд Страйф. В доме вскрикнул Рено, слышно было как выматерился Руд, потом все стихло.
- Доброе утро, Руфус, - выродок лабораторий двигался быстрее разозлённой багнадраны. Один удар сердца, и он стоит у массивного стола.
- Клауд… - начал Президент, но Страйф молча, с сосредоточенностью человека, собирающего сложный механизм, взял его за правую руку и с коротким замахом пригвоздил ладонь своего собеседника к дубовой столешнице армейским ножом.
Президент закричал. Болевой шок, растерянность и неверие было в этом крике. Возмущение! Это не может происходить с ним, самым влиятельным человеком на Гайе. Не с ним! Не так!
В дверях появился Валентайн, без своего обычного красного плаща, но Шинра его едва заметил. Все что он видел -это ярко-голубые, как небо, глаза и выражение холодного интереса в них.
Клауд придвинул стоящий на столе ноутбук ближе, нажал кнопку питания. Компьютер едва слышно зажжужал прогреваясь. Страйф достал из ножен второй клинок.
- Нет, - Руфус дернулся, пытаясь то ли выскользнуть из кресла и сбежать, то ли вцепиться Страйфу в руку. – Нет!!!
Недосолджер перехватил левую руку Президента, приставил лезвие к мизинцу его правой, пришпиленной, как бабочка, руки и резко нажал. Волна раскаленной боли, поднявшаяся от кисти по предплечью, едва не заставила потерять сознание.
- Нет! Страйф! Что…?
Клауд все так же молча и безэмоционально приставил лезвие к следующему пальцу своего «собеседника». Тот захлебнулся криком и потерял сознание. Валентайн от дверей хмыкнул удивленно.
- Мне казалось, мы хотели поговорить?
Клауд обернулся к нему.
- Это… ну не знаю… объявление о намерениях? – он выщелкнул из боевого браслета зеленую Материю, вытащил глубоко ушедший в твердое дерево клинок ножа, освобождая руку Руфуса, и проговорил заклинание. Раны моментально затянулись, кровь остановилась. Два коротких обрубка остались лежать в темной лужице
- Уильям Мур по прозвищу Старик, он воевал в Вутае, как-то говорил мне, что есть люди, которые не будут с тобой сотрудничать добровольно, что бы ты им ни говорил, и какие бы ни приводил аргументы. Для них нет ничего ценного, только их собственная жизнь. Хотя у некоторых нет и этого… надеюсь, Руфус Шинра ценит свою жизнь.
- Мне кажется, его жизнь - это единственное в этом мире, что он ценит вообще.
- Значит, нам опять повезло, – Страйф похлопал бледного Президента по щекам. – Руфус! Нужно ввести пароль. Давай, просыпайся, спящая красавица.
Руфус открыл глаза, дико заозирался, увидел на столе перед собой собственные пальцы в уже густеющей крови, издал странный высокий звук, и, кажется, опять собрался потерять сознание.
- Руфус! – встряхнул его Страйф. – Введи, пожалуйста, пароль для системы. Пожалуйста, - повторил он с нажимом.

*
Тем же вечером Страйф с Валентайном сидели в «Седьмом небе», и под тихий гомон гостей бара строили планы. Жизнь обещала много интересного в самое ближайшее время.
После беседы с Руфусом, у того не нашлось сил вести разговор в своей обычной манере утаивания и недомолвок, командир Лавины забрал рабочий ноутбук президента. Хотел проверить, какую еще интересную информацию там можно найти. Раз или два он поймал Шинра на лжи. Тот не был бы наследником своего отца, если бы сдался так легко. Даже отрезанные пальцы и обездвиженные ТУРКи его не остановили. Или было что-то, чего Шинра боялся больше, чем Клауда Страйфа и его ножа? Куда делось тело Сефера из Северного Кратера, Руфус так и не признался.
Под пристальным взглядом Клауда Шинра отправил Солджерам приказ на передислокацию в Мидгар. Старшим подразделения значился Уильям Мур, его заместителем – Кансель Дезерт, приятель Зака. И в настоящее время подразделение выполняло миссию… охраны подземных лабиринтов Форта Юнона… Страйф не стал комментировать, насколько это практично – в имеющейся ситуации держать людей со сверхспособностями и военной подготовкой у ифрита на рогах вне зоны бедствия. Клауд помнил, что Руфус ненавидел Солджеров.
Хуже всего оказалась ситуация с Ценгом. Неожиданно – когда Страйф закончил с Шинра, забрал ноутбук, и Валентайн освободил ТУРКов от своего плаща-симбионта, - вутаец был без сознания, с синими губами, почти отсутствующим пульсом. Пришлось экстренно транспортировать его в ближайшую больницу. Клауд взял на заметку разобраться с этим позже.
-Хорошо, Солджеров мы нашли, - Винсент бережно держал своим новым протезом чашку кофе, - что дальше?
-Сейчас свяжусь со Стариком, - Клауд вошёл под паролем Руфуса во внутреннюю сеть корпорации, нашёл контакты Мура, - смотри-ка, Рено всё ещё с Ценгом в больнице.
-Что? – удивился Валентайн.
-Они не перепаролились, - Страйф достал телефон, набрал номер.
Четыре гудка – и его собеседник взял трубку.
-Мур, слушаю.
-Старик, здравствуй. Это Клауд Страйф, я был адъютантом Сефирота.
Уильям помолчал, потом переспросил недоверчиво:
-Спайки Страйф?
-Да-да, Спайки Страйф, - Клауд улыбнулся, он и сам забыл это своё прозвище.
-А, гм… генерал?
-Нет, его нет. Ты можешь говорить?
-Да. Где ты? Я не слышал о тебе ничего с момента вашего назначения в Нибельхейм. Вы все числились пропавшими без вести, предположительно дезертировавшими.
-Не телефонный разговор, Уильям.
-Понял, - коротко ответил Мур. – Так где ты? Нас переводят в Мидгар, мы будем в городе к завтрашнему утру.
-Я знаю о переводе. Руфус отдал приказ по моей просьбе.
-Он жив? – с деловым интересом уточнил Солджер, - Руфус Шинра жив? - Жизнь Президента его волновала, судя по всему, только из соображений будущего, своего и своих людей.
Солджеров осталось до смешного мало, двенадцать из всего подразделения. Клауд когда увидел цифры, едва удержался от того, чтобы не начать трясти Шинра, как бегемот чокобо, с криками: «Какого бахамута!!! Как? Как ты умудрился?!» Сдержался. Шинра никогда не отличались бережностью к человеческим ресурсам. А Руфус, казалось, воплотил и усилил худшие черты своей семьи.
- Да. Он жив и здоров. Приезжайте в Эдж, здесь на Восточной улице есть бар «Седьмое небо». И гостиница через дорогу. Номера я вам забронирую. Встретимся, поговорим.
Мур удивленно хмыкнул, похоже, он считал, что после приказа о переводе Солджеров в Мидгар Страйф попросту избавился от Президента.
-Хорошо. До встречи.
-До встречи.
Валентайн внимательно слушавший весь разговор, переспросил:
- Адъютант Сефирота?
-Проболтался, да? – Клауд глянул на метаморфа искоса, улыбнулся криво. Потом кивнул. – Я служил под его началом пару лет до Нибельхейма.
Винсент склонил голову на бок, усваивая неожиданную информацию.
-Ты расскажешь?
-Ну как-нибудь… потом. Давай лучше подумаем, кого еще звать на встречу с Солджерами.
-Рива Туести? – предложил Валентайн.
-Дело, - согласился его командир.

*
Клауд тщательно распланировал маршрут. От Эджа на юг вдоль берега к Форту Юнона, там вместо лаборатории на охотничьей заимке они нашли кратер. Сефирот-Дженова побывал здесь несколько лет назад. Но в файлах младшего Шинра это не было отражено. Дальше на юго-восток, не доезжая форта Кондор, лаборатория была по-настоящему заброшена, и, кажется, не один десяток лет назад. Занимались, судя по архивам, найденным Валентайном, тут скрещиванием людей и насекомых. Но даже бывший ТУРК, родившийся почти шестьдесят лет назад, никогда не слышал о проекте «Инсект»*. Новым для обоих была мысль, что эксперименты над людьми в «ШинРа» начали гораздо раньше проектов G и S. Страйф заложил точечные заряды, и бункер осел сам в себя.
В третьей лаборатории явно когда-то хозяйничал Ходжо. Здесь нашлись образцы чистой культуры Дженовы и информация о попытках получения потомства от объекта S1. Части Дженовы Валентайн уничтожил в печи для сжигания биологического материала. Архив и саму лабораторию подорвали теми же точечными минами. Живых подопытных они, к счастью, не обнаружили. Клауд понятия не имел, что бы они стали делать, окажись в лаборатории ребенок Сефирота.
Оставалась четвертая на этом маршруте точка, близко к Эджу и Мидгару. Найти там что-либо ценное Клауд не рассчитывал. Но проверить для очистки совести было нужно.
Страйф устал. Неделя в дороге, ночевки под открытым небом были в удовольствие. К этому он привык. Но вот давящая атмосфера лабораторий Корпорации слишком сильно напоминала о Нибельхейме и о том, что там произошло. Монстры в резервуарах, потерявшие человеческий облик, сухие цифры отчетов и канцелярский язык, не передающие творившийся ужас. Страйфа каждый раз продирал мороз по коже от мыслей о том, насколько чудовищны были ученые «ШинРа» и их идеи.
Спасали только воспоминания о встрече с Солджерами, на следующий день после визита в Хилен Лодж. Клауд знал лично почти всех, пара человек из последнего набора, случившегося уже после Нибельхеймского инцидента, разглядывали его с любопытством.
Очень кратко и по делу он пересказал свою версию событий Нибельхеймского инцидента и того, что за ним последовало. Неофициальную. О том, что на самом деле произошло с Сефиротом и Заком Фейром. О деградации Рапсодоса и гибели наставника Хьюли, официально все четыре Солджера Первого Класса числились пропавшими без вести. О том, какая ситуация и раскладка сил сейчас. Им все еще везло, ноутбук Президента так и не отключили от корпоративной сети, так что приказ об увольнении и выплате пенсий на двенадцать человек за электронной подписью Президента ушел в Военный Департамент в тот же день.
К обеду приехал Туести и заглянул мэр Эджа с личным помощником. Последнего Страйф знал лично, как успешный предприниматель. Его маленькая служба доставки для городка, стихийно выросшего рядом с развалинами Мидгара, считалась вполне серьезным бизнесом, к тому же Клауд был ответственным налогоплательщиком. Часть Солджеров после недолгого обсуждения ушла работать в ВРО, часть, в том числе Кансель, согласилась организовывать службу безопасности города, решать проблемы с подростковыми бандами и преступностью, у мэрии на это не было ресурсов. И двоих Клауд пригласил в службу доставки, работать с заказами на зачистку жилых зон от монстров и доставку сложных грузов.
Когда ребята начали расходиться, Клауд задержал Старика.
-На пару слов, Уильям?
Тот кивнул. Ему Клауд рассказал о том, что они с Валентайном собираются объехать лаборатории, по координатам, любезно предоставленным младшим Шинра. Упомянул, что последним собираются посетить Айсикл, где может храниться тело Сефер-Сефирота. Старик кивнул.
- Можешь на нас рассчитывать. А что с Руфусом?
Клауд проверил пароль корпоративной сети.
-Ожил. Пароль сменился.
Мур усмехнулся.
-Вовремя мы с увольнением!
-Да. Мур, у Шинра по тем данным, которые есть на ноутбуке, несколько взводов пехоты, пять или шесть военных вертолетов, военная полиция. И часть подразделения ТУРК почему-то до сих пор торчит в Нибельхейме.
Солджер присвистнул.
-Ничего себе! И где он все это прячет?
-Нет данных. В сети я посмотреть не успел.
-Хорошо. Проверим с ребятами. Может, Шинра просто выдает желаемое за действительное?
-Хотелось бы верить.
*
Четвертая лаборатория располагалась на окраине маленькой деревушки в одну улицу. С южной стороны к поселку примыкала ферма чокобо.
-Уничтожить лабораторию не получится. Будет много шума, – с сожалением констатировал Клауд.
Они остановились на ближайшей возвышенности, откуда открывался хороший вид на двухэтажные домики и ферму. Им нужен был заброшенный дом на окраине. Покосившийся, с заколоченными ставнями. Судя по сноске к координатам этого места, лаборатория располагалась прямо под строением, вход был в подвале.
-Дождемся ночи? - уточнил Валентайн.
Клауд кивнул. Они отступили к ближайшей роще, Страйф поужинал.
-Странно, что жители поселка не снесли дом или не заняли его, – задумчиво произнес метаморф, отпивая кофе из термоса.
-Ну, в Нибельхейме заброшенным особняком ШинРа пугали детей. Была легенда о монстрах, трупах и призраках. И несчастной любви. Здесь наверняка тоже самое.
Винсент кивнул. С сожалением допил кофе.
-Завтра утром будем в Эдже. – подбодрил его Клауд.
- Кофе закончился сейчас.
Страйф фыркнул. Карты помещений у них не было. И на поиски генератора и входа в лабораторию они потратили около получаса.
-Клауд, - позвал Валентайн.
Тот обернулся.
-На всякий случай, генератор работал в аварийном режиме. Не был отключен полностью.
Волоски на загривке командира Лавины встали дыбом.
-Ифритов пиздец, у меня плохие предчувствия, – пробормотал Клауд себе под нос.
Еще до начала путешествия они разделили обязанности, Валентайн искал архив и просматривал информацию, Страйф обыскивал помещения.
Последняя лаборатория оказалась на удивление большой. Архив занимал целую комнату, заставленную стеллажами, было несколько компьютеров с информацией. Винсент включил порядком устаревшее оборудование, проверить, что сохранилось на электронных носителях. Но вдруг за жужжанием вентиляторов понял, что не слышит своего командира. Ни шагов, ни даже дыхания. Только рваное биение сердца.
Валентайн выхватил Цербер и скользнул туда, где он видел Клауда последний раз. По запаху проследил его путь и остановился на полушаге – в комнате стояли три стандартных резервуара для гуманоидных образцов, лабораторные столы, оборудование. Два резервуара оказались пусты, Страйф замер перед единственным содержащим… кого-то. В зелёной жидкости плавал обнажённый мужчина в дыхательной маске и «подгузнике», весь в шрамах от пулевых ранений. И судя по количеству отметин, когда-то из него сделали решето. Длинные чёрные волосы висели пучком водорослей. Метаморф спрятал пистолет, подошёл ближе. Клауд смотрел на «образец», не отрываясь, не моргая и не дыша. Он был смертельно бледен, с почти синими губами. Винсент осторожно взял Страйфа за локоть. Тот вздрогнул и дико глянул на Валентайна.
-Это Зак. Мой друг Зак Фэйр, - просипел Клауд, - Он умер у меня на руках.
Бывший ТУРК изучил мужчину в резервуаре, тот дышал – видны были движения рёбер и диафрагмы.
-Видимо, Солджеры умирают с большим трудом, - констатировал метаморф, - во всяком случае, Первый Класс. Ты можешь стоять сам?
-Что? Да. Да, всё нормально.
На взгляд Валентайна, «нормально» ничего не было, но он не стал возражать. Просто отошёл к пульту и изучил показания.
-Он в лекарственной коме, его показатели жизнедеятельности в норме. Можем его будить. Если ты хочешь.
Клауд издал странный звук, помолчал пару минут, потом откашлялся.
-Мне кажется, я сейчас в обморок упаду. Винс, как люди в обморок обычно падают?
Валентайн подошел к командиру, проверил пульс. Ритм был такой, словно Страйф только что пробежал до Мидгара и обратно в полной выкладке.
-Голова кружиться?
Его командир покивал:
-Еще как!
-Искать нашатырь?
-Нет, не надо, я сейчас… соберусь. Ты же сможешь его разбудить?
-Сядь пока туда, - распорядился метаморф, показывая на ближайшую кушетку. – Протокол вывода из лекарственной комы стандартный, займет примерно тридцать минут, – он занялся приборами.
Минут через десять искоса глянул на Страйфа, тот медленно обретал цвет лица.
-Клауд, - окликнул бывший ТУРК своего командира, - нужна будет вода и одежда. И хорошо бы найти душевые.
Страйф вскочил, потряс головой, сосредотачиваясь.
-Сейчас сделаю! – и исчез в соседнем помещении.
Жидкость в резервуаре начала сливаться с шипящим звуком. Отщёлкнулась дыхательная маска, прозрачные стенки резервуара разошлись, и Валентайн поймал упавшего человека. Осторожно перенес на кушетку, где до этого сидел Клауд. Тот как раз появился на пороге. Постоял, явно считая про себя от одного до десяти и обратно. Потом выдохнул, подошел.
-Зак, - он свалил на пол рядом с кушеткой найденную одежду, осторожно поставил чайник с водой.
Валентайн отошел обыскать закрытые шкафчики, вернулся с перевязочными материалами. Клауд забрал у него марлю, сложил, и намочив, начал оттирать лицо бывшего подопытного от зеленой жижи.
-Его нужно вымыть, - голос у Страйфа подрагивал.
-Подождём, пока очнется, - на этот раз метаморф вернулся с одноразовыми простынями.
Клауд приподнял своего друга, Валентайн развернул и разложил впитывающий материал.
-«Подгузник», - произнес он.
Клауд снял «подгузник», зашвырнул подальше.
-Зак, -позвал он, обтирая влажной марлей шею и плечи Фейра. – Зак, это я, Спайки. Все хорошо. Все теперь будет хорошо. Представляешь, Старик и Кансель живы. А я ничего о них не знал столько лет. Ну а мы с тобой в дезертирах числились. Правда, ребята не поверили. Кансель говорил, они нас даже искать пробовали. Зак, только очнись, пожалуйста. Давай! Ну не зря де я тебя нашел. Зак!
Сколько так продолжалось Клауд не знал. Он просто потерял счет времени. А потом Зак вдруг закашлялся, содрогаясь всем телом и проскрипел:
-Спайки.
-Да-да, Зак, Спайки. Все в порядке. Я рядом. Все хорошо. Мы в безопасности. Хочешь пить?
Фэйр мотнул головой. Клауд принял этот жест за согласие.
-Я помогу, - предложил Валентайн.
Держать пришлось не только плечи, но и голову. Пил Солджер с трудом, часть воды пролилась на шею и грудь.
-Все в порядке, Зак. Мы в безопасности. Не торопись.
-Где мы?
-Потом, Зак, это потом. Главное, ты живой.
Впрочем, приходил в себя Солджер с удивительной скоростью. Минут через сорок они перенесли Фэйра в душ отмывать. Зак тихо и заковыристо ругался, явно опознав, что находится в лаборатории.
-Спайки, ну сколько можно?! Я полжизни просидел в колбе! Как инфозория какая!!! И волосы эти!!! Куда мне такую шевелюру, я же не Сефирот!
-Кто? Инфузория? – опешил Клауд.
-Не знаю, генерал так ругался, когда был зол.
-Инфузория, надо же.
В четыре руки Страйф с Валентайном осторожно обтерли тело Солджера от воды. Тот сбросил не меньше десяти килограммов, почти не мог стоять и двигаться, тяжелые кости были обтянуты кожей так, что казалось - одно резкое движение, и кожа порвется.
-Есть хочу, хуже Бахамута.
-Мы вас оденем, и я посмотрю, что здесь есть для внутривенного питания. Это вам поможет продержаться до Эджа.
-Клауд, - Фейр вдруг вытаращился на Валентайна, словно только его заметил. - Это что за ночной кошмар?
Страйф фыркнул.
-Зак, вообще-то это мой друг Винсент Валентайн. В нем тоже профессор поучаствовал. Товарищ по несчастью так сказать. Можно клуб открывать!
-Очень приятно, - невозмутимо отозвался метаморф.
-Но он же это…
-Не живой, - подсказал Клауд. – У всех свои недостатки. У тебя они тоже есть, между прочим.
-Да какие? – начал спорить Зак, явно приходя в себя.
*
Дорога в Эдж растянулась на несколько часов. Валентайн остался просматривать архив, возможно, найдутся упоминания об экспериментах и «образцах», перенесенных в другие лаборатории, а потом уничтожить всю информацию и оборудование.
Клауд обмотал кисти рук Зака полотенцем, соединив их у себя на груди. Боялся, что Фейр потеряет сознание и просто-напросто упадет с мотоцикла. Это не сильно помогало. Зак периодически начинал бредить и вырываться, пытаясь спрыгнуть с ползущего со скоростью хромого чокобо мотоцикла. Клауд останавливался, развязывал полотенце, успокаивал друга. И так несколько раз. Наконец впереди показались огни Эджа.
-Это Эдж, - на очередной остановке сказал Клауд. - Скоро будем на месте. Заедем в бар к Тифе, там можно будет поесть.
-К Тифе? Та девочка в смешной шляпе?
-Да, представляешь?
Зак кивнул, мрачнея.
-Зак, не кисни. Думай о еде. Тифа чудесно готовит!
-А Мидгар? Клауд, что случилось с Мидгаром?
-Потом. Все потом. Сначала мы доедем до «Седьмого неба» и ты поешь, потом выспишься. И вообще наберешься сил. И я все расскажу. Это долгая история.
Зак качнул головой соглашаясь.
Клауд не заподозрил ничего, даже когда загнал мотоцикл в гараж. Слишком устал, потерял бдительность.
И только пройдя в зал для посетителей, почти таща Зака на себе, вспомнил про праздник Богини. Потому что бар был полон. Все двенадцать выживших Солджеров, Мур строящий глазки владелице «Седьмого неба», под незлые подначки друзей. Мрачный Баррет, который никогда любовью к лучшему оружию Корпорации не отличался, но согласился терпеть их присутствие, раз уж они друзья Страйфа. Сид и Рив, беседующие о чем-то за столиком у окна. Восторженная Марлин, которой Солджеры, большие и совсем не страшные очень понравились. Дензел, и даже Юфи, императрица Вутая и нанаки.
Клауд замер на пороге. В баре воцарилась тишина, все головы повернулись к вновь прибывшим.
-Вот, бахамут! Забыл про праздник, - пробормотал Страйф себе под нос. Впрочем все присутствующие его реплику прекрасно расслышали.
После этого воцарился полный бедлам. Солджеры повскакали с мест, кинулись к Клауду с Заком - обниматься. Баррет от неожиданности перещёлкнул свой протез в боевой режим крупнокалиберного пулемёта, нанаки нырнул под стойку. Марлин завизжала и захлопала в ладоши от восторга.
-Зак!!! Зак!!! Фейр! Щенок! Инфузория ты зеленая, жив! Ты жив! Зак!!!!!
Зак смеялся и плакал, кажется, впервые с момента пробуждения поверив в то, что он жив.

*Проект «Инсект» - авторский произвол, в игре его нет.

@темы: FF Santa, FF VII, R

---

Подарок для LikeIason

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для LikeIason

Название: Вечер только начался
Автор: Неизвестный Санта
Фэндом: FFVII
Рейтинг: G
Персонаж: Сефирот
Работа: арт
Жанр: портрет
Санта объясняет: охуенность Сефирота не влезает в узкие рамки!
Санта поздравляет: с новогодом!

@темы: арт, FF Santa, FF VII, G

---

Подарок для МуР Ка

[Серафин]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для МуР Ка

Название: Испытание для ниндзя
Автор: Неизвестный Санта
Бета: Неизвестный Санта
Фэндом: FFIV
Жанр: missing scene, приключения, немного флаффа.
Рейтинг: G
Пейринг: Эдж/Ридия, Сесил, Каин, Роза
Размер: 2800 слов
Предупреждения: место действия - бонусный данж "Лунные руины", фик писался на основе испытания Эджа, но конкретно таких локаций и монстров там не было. Своеобразное понимание автором действия некоторых заклинаний и призыва эйдолонов.
Саммари: Эдж ожидал, что его испытание будет совсем другим, но и это ему понравилось.

– Это… замок? – растерянно пробормотала Роза, рассматривая пейзаж.
Ридия прищурилась: стоящее высоко над головой, как в середине лета, солнце заливало землю прямыми яркими лучами, и все окружающее – белый песок, светло-голубое, без малейшего облачка небо, замок с мраморной облицовкой – казалось, излучало сияние.
– В этом подземелье с пространством чушь какая-то, – пробормотал Сесил. Он вертел головой, но окинуть взглядом весь замок целиком было нелегко – тот был больше Барона, больше Дамциана и Эблана, и Ридия вообще не могла понять, кому могло бы понадобиться отгрохать такую огромную крепость. – Как в такой маленькой комнате могло поместиться такое?
– В моей комнате поместился целый городок, чему тут удивляться, – отозвалась Роза.
– Нет, ну все-таки целый замок…
Оставив их разбираться, Ридия подошла к Эджу: тот стоял под воротами и смотрелся сущим хозяином положения – по крайней мере, он не растерялся как остальные и выглядел скорее воодушевленным, чем озадаченным.
– Это твоя комната и твое испытание, – напомнила Ридия. – Есть идеи, к чему это и куда идти?
– Нет, – развел руками Эдж. – Но мне уже тут нравится!
Ридия покосилась на ворота, от которых отчетливо несло чужой и отнюдь не дружелюбной магией, и вздохнула.

Уже первые часы путешествия по замку показали, что беспокоилась она не напрасно. Это место словно появилось из безумного сна: потайные ходы, проложенные прямо по воздуху тропы, ведущие в никуда лестницы, ловушки и стены, оказывающиеся совсем не там, где логично было их ждать – Ридия старалась не думать, сколько путешественников сгинуло тут до них.
«Впрочем, если это испытание Эджа… может, тут никого никогда не было, кроме нас? Может, это место создано специально для него?»
Когда она начинала всерьез размышлять об этом, болела голова.
Единственным, кто чувствовал себя здесь комфортно, был сам Эдж. Он радостно исследовал замаскированные коридоры, тайные комнаты, усердно деактивировал ловушки, и вообще казалось, что он всю жизнь хотел оказаться именно в таком месте. Похоже, сущность ниндзя с их любовью к загадкам и приключениям давала о себе знать – и Эдж не только радовался сам, но и остальных заражал если не любовью к этому месту, то хотя бы любопытством.
– О, смотрите, там на стене что-то написано! – показал он рукой, когда они, каким-то чудом избежав многочисленных ловушек, добрались до верхнего этажа. Ридия прищурилась и действительно заметила на дальней стене листок. Одна проблема: чтобы добраться до него, надо было пройти по проложенным над пропастью доскам, которые даже на вид не казались надежными.
– Пусть Ридия пойдет и посмотрит, – предложил Каин, и она недоуменно уставилась на него.
– А чего это Ридия? – вскинулся Эдж.
– Потому что она из нас всех самая легкая, ее точно выдержит.
Но Эджу идея почему-то не понравилась:
– Тогда пусть Роза пойдет!
– Нет! – в один голос рявкнули Сесил и Каин и переглянулись, как показалось Ридии, с пониманием. Роза замахала руками:
– Мальчики, не ссорьтесь! Я пойду, у меня есть Полет!
– Ты лучше меня знаешь, что если на такой высоте под тобой проломится пол, никакой Полет тебя не спасет, – возразил Сесил, пряча в карман карту, которую пытался рисовать в течение всего их путешествия.
– Может, ну ее, эту надпись? – предложил Каин без особой уверенности в голосе.
– А вдруг там что-то важное? – Ридия покачала головой. – Надо посмотреть. Я пойду.
– Нет, ты не пойдешь! – уперся Эдж.
– Я тоже не пойду, – Каин отвернулся. – Я самый высокий, а значит – самый тяжелый, к тому же на мне доспехи. Да и на Сесиле тоже.
– Ну и Бахамут с вами, – буркнул Эдж, махнул рукой и ступил на доску, опасно затрещавшую под его ногой.
– Подожди, – испугалась Роза. – Дай я и правда Полет наложу, хоть падать в случае чего медленнее будешь…
Ридия, затаив дыхание, следила за каждым шагом Эджа, но он, несмотря на все свое сегодняшнее настроение, шел вполне аккуратно, тщательно проверяя, куда можно поставить ногу, а куда не надо. Осторожно, шаг за шагом, он добрался по доскам до листка и остановился, водя пальцем по строчкам.
– Сесил, эй, запиши! – теперь в голосе Эджа звучало настоящее ликование. – От окна три шага на север, пять на восток, один на юг, еще три на восток и четыре на север!
– А там не написано, что именно мы найдем, если так пойдем? – уточнил Сесил, делая пометки на обороте листка с картой.
– А какая разница? – искренне удивился Эдж. – Зато это конкретная цель!
Обрадовавшись новому приключению, он совсем забыл, что стоит на непрочных досках. Ридия успела крикнуть: «Осторожно», но слишком поздно. Эдж беззаботно сделал шаг назад, хрупкая доска подломилась под его ногой, и он вместе с обломками беззвучно и стремительно рухнул вниз.
– Эдж! – Ридия упала на живот и поползла вперед, молясь, чтобы доски не сломались и под ней. Они трещали, но держались. В какой-то момент кто-то крепко взял ее за лодыжку, но она не стала оборачиваться, чтобы проверить, кто это.
Она подползла к пролому и осторожно заглянула вниз. Тщетно: там сгущалась темнота, и дна пропасти видно не было. «Ну и ловушка, похоже, она заканчивается ниже первого этажа», – подумала Ридия, свесила голову – пальцы на ее щиколотке сжались еще крепче – и закричала:
– Эдж, ты там? Ты живой?!
– Живой! – голос звучал тихо, но вполне бодро и гораздо громче, чем она ожидала. Ну что ж, если может так орать, значит, ничего не повредил, решила Ридия. Обернувшись, она увидела, что все это время за ногу ее держал точно так же распластавшийся по доскам Каин, а его, в свою очередь, поддерживал Сесил.
– Говорит, живой, – сообщила она остальным, и осторожно, ползком, они с Каином в обратном порядке вернулись на надежный пол.
– Я спущусь, – предложила Роза. – Вдруг он что-то сломал при падении?
– Нет, спущусь я, – возразила Ридия и покачала головой, заметив, что Сесил приготовился возражать. – Для исцеления у меня есть помощь Асуры, а если там, внизу, водится какая-то пакость, лучше, чтобы там оказалась я с черной магией и эйдолонами, чем Роза. Мы с Эджем постараемся выбраться самостоятельно, а вы тем временем проверьте этот путь, что он прочел на листке. Встречаемся на втором этаже, помните комнату со статуями, где еще Розе понравилось?..
Все трое переглянулись, но, похоже, аргументы Ридии звучали достаточно убедительно.
– Но как ты спускаться собираешься? – спросил Сесил. – Веревки у нас нет…
Ридия усмехнулась.
– Увидите. Роза, не могла бы ты наложить на меня Полет?..

Она летела вниз быстро, хоть и не так стремительно, как падала бы, не будь на ней Полета. На это Ридия и рассчитывала, к тому же, она не могла знать, насколько глубоко это подземелье, так что решила действовать сразу.
Формула вызова легла на язык, Ридия сосредоточилась, представляя бескрайнее море, волны, вкус соленой воды и зеленоватую синь глубины.
– Левиафан!
На дне пропасти возникло синее сияние, а уже через несколько секунд Ридию снизу подхватили изгибы змеиного тела. Она ощутила руками и ногами гладкую чешую, проскользила по ней вниз, как по ледяной горке, а когда наконец оказалась на земле, немедленно поклонилась.
– Спасибо вам огромное, Ваше величество!
– Ловить падающих призывательниц мне еще не доводилось, – в голосе Левиафана, тем не менее, недовольства не было.
– Я хотела сначала вызвать Дракона, потом Титана, – ответила Ридия. – Но я решила, что с вами безопаснее всего.
«Потому что если не поймаете вы, так хоть в воду упаду», – закончила она мысленно, но король, кажется, удовлетворился и таким признанием: он повертел узкой драконьей головой, убеждаясь, что больше никакой опасности Ридии не грозит, после чего исчез, оставив за собой только легкий запах грозы.
Ридия огляделась. Она действительно упала ниже самого нижнего этажа замка, и пролом, в который свалился Эдж, отсюда выглядел маленьким светлым пятном.
– Огонь!
Вспыхнувшее на ладони пламя осветило склизкие стены и пол небольшой пещеры. Никаких следов человеческого пребывания, никаких – чего боялась Ридия – скелетов по углам и, что самое невероятное – никакого Эджа. Она подняла огонек повыше, но и в темных углах его не обнаружила.
«И как это понимать?»
Ридия обошла пещеру и в дальней ее стене обнаружила отверстие. Не коридор, а скорее лаз, пробираться по которому пришлось бы, согнувшись в три погибели, но само его наличие радовало – и она не сошла с ума, и Эдж, значит, не ударился так уж сильно, раз ушел. Ридия сунула руку в лаз, стараясь осветить его как можно дальше, но увидела все те же влажные стены. Но делать было нечего, другого пути отсюда не было, и она, нагнувшись, двинулась вперед.
Внутри лаза воняло сыростью, плесенью и застоявшейся водой, огонек светил тускло – как будто ему тоже было здесь некомфортно. Вдобавок ко всему от неудобной позы начали затекать шея и плечи. Ридия вздохнула и порадовалась, что сюда спустилась именно она: Сесилу с Каином, небось, вовсе на четвереньках ползти пришлось бы.
– Эдж! – негромко позвала она. Никакого ответа не последовало, а орать не хотелось – в смысле отсутствия монстров лаз доверия не внушал. Он сам был очень уж похож на нору чудовища, поэтому Ридия сжала зубы и двинулась дальше.
Наконец впереди забрезжил слабый свет, но движения воздуха не было, поэтому Ридия подумала, что там другая пещера, а вовсе не выход на поверхность. Но там, по крайней мере, можно было бы разогнуться, поэтому она припустила к выходу со всей скоростью.
Когда до пещеры оставалось несколько шагов, сзади послышался шорох, но отреагировать она не успела – кто-то сгреб ее, зажав ладонью рот. Ридия наудачу лягнулась: тот, кто ее держал, издал стон.
– Не брыкайся, это я! – таинственный захватчик говорил голосом Эджа, поэтому отбиваться не на жизнь, а на смерть и кидаться магией расхотелось, а вот желание стукнуть его по голове стало непреодолимым.
– Отпусти, идиот! – зашептала она, едва он убрал ладонь. – Зачем ты вообще это сделал?!
Эдж разжал руки, Ридия обернулась и незамедлительно выписала ему подзатыльник. Тем более что – в льющемся из соседней пещеры свете это было видно – особо он при падении не пострадал: так, пара ссадин, пара царапин – и все.
– Ты бы вбежала туда! – возмутился он. – А ты посмотри, посмотри!
Ридия осторожно подошла к краю прохода и осторожно выглянула. И тут же порадовалась, что Эдж успел ее остановить.
Там, впереди, в небольшой освещенной солнечным светом из прорезанного в потолке отверстия пещерке, прямо на полу спала исполинская рептилия – похожая на змею или на дракона, но несоизмеримо более гадкая. Длинное тело имело неприятный красновато-розовый цвет и казалось бесконечным – по крайней мере, Ридии никак не удавалось подсчитать его витки. Устрашающая рогатая голова лежала на сундуке, глаза были закрыты, но торчащие из пасти зубы внушали уважение.
– Я как раз обдумывал, как бы ее завалить, – обиженно сказал Эдж. – А тут ты. Набежала бы прямо на нее – и поминай как звали!
– Завалить? – переспросила Ридия, опять заглядывая в пещеру. – Я никогда таких не видела, а ты?
– Тоже нет, но разве после всего, что мы пережили, есть что-то, что могло бы нас удивить?
Она покачала головой.
– Я о том, что ты даже не знаешь, на что она способна. А если она кислотой на сто метров плюется? Или на нее магия не действует? Нет, без остальных – Сесила и Каина в доспехах и со щитами и Розы с белой магией – разобраться с ней нечего и думать.
– Как будто у нас есть выбор, – буркнул Эдж. – Видела дверь?
Ридия промолчала, потому что какой был смысл отвечать на очевидные вопросы? Да, дверь была, прямо на противоположной от них стороне пещеры. И да, она помнила эту узорчатую дверь на первом этаже замка, она еще оказалась запертой, и они решили проверить, что за ней, в случае, если выбранный путь никуда не приведет…
Вот и проверили.
– Я все-таки позову остальных, – пробормотала Ридия. – Нельзя вдвоем соваться в бой с кем-то, чьих способностей мы не знаем.
– Как? – безнадежно спросил Эдж, не отводя взгляда от сундука, служившего твари подушкой.
– А эйдолоны на что? – удивилась Ридия и отошла вглубь прохода, вызывая в памяти образ леса чокобо.

Эдж сидел на грязном и сыром полу прохода, в полуметре от следующей пещеры, и следил за чудовищем. То и не думало просыпаться; Ридия, подумав, села рядом, прижимаясь плечом к его плечу.
– Это же твое испытание, – тихо сказала она. – Наверное, этот монстр – тоже его часть.
Эдж пожал плечами.
– Вот мы были на твоем испытании, помнишь?
Ридия поморщилась, но кивнула. Собственное испытание ей совсем не понравилось: оно заставило ее ненадолго вернуться в то время, когда Сесил и Каин убили ее маму, когда по незнанию сожгли Мист, когда она чувствовала себя совсем одинокой, не знала, куда бросаться и у кого просить помощи. Даже эйдолоны, ее самые верные соратники, покинули ее – и Ридия была рада, когда дверь комнаты с ее портретом наконец закрылась за ней.
– Ну да, там все было для тебя – эйдолоны, Лунный Дракон… Но мы там встречались и с другими монстрами, всякими мозгодерами и кокатриссами. Вряд ли эти обычные монстры тоже нужны были тебе. Они были просто частью той пещеры. Так же, как это… не знаю, что оно… просто часть этой. Никто ведь не ждал, что я упаду в пролом, верно?
Ридия промолчала.
– Вообще знаешь, – Эдж вздохнул. – Мне здесь нравится, ловушки и всякое такое – моя стихия. Но когда мы входили в подземелье и голос сказал, что здесь мы встретимся со своими кошмарами… я совсем другого ждал, если честно.
– Родители? – тихо спросила Ридия. – Эблан?
Эдж кивнул.
«Ты еще не знаешь, что ждет тебя в этом замке впереди», – подумала Ридия, гоня от себя мысль о том, что страхи Эджа могут оказаться реальностью, что это место может оказаться искаженным Эбланом, Эбланом без короля, захваченным монстрами. Но говорить это было бы глупо и жестоко, поэтому она успокаивающе погладила Эджа по плечу.
– Мне жаль твоих родителей, – тихо сказала она. – Они не заслужили такой участи, и мне очень грустно, что я не успела познакомиться с ними до… всего.
– Я бы тоже хотел познакомить тебя с ними, – тоскливо пробормотал Эдж.
– А что касается Эблана – уж в чем-чем, а в его судьбе я уверена. После того, как мы вернемся на Голубую Планету, если какое королевство и будет процветать – Эблан. Ты можешь считать себя каким угодно королем, но прежде всего ты ниндзя, а твоему народу и нужен больше опытный ниндзя, знающий его нужды изнутри, чем стереотипный король на троне. Так что тут точно бояться нечего.
Эдж фыркнул.
– Вот слушаешь тебя и не понимаешь, то ли ты моя родственная душа, и поэтому так точно знаешь, что мне хочется услышать, то ли просто удачно угадываешь.
– Одно другого не исключает, – Ридия положила голову ему на плечо, чувствуя, как ей чуть ли не впервые в этом подземелье становится по-настоящему уютно, и дело было даже не в ситуации, а в самом Эдже, в его теплом плече. Да, на первый взгляд он казался несерьезным раздолбаем, не способным ни на что, кроме дурацких шуточек и бросания сюрикенами, но она уже видела его много раз в самых разных ситуациях и знала: за этой ширмой прячется по-настоящему сильная личность, взрослый, ответственный и способный на решительные действия мужчина и король. Все то же самое было и в Сесиле – именно поэтому она поверила ему тогда, в Кайпо, много лет назад – или совсем недавно, смотря по чьей памяти судить. Но Сесил все-таки был другим, мечтательно-задумчивым, меланхоличным – а в Эдже всегда было больше оптимизма и любви к жизни, и поэтому рядом с ним неизменно становилось теплее – будто рядом с горящим костром.
Эдж обхватил рукой ее плечи, обнял покрепче. Ничего не сказал, хотя она примерно догадывалась, какие мысли бродят у него в голове: он непрестанно демонстрировал их с момента первой встречи.
– Когда все это закончится, – сказала Ридия вечность спустя, – приезжай в Мист.
– Я приеду туда всего один раз, – отозвался Эдж. – Чтобы забрать тебя в Эблан.
Она не успела ответить, не успела даже переспросить, правильно ли поняла эту фразу – когда раздался грохот. Дверь на противоположной стороне пещеры взорвалась: похоже, туда подложили не одну и не две сердцевины бомбы. Монстр встрепенулся и поднял уродливую голову; в проеме, в клубах дыма, возникли сначала отчаянно кашляющий Сесил с мечом наперевес, а за ним и Каин.
– Ну я же передавала – заходить тихо! – завопила Ридия, вскакивая на ноги. Шептаться никакого смысла уже не было: чудище и так заметило их и сейчас выжидало, похоже, оценивая, какая из групп нападающих опаснее.
– Сама бы попробовала ту дверь тихо открыть! – возмутился Каин, и Ридия решила, что знает, чья идея была воспользоваться бомбами.
– Отойди-ка, – Эдж оттер ее в сторону и обнажил катаны.
Чудовище, похоже, сделало выбор – угрожающе и совершенно по-змеиному зашипев, оно кинулось на Сесила. С другой стороны на него беззвучно набросился Эдж, но монстр махнул длинным тонким хвостом, чуть не лишив его головы, и Ридия поняла, что хватит глазеть без дела.
– Не смей трогать Эджа! – рявкнула она, собирая на пальцах магическую силу.
Эдж бросил на нее быстрый взгляд, и Ридии показалось, что во взгляде этом она прочла благодарность.

– А какие все-таки отличные перчатки! – не мог нарадоваться Эдж, рассматривая обновку. Сесил и Каин молча переглянулись.
– Ну что? – спросил Сесил. – Мы добыли для тебя перчатки – кстати, чуть не сложив головы в борьбе с тем гадом, – нашли правильную дорогу в этом превращенном в сплошной лабиринт замке и даже подрались с Лунным Ифритом. Тебе не кажется, что для одного испытания мы сделали даже больше, чем могли?
Эдж грустно оглянулся на оставшиеся за спиной ворота.
– А если там еще такие, – он вытянул вперед руки и растопырил пальцы, – остались? Всего-то один не самый сильный монстрик! Да и замок интересный. Пошли еще раз пробежим? – с надеждой предложил он.
Сесил опять обменялся взглядами с Каином – Ридия подумала, что сегодня они демонстрируют удивительное взаимопонимание – и в глазах последнего зажегся какой-то нехороший огонек, похожий на то выражение, что поселилось в них во время службы у Гольбеза. Понимая, что Эджа сейчас, вполне возможно, ударят по голове древком копья и потащат наружу за ногу, она решила взять дело в свои руки.
– Эдж, – Ридия подошла к нему и взяла под руку. – Помнишь, что ты мне обещал там, в проходе?
Эдж слегка покраснел – или это солнечные лучи так упали?
– Помню, – буркнул он.
Ридия улыбнулась.
– Так вот, первое, что я сделаю, переехав в Эблан – помогу тебе перестроить замок.
Эдж просиял, а затем неожиданно, неловко, но очень крепко и искренне сжал ее в объятиях. Ну что же, подумала Ридия, утыкаясь носом в его плечо, это точно не самый худший план обустройства дальнейшей жизни.
Сесил и Роза зашептались сзади, но она не обратила на это ни малейшего внимания.

@темы: FF Santa, FF IV, G

---

Подарок для z_iren

[Papa-demon]

Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для z_iren

Название: Дурацкие свитера
Автор: Неизвестный Санта
Фандом: Final Fantasy VII: Crisis Core
Персонажи: Генезис, Сефирот
Размер: 800х1067, 494 Кб
Категория: джен
Рейтинг: G

@темы: FF Santa, FF VII, G