фэндом: FFXII
пейринг: ОМП/Ноа, Баш/Ноа
рейтинг: NC-21
жанр и ворнинги: angst, описание пыток, насилие и т.д.
читать дальшеНоа открыл глаза, с трудом приходя в себя, о чем тут же крупно пожалел. Все тело ныло от синяков и ссадин, а о том, что творится на спине и ниже Габрант предпочитал не думать. Три или четыре дня назад он оказался в руках розаррийских работорговцев, хотя ему казалось, что прошла вечность. А он-то еще считал, что как Судья-Магистр знает о пытках все. Как оказалось, аркадийским палачам не доставало воображения. Да, они могли использовать электричество, но им бы не прошло в голову засунуть непокорному пленнику в задницу гибкую связку металлических шариков, оставив снаружи плоский кончик, к которому можно прижать контакты, усиливая боль в десятки раз. В Аркадии пленных звали по именам и оставляли одежду, позволяя сохранять остатки достоинства. В Розаррии военнопленных лишали всего и отправляли на невольничий рынок. Офицер, который на глазах Габранта сжег его бумаги, коротко пояснил, что делает это из милосердия - за бывшего Судью дадут значительно больше, но участь его будет незавидной. Проведя три дня в застенках работорговцев, пытавшихся его сломать, Ноа старался не думать о том, что это еще, по розаррийски меркам, «завидная» участь.
Гхар - отвратительного вида покрытый шрамами сика - сдался, наконец, согласившись перепродать Габранта маленькому круглому розаррийцу с хитрыми глазками. Мастер Виин был известен среди работорговцев изысканностью своей коллекции, поставляя наложников в самые богатые дома своей страны. Он обошел прикованного к столбу повозки Габранта по кругу и, не торгуясь, выложил названную сиками сумму. Гхар взвыл с проклятиями, сообразив, что можно было запросить больше, но сделка есть сделка - полубессознательного пленника сняли с цепей, унесли в дом. Очнувшись на кушетке в руках двух внимательных целителей, Ноа вдруг осознал как нечеловечески ему повезло. Врачи явно не были дилетантами - распознать остаточную магию исцеления высших уровней можно было хотя бы по отсутствию шрамов на месте заживших ран. Из него вытащили осторожно надоевшие до бессильной ярости шарики, смазали дорогим поушеном и передали в руки стайки наложниц, которые добрых два часа отмывали пленника в чистой, выложенной мозаикой ванной. Девушки упоенно щебетали между собой что-то по-розаррийски, и никто не останавливал их и не порол до полуобморока за разговоры. После бани уставшего Габранта одели в жилетку из кожи и просторные шаровары, после чего отвели в отдельную комнату - маленькую, без окон, но подушки на ковре, заменявшим постель, были чистыми и приятно пахли незнакомыми травами. В углу стоял низкий столик с фруктами и вяленым мясом, но пленник только вдоволь напился воды из кувшина и без сил провалился в сон без сновидений, так и не притронувшись к еде.
Его никто не трогал и не будил, и хозяин заведения почтил его присутствием лишь когда пленник проснулся сам и вяло грыз сочные, кисловатые ягоды с грозди.
Мастер Виин недаром считался лучшим в своем деле - этот маленький колобок с аккуратно выстриженной полосой на макушке и узкими глазками был знатоком психологии. Он пригласил Габранта на прогулку, не омрачившуюся даже парой неулыбчивых полуголых охранников, и подробно на чистом аркадийском объяснил возможные перспективы. Можно продолжать упорствовать и сопротивляться, мешая уважаемому Виину работать, и тогда доброму мастеру ничего не останется как накачать пленника наркотиками и ампутировать пару конечностей, продав ценителям увечных игрушек. А можно согласиться сотрудничать и тогда «неприрученный светловолосый варвар» попадет в руки строгого, но вменяемого владельца, и уважаемый варвар получит шанс вернуться на родину целым и невредимым, а не безруким и слабоумным от наркотиков идиотом.
Стрела попала в цель - Габрант не сомневался, что его ищут, это был лишь вопрос времени.
Видя колебания пленника, мастер Виин улыбнулся, сощурив и без того узкие глазки, а потом отвел в комнату, где на подушках лежал худенький темноволосый мальчишка со связанными локтями и лодыжками. Ноа от ужаса забыл как дышать, пока Виин не погладил мальчика по волосам, заставив повернуть голову - и лишь тогда боль в груди немного отпустила. Показалось.
Ноа встретился взглядом с розаррийцем и обреченно понял, что тот прекрасно осведомлен, кем и на кого работал «варвар» до того, как попал на черный рынок.
- Сики предлагают мне за мальчика хорошие деньги, - Виин продолжал ласково гладить ребенка по голове. - Однако за тебя я надеюсь выручить много больше, и поэтому предлагаю сделку. Если ты будешь себя хорошо вести на торгах - я верну мальчишку его семье.
- А не проще ли заручиться моим согласием, продать в гарем, а потом продать ребенка этим извращенцам, - иронично спросил Габрант, и вдруг сообразил, что это первые его слова кроме мата и криков за последние несколько дней.
Розарриец засмеялся:
- Мальчик мой, оглянись вокруг. Неужели ты думаешь, что мне не хватает денег? - он встал, не спуская с Ноа внимательного хитрого взгляда. - Сейчас на кону моя репутация, а это стоит дороже любых металлов, отлитых в смешные кружочки. Сделка есть сделка, черный рынок не самое презентабельное место, но даже самые захудалые торговцы дорожат своим словом. И, заметь, я все еще терпеливо уговариваю тебя, хотя мог бы позвать палачей.
- Палачами меня трудно запугать, - Габрант постарался придать голосу равнодушия.
- Не для тебя палачи, - тонко улыбнулся хозяин. - Как долго ты бы продержался, слушая крики мальчика?
Ноа посмотрел на ребенка, который безмятежно дремал на подушках, не зная, о чем говорят взрослые вполголоса - и сдался.
Его снова отвели в баню, особое внимание уделив волосам на голове и лице, подровняв прическу и сбрив начисто щетину на щеках, но не тронув светлый ершик внизу живота. Одобрительно оглядевший результат мастер Виин пояснил, что волосы на теле для Розарии - такая же экзотика как и блондины.
Потом его поставили на колени и долго терзали разными приспособлениями, лаская и растягивая, но позволив кончить всего один раз. Измученный Ноа едва ли не с облегчением почувствовал знакомые шарики, которые приятно холодили изнутри и означали окончание этой изощренной пытки.
Затем знакомый уже целитель подошел к нему со шприцом, и Габрант непроизвольно шарахнулся, гневно глядя на Виина. Тот хладнокровно пояснил, что этот легкий наркотик с примесью афродизиака, предназначен прежде всего для спокойствия самих наложников, поскольку торги - вещь не самая приятная для психики, а небольшая доза вытяжки из трав помогает справиться с волнением и не блевать от паники. Впрочем, если уважаемый варвар желает… Габрант перестал сопротивляться и покорно протянул руку, глядя в сторону.
Под конец ему связали запястья за спиной и завязали глаза. Почувствовав на шее плотную удавку Ноа снова было запаниковал, но удавка быстро ослабла, и он понял, что это невольничий ошейник. Одежды ему так и не дали, за кольцо на ошейнике отвели в какое-то помещение и усадили на ковры - видимо, ждать своей очереди.
Ждать пришлось долго, а может сознание под действием наркотиков воспринимало время иначе, но защелкнутый на ошейнике поводок вырвал Ноа из сонного оцепенения с неприятной резкостью. Под ребрами свело от животного страха, и лишь тогда Ноа оценил щедрость розаррийца - новый укол в руку притупил эмоции, оставив пустоту и легкость в голове, а также легкое возбуждение. Ковры под ногами сменились деревом, а потом по глазам ударил яркий даже сквозь повязку свет, и Ноа, несмотря на наготу, ощутил озноб. Похоже, они пришли.
За исключением голоса Виина, который, видимо, перечислял достоинства «светловолосого варвара» на родном языке, из которого Ноа понимал только отдельные слова, в зале царила тишина. Относительная, конечно - шорохи одежды, негромкие переговоры - все это создавало впечатление, что вокруг полно людей, и пленник почти физически чувствовал на себе их оценивающие взгляды.
Он почти пропустил момент когда Виин мягко дернул его за поводок, едва слышно велев опуститься на колени. Ноа стиснул зубы, но подчинился, обнаружив под ногами ворс какого-то меха. По залу пронесся удивленный шепот - видимо, никто не ожидал такого смирения, пусть и с закушенной яростно губой. Мастер Виин наклонился ближе и что-то сказал - Ноа едва не расхохотался истерично, разобрав аркадийское «спасибо». Двое наложников - он по голосам слышал, что это мужчины, если не мальчики - бережно уложили Габранта на мех. Один держал за плечи, второй кончиками пальцев ласкал член Ноа, пока к рукам не присоединился кончик языка. Кто-то третий принялся гладить Ноа по груди, сжав сосок - и пленник выгнулся со сдавленным стоном от резкой боли, когда в чувствительный кончик воткнулась игла. Не давая ему опомниться, то же самое проделали со вторым соском, и на этот раз ему удалось удержаться от вскрика, закусив щеку изнутри. К булавкам подвесили шарики – он почувствовал холодный метал, капелькой прокатившийся по коже.
Затуманенный наркотиками и эмоциями разум не сразу отразил, что звуки рядом – это слова.
«Раздвинь ноги».
Ноа знал, что бывает за неподчинение, и сделал, что велено, но, видимо, недостаточно расторопно – бедро с внутренней стороны обожгло ударом кнута с вплетенными кусочками острого метала. Пленник дернулся, чувствуя щекочущую струйку крови по коже, и молясь, чтобы этим все и обошлось. Но боги остались глухи к нему – глухо звякнул метал, когда электрический прут коснулся оставленного снаружи кольца от шариков...
Кажется, он все-таки закричал и потерял сознание, и хорошо, если не разум, потому что когда Ноа пришел в себя, то не сразу понял, что называемые вокруг цены – его собственная стоимость. Он никогда бы в это не поверил, если бы не услышал собственными ушами, что за него могут предлагать деньги, на которые можно купить средних размеров крейсер. По крайней мере, становилось понятно, почему хозяин заведения мог себе позволить заниматься и общаться с каждым наложником индивидуально.
Наконец, торги были окончены, на плечи Ноа набросили плащ и увели со сцены. С завязанными глазами его провели по каким-то коридорам сразу на улицу – под ногами чавкнула грязь, а мелкая взвесь дождя в лицо несколько развеяла туман в голове.
- Господин желает поставить клеймо на свое новое приобретение?
Ноа застыл, перестав вертеть головой. С рабским клеймом он далеко не уйдет, да и ходить остаток жизни с платком на шее ему не хотелось.
К счастью, «господин», по-видимому, ответил отрицательно, поскольку Виин попрощался, а Ноа не слишком аккуратно потянули в сторону.
- Здесь ступеньки, - сухо предупредил незнакомый мужской голос, и пленник послушно поднял ногу, нашарив приступку крытой повозки.
Ступеньки ему удалось одолеть без проблем, но завязанные глаза не позволили увидеть небольшой порожек, и Ноа повалился на колени в мех, который устилал дно повозки. Пленник опустил голову, сжимая кулаки в ожидании наказания, но кто-то только молча поправил съехавший плащ на его плечах. Потом пол качнулся, когда следом за Ноа вошел его сопровождающий, дверь захлопнулась, и повозка начала мерно раскачиваться под цоканье когтей чокобо по булыжнику.
В повозке кроме пленника было еще двое – они сидели друг напротив друга и не разговаривали.
Прошло минут десять, и повозка остановилась. Некоторое время царила тишина, потом тот же голос, что предупреждал о ступеньках, сказал:
- Ты уверен, что помощь тебе не понадобится?
Не дождавшись ответа, или дождавшись, но молчаливого, мужчина открыл дверь и вышел, захлопнув за собой дверь – весьма раздраженно, как показалось пленнику. Возница где-то впереди щелкнул языком, и повозка снова пришла в движение.
Ноа быстро устал стоять на коленях, и в итоге примостился не в очень удобной позе к краю свободного теперь сиденья. Возбужденный член, перехваченный у основания, терся то о плащ, то о мех, шарики внутри напоминали о себе при каждом движении, соски болели, как и порез на бедре – к усталости примешивалось еще и раздражение. Ноа вздрогнул от неожиданности, когда на его волосы опустилась хозяйская рука, поглаживая. Это раздражало тоже, и одновременно успокаивало. Через некоторое время булыжник сменился звуком чавкающей проселочной дороги, и повозку перестало подкидывать на камнях. В конце концов Ноа задремал, просыпаясь время от времени, и снова погружаясь в полусон, пока повозка не остановилась во второй раз.
Пленника потянули за цепочку, и он неуклюже поднялся с колен, следуя за своим хозяином, который терпеливо ждал, пока Ноа нашарит ступеньки сперва повозки, потом парадного крыльца.
В самом доме стояла непривычная тишина, словно все слуги попрятались. Едва они переступили порог, как натяжение цепочки возросло, и Ноа был вынужден остановиться. Судя по звукам, цепь примотали и защелкнули где-то вверху, оставив возможность сделать шаг-другой в любую сторону. А потом новоиспеченный хозяин удалился вглубь дома, оставив недоумевающего Ноа в прихожей. Своеобразное наказание, оставить так на всю ночь? Но как быть с кольцом на члене, его ведь нельзя оставлять надолго. Ноа старался не поддаться холодному ужасу, накатившему при этой мысли.
Но хозяин уже возвращался – он поставил что-то у ног пленника и вдруг взял Ноа за лодыжку. Повинуясь настойчивым рукам, Ноа переставил ногу, вздрогнув, когда ступня коснулась слишком горячей после уличного холода воды. Чужие руки быстро вымыли ногу до колена, потом вытерли насухо – и процедура повторилась со второй ногой.
Недоумение Ноа расло с каждой минутой. Он не привык видеть в Роззарии хозяев, которые что-то делали для наложников. Возможно, это лишь слуга, доверенное лицо, выбравшее новую игрушку в гарем своего владельца?
Ноа понял, что ошибся, когда его за поводок отвели по ступеням на второй этаж, в явно хозяйскую спальную, судя по расположению внутри дома и дорогим, похрустывающим от свежести простыням на кровати. Плащ с пленника сняли еще на пороге комнаты, и теперь Ноа чувствовал себя вдвойне беззащитным, оставшись наедине с незнакомым человеком. Послушный натяжению поводка, он лег на связанные за спиной руки, нервничая все сильнее, когда где-то у изголовья защелкнулся замок. Потом дернулся, почувствовав руки на своем члене, но почти сразу накатило облегчение – с него сняли проклятое кольцо и даже мягко помассировали кожу, чтобы восстановить кровообращение.
Ноа как мог старался успокоить себя – нужно потерпеть, он здесь чтобы доставить хозяину удовольствие, свернуть ему шею и пуститься в бега. Идея ждать, когда его найдут, казалась ему неудачной с каждой минутой пребывания в этом доме с этим странным человеком. Почему он молчит, он немой? Как же он собирается общаться со своим рабом и отдавать ему приказы?
Прохладные пальцы коснулись истерзанных сосков, аккуратно сняв булавки – Ноа пришлось закусить губу. Ладони легли на его колени, недвусмысленно потянув в стороны, и пленник задохнулся, дернувшись. Там, на сцене, он чувствовал себя менее выставленным напоказ, чем сейчас, с разведенными ногами и прижатым к животу возбужденным членом. Он знал, что будет дальше, и не удивился, когда чужая рука пробежалась с внутренней стороны бедра, но совсем не там, где он ожидал. Кровать качнулась, послышались шаги, а потом к губам пленника прижалось прохладное стекло. Горлышко бутылки. Ноа послушно глотнул, гадая, просто вино или афродизиак. И снова не угадал – по языку прокатилось в горло сладковатое заживляющее зелье. Ноющая боль в сосках и на бедре притупилась, утихла, сменившись пульсацией в регенерировавших тканях.
Ноа смущенно поерзал, когда пальцы зашарили между ягодиц, отыскивая пресловутое кольцо, но не смог сдержать стона, когда из него принялись извлекать один шарик за другим. Он запрокинул голову, выгибаясь на руках – от дополнительной стимуляции возбуждение вернулось. С последними шариками наружу потекла и горячая, нагретая телом смазка, и пленник всхлипнул от стыда, почувствовав себя маленьким ребенком, который не дотерпел до горшка.
Ноа уже не знал, чего ждать, и только ахнул, когда на члене сомкнулись чужие губы, чужие руки, прикоснулся чужой язык. Все оказалось проще, чем он думал – стоило только представить себе склоненную над животом голову, знакомый шальной взгляд из-под длинной соломенной челки... Ноа шептал бесвязно, кажется, просил еще и не останавливаться; он бился со стонами в чужих руках, а чувстствовал на бедрах и члене знакомые прикосновения. И когда в растянутую шариками задницу скользнули пальцы, он не выдержал, выгнулся дугой, и, кажется, даже всхлипнул «Баш!», кончая быстро и сладко.
Пришел он в себя почти сразу, даже дыхание не успело выровнятся. Он лежал в наступившей тишине, гадая, что будет дальше. Вряд ли его владелец знает аркадийский, и уж тем более он вряд ли знает, кто такой Баш, но...
Осторожные руки медленно, словно колеблясь, развязали повязку, и Ноа поморгал сквозь выступившие от яркого света слезы, а потом остолбенел и замер.
- Ты заставил меня поволноваться, - с укоризной и вроде бы слегка смущенно сказал ему призрак.
- Баш, - выдохнул пленник срывающимся голосом.
- Шшш, - сильные руки приподняли Ноа за плечи, переворачивая на бок, нашаривая узел. Несколько движений – и стянутые руки оказались свободными. Они пока плохо слушались, и все же Ноа удалось кое-как обнять брата, вытирая о кружевную рубашку мокрые щеки.
Баш молча гладил его по волосам и, кажется, улыбался.
Наконец, Ноа сглотнул и кашлянул, прочищая горло.
- Ты не снимешь с меня этот чертов ошейник?
Баш мягко приподнял его лицо за подбородок и прошептал в губы, все так же улыбаясь:
- Нет, не сниму. Ты моя собственность, не забыл?
Наверное это должно было прозвучать зловеще, но они слишком хорошо друг друга знали, и Ноа снова прижался к брату.
Если у Баша есть время уделить ему несколько дней, то кто Ноа такой, чтобы протестовать?
пейринг: ОМП/Ноа, Баш/Ноа
рейтинг: NC-21
жанр и ворнинги: angst, описание пыток, насилие и т.д.
читать дальшеНоа открыл глаза, с трудом приходя в себя, о чем тут же крупно пожалел. Все тело ныло от синяков и ссадин, а о том, что творится на спине и ниже Габрант предпочитал не думать. Три или четыре дня назад он оказался в руках розаррийских работорговцев, хотя ему казалось, что прошла вечность. А он-то еще считал, что как Судья-Магистр знает о пытках все. Как оказалось, аркадийским палачам не доставало воображения. Да, они могли использовать электричество, но им бы не прошло в голову засунуть непокорному пленнику в задницу гибкую связку металлических шариков, оставив снаружи плоский кончик, к которому можно прижать контакты, усиливая боль в десятки раз. В Аркадии пленных звали по именам и оставляли одежду, позволяя сохранять остатки достоинства. В Розаррии военнопленных лишали всего и отправляли на невольничий рынок. Офицер, который на глазах Габранта сжег его бумаги, коротко пояснил, что делает это из милосердия - за бывшего Судью дадут значительно больше, но участь его будет незавидной. Проведя три дня в застенках работорговцев, пытавшихся его сломать, Ноа старался не думать о том, что это еще, по розаррийски меркам, «завидная» участь.
Гхар - отвратительного вида покрытый шрамами сика - сдался, наконец, согласившись перепродать Габранта маленькому круглому розаррийцу с хитрыми глазками. Мастер Виин был известен среди работорговцев изысканностью своей коллекции, поставляя наложников в самые богатые дома своей страны. Он обошел прикованного к столбу повозки Габранта по кругу и, не торгуясь, выложил названную сиками сумму. Гхар взвыл с проклятиями, сообразив, что можно было запросить больше, но сделка есть сделка - полубессознательного пленника сняли с цепей, унесли в дом. Очнувшись на кушетке в руках двух внимательных целителей, Ноа вдруг осознал как нечеловечески ему повезло. Врачи явно не были дилетантами - распознать остаточную магию исцеления высших уровней можно было хотя бы по отсутствию шрамов на месте заживших ран. Из него вытащили осторожно надоевшие до бессильной ярости шарики, смазали дорогим поушеном и передали в руки стайки наложниц, которые добрых два часа отмывали пленника в чистой, выложенной мозаикой ванной. Девушки упоенно щебетали между собой что-то по-розаррийски, и никто не останавливал их и не порол до полуобморока за разговоры. После бани уставшего Габранта одели в жилетку из кожи и просторные шаровары, после чего отвели в отдельную комнату - маленькую, без окон, но подушки на ковре, заменявшим постель, были чистыми и приятно пахли незнакомыми травами. В углу стоял низкий столик с фруктами и вяленым мясом, но пленник только вдоволь напился воды из кувшина и без сил провалился в сон без сновидений, так и не притронувшись к еде.
Его никто не трогал и не будил, и хозяин заведения почтил его присутствием лишь когда пленник проснулся сам и вяло грыз сочные, кисловатые ягоды с грозди.
Мастер Виин недаром считался лучшим в своем деле - этот маленький колобок с аккуратно выстриженной полосой на макушке и узкими глазками был знатоком психологии. Он пригласил Габранта на прогулку, не омрачившуюся даже парой неулыбчивых полуголых охранников, и подробно на чистом аркадийском объяснил возможные перспективы. Можно продолжать упорствовать и сопротивляться, мешая уважаемому Виину работать, и тогда доброму мастеру ничего не останется как накачать пленника наркотиками и ампутировать пару конечностей, продав ценителям увечных игрушек. А можно согласиться сотрудничать и тогда «неприрученный светловолосый варвар» попадет в руки строгого, но вменяемого владельца, и уважаемый варвар получит шанс вернуться на родину целым и невредимым, а не безруким и слабоумным от наркотиков идиотом.
Стрела попала в цель - Габрант не сомневался, что его ищут, это был лишь вопрос времени.
Видя колебания пленника, мастер Виин улыбнулся, сощурив и без того узкие глазки, а потом отвел в комнату, где на подушках лежал худенький темноволосый мальчишка со связанными локтями и лодыжками. Ноа от ужаса забыл как дышать, пока Виин не погладил мальчика по волосам, заставив повернуть голову - и лишь тогда боль в груди немного отпустила. Показалось.
Ноа встретился взглядом с розаррийцем и обреченно понял, что тот прекрасно осведомлен, кем и на кого работал «варвар» до того, как попал на черный рынок.
- Сики предлагают мне за мальчика хорошие деньги, - Виин продолжал ласково гладить ребенка по голове. - Однако за тебя я надеюсь выручить много больше, и поэтому предлагаю сделку. Если ты будешь себя хорошо вести на торгах - я верну мальчишку его семье.
- А не проще ли заручиться моим согласием, продать в гарем, а потом продать ребенка этим извращенцам, - иронично спросил Габрант, и вдруг сообразил, что это первые его слова кроме мата и криков за последние несколько дней.
Розарриец засмеялся:
- Мальчик мой, оглянись вокруг. Неужели ты думаешь, что мне не хватает денег? - он встал, не спуская с Ноа внимательного хитрого взгляда. - Сейчас на кону моя репутация, а это стоит дороже любых металлов, отлитых в смешные кружочки. Сделка есть сделка, черный рынок не самое презентабельное место, но даже самые захудалые торговцы дорожат своим словом. И, заметь, я все еще терпеливо уговариваю тебя, хотя мог бы позвать палачей.
- Палачами меня трудно запугать, - Габрант постарался придать голосу равнодушия.
- Не для тебя палачи, - тонко улыбнулся хозяин. - Как долго ты бы продержался, слушая крики мальчика?
Ноа посмотрел на ребенка, который безмятежно дремал на подушках, не зная, о чем говорят взрослые вполголоса - и сдался.
Его снова отвели в баню, особое внимание уделив волосам на голове и лице, подровняв прическу и сбрив начисто щетину на щеках, но не тронув светлый ершик внизу живота. Одобрительно оглядевший результат мастер Виин пояснил, что волосы на теле для Розарии - такая же экзотика как и блондины.
Потом его поставили на колени и долго терзали разными приспособлениями, лаская и растягивая, но позволив кончить всего один раз. Измученный Ноа едва ли не с облегчением почувствовал знакомые шарики, которые приятно холодили изнутри и означали окончание этой изощренной пытки.
Затем знакомый уже целитель подошел к нему со шприцом, и Габрант непроизвольно шарахнулся, гневно глядя на Виина. Тот хладнокровно пояснил, что этот легкий наркотик с примесью афродизиака, предназначен прежде всего для спокойствия самих наложников, поскольку торги - вещь не самая приятная для психики, а небольшая доза вытяжки из трав помогает справиться с волнением и не блевать от паники. Впрочем, если уважаемый варвар желает… Габрант перестал сопротивляться и покорно протянул руку, глядя в сторону.
Под конец ему связали запястья за спиной и завязали глаза. Почувствовав на шее плотную удавку Ноа снова было запаниковал, но удавка быстро ослабла, и он понял, что это невольничий ошейник. Одежды ему так и не дали, за кольцо на ошейнике отвели в какое-то помещение и усадили на ковры - видимо, ждать своей очереди.
Ждать пришлось долго, а может сознание под действием наркотиков воспринимало время иначе, но защелкнутый на ошейнике поводок вырвал Ноа из сонного оцепенения с неприятной резкостью. Под ребрами свело от животного страха, и лишь тогда Ноа оценил щедрость розаррийца - новый укол в руку притупил эмоции, оставив пустоту и легкость в голове, а также легкое возбуждение. Ковры под ногами сменились деревом, а потом по глазам ударил яркий даже сквозь повязку свет, и Ноа, несмотря на наготу, ощутил озноб. Похоже, они пришли.
За исключением голоса Виина, который, видимо, перечислял достоинства «светловолосого варвара» на родном языке, из которого Ноа понимал только отдельные слова, в зале царила тишина. Относительная, конечно - шорохи одежды, негромкие переговоры - все это создавало впечатление, что вокруг полно людей, и пленник почти физически чувствовал на себе их оценивающие взгляды.
Он почти пропустил момент когда Виин мягко дернул его за поводок, едва слышно велев опуститься на колени. Ноа стиснул зубы, но подчинился, обнаружив под ногами ворс какого-то меха. По залу пронесся удивленный шепот - видимо, никто не ожидал такого смирения, пусть и с закушенной яростно губой. Мастер Виин наклонился ближе и что-то сказал - Ноа едва не расхохотался истерично, разобрав аркадийское «спасибо». Двое наложников - он по голосам слышал, что это мужчины, если не мальчики - бережно уложили Габранта на мех. Один держал за плечи, второй кончиками пальцев ласкал член Ноа, пока к рукам не присоединился кончик языка. Кто-то третий принялся гладить Ноа по груди, сжав сосок - и пленник выгнулся со сдавленным стоном от резкой боли, когда в чувствительный кончик воткнулась игла. Не давая ему опомниться, то же самое проделали со вторым соском, и на этот раз ему удалось удержаться от вскрика, закусив щеку изнутри. К булавкам подвесили шарики – он почувствовал холодный метал, капелькой прокатившийся по коже.
Затуманенный наркотиками и эмоциями разум не сразу отразил, что звуки рядом – это слова.
«Раздвинь ноги».
Ноа знал, что бывает за неподчинение, и сделал, что велено, но, видимо, недостаточно расторопно – бедро с внутренней стороны обожгло ударом кнута с вплетенными кусочками острого метала. Пленник дернулся, чувствуя щекочущую струйку крови по коже, и молясь, чтобы этим все и обошлось. Но боги остались глухи к нему – глухо звякнул метал, когда электрический прут коснулся оставленного снаружи кольца от шариков...
Кажется, он все-таки закричал и потерял сознание, и хорошо, если не разум, потому что когда Ноа пришел в себя, то не сразу понял, что называемые вокруг цены – его собственная стоимость. Он никогда бы в это не поверил, если бы не услышал собственными ушами, что за него могут предлагать деньги, на которые можно купить средних размеров крейсер. По крайней мере, становилось понятно, почему хозяин заведения мог себе позволить заниматься и общаться с каждым наложником индивидуально.
Наконец, торги были окончены, на плечи Ноа набросили плащ и увели со сцены. С завязанными глазами его провели по каким-то коридорам сразу на улицу – под ногами чавкнула грязь, а мелкая взвесь дождя в лицо несколько развеяла туман в голове.
- Господин желает поставить клеймо на свое новое приобретение?
Ноа застыл, перестав вертеть головой. С рабским клеймом он далеко не уйдет, да и ходить остаток жизни с платком на шее ему не хотелось.
К счастью, «господин», по-видимому, ответил отрицательно, поскольку Виин попрощался, а Ноа не слишком аккуратно потянули в сторону.
- Здесь ступеньки, - сухо предупредил незнакомый мужской голос, и пленник послушно поднял ногу, нашарив приступку крытой повозки.
Ступеньки ему удалось одолеть без проблем, но завязанные глаза не позволили увидеть небольшой порожек, и Ноа повалился на колени в мех, который устилал дно повозки. Пленник опустил голову, сжимая кулаки в ожидании наказания, но кто-то только молча поправил съехавший плащ на его плечах. Потом пол качнулся, когда следом за Ноа вошел его сопровождающий, дверь захлопнулась, и повозка начала мерно раскачиваться под цоканье когтей чокобо по булыжнику.
В повозке кроме пленника было еще двое – они сидели друг напротив друга и не разговаривали.
Прошло минут десять, и повозка остановилась. Некоторое время царила тишина, потом тот же голос, что предупреждал о ступеньках, сказал:
- Ты уверен, что помощь тебе не понадобится?
Не дождавшись ответа, или дождавшись, но молчаливого, мужчина открыл дверь и вышел, захлопнув за собой дверь – весьма раздраженно, как показалось пленнику. Возница где-то впереди щелкнул языком, и повозка снова пришла в движение.
Ноа быстро устал стоять на коленях, и в итоге примостился не в очень удобной позе к краю свободного теперь сиденья. Возбужденный член, перехваченный у основания, терся то о плащ, то о мех, шарики внутри напоминали о себе при каждом движении, соски болели, как и порез на бедре – к усталости примешивалось еще и раздражение. Ноа вздрогнул от неожиданности, когда на его волосы опустилась хозяйская рука, поглаживая. Это раздражало тоже, и одновременно успокаивало. Через некоторое время булыжник сменился звуком чавкающей проселочной дороги, и повозку перестало подкидывать на камнях. В конце концов Ноа задремал, просыпаясь время от времени, и снова погружаясь в полусон, пока повозка не остановилась во второй раз.
Пленника потянули за цепочку, и он неуклюже поднялся с колен, следуя за своим хозяином, который терпеливо ждал, пока Ноа нашарит ступеньки сперва повозки, потом парадного крыльца.
В самом доме стояла непривычная тишина, словно все слуги попрятались. Едва они переступили порог, как натяжение цепочки возросло, и Ноа был вынужден остановиться. Судя по звукам, цепь примотали и защелкнули где-то вверху, оставив возможность сделать шаг-другой в любую сторону. А потом новоиспеченный хозяин удалился вглубь дома, оставив недоумевающего Ноа в прихожей. Своеобразное наказание, оставить так на всю ночь? Но как быть с кольцом на члене, его ведь нельзя оставлять надолго. Ноа старался не поддаться холодному ужасу, накатившему при этой мысли.
Но хозяин уже возвращался – он поставил что-то у ног пленника и вдруг взял Ноа за лодыжку. Повинуясь настойчивым рукам, Ноа переставил ногу, вздрогнув, когда ступня коснулась слишком горячей после уличного холода воды. Чужие руки быстро вымыли ногу до колена, потом вытерли насухо – и процедура повторилась со второй ногой.
Недоумение Ноа расло с каждой минутой. Он не привык видеть в Роззарии хозяев, которые что-то делали для наложников. Возможно, это лишь слуга, доверенное лицо, выбравшее новую игрушку в гарем своего владельца?
Ноа понял, что ошибся, когда его за поводок отвели по ступеням на второй этаж, в явно хозяйскую спальную, судя по расположению внутри дома и дорогим, похрустывающим от свежести простыням на кровати. Плащ с пленника сняли еще на пороге комнаты, и теперь Ноа чувствовал себя вдвойне беззащитным, оставшись наедине с незнакомым человеком. Послушный натяжению поводка, он лег на связанные за спиной руки, нервничая все сильнее, когда где-то у изголовья защелкнулся замок. Потом дернулся, почувствовав руки на своем члене, но почти сразу накатило облегчение – с него сняли проклятое кольцо и даже мягко помассировали кожу, чтобы восстановить кровообращение.
Ноа как мог старался успокоить себя – нужно потерпеть, он здесь чтобы доставить хозяину удовольствие, свернуть ему шею и пуститься в бега. Идея ждать, когда его найдут, казалась ему неудачной с каждой минутой пребывания в этом доме с этим странным человеком. Почему он молчит, он немой? Как же он собирается общаться со своим рабом и отдавать ему приказы?
Прохладные пальцы коснулись истерзанных сосков, аккуратно сняв булавки – Ноа пришлось закусить губу. Ладони легли на его колени, недвусмысленно потянув в стороны, и пленник задохнулся, дернувшись. Там, на сцене, он чувствовал себя менее выставленным напоказ, чем сейчас, с разведенными ногами и прижатым к животу возбужденным членом. Он знал, что будет дальше, и не удивился, когда чужая рука пробежалась с внутренней стороны бедра, но совсем не там, где он ожидал. Кровать качнулась, послышались шаги, а потом к губам пленника прижалось прохладное стекло. Горлышко бутылки. Ноа послушно глотнул, гадая, просто вино или афродизиак. И снова не угадал – по языку прокатилось в горло сладковатое заживляющее зелье. Ноющая боль в сосках и на бедре притупилась, утихла, сменившись пульсацией в регенерировавших тканях.
Ноа смущенно поерзал, когда пальцы зашарили между ягодиц, отыскивая пресловутое кольцо, но не смог сдержать стона, когда из него принялись извлекать один шарик за другим. Он запрокинул голову, выгибаясь на руках – от дополнительной стимуляции возбуждение вернулось. С последними шариками наружу потекла и горячая, нагретая телом смазка, и пленник всхлипнул от стыда, почувствовав себя маленьким ребенком, который не дотерпел до горшка.
Ноа уже не знал, чего ждать, и только ахнул, когда на члене сомкнулись чужие губы, чужие руки, прикоснулся чужой язык. Все оказалось проще, чем он думал – стоило только представить себе склоненную над животом голову, знакомый шальной взгляд из-под длинной соломенной челки... Ноа шептал бесвязно, кажется, просил еще и не останавливаться; он бился со стонами в чужих руках, а чувстствовал на бедрах и члене знакомые прикосновения. И когда в растянутую шариками задницу скользнули пальцы, он не выдержал, выгнулся дугой, и, кажется, даже всхлипнул «Баш!», кончая быстро и сладко.
Пришел он в себя почти сразу, даже дыхание не успело выровнятся. Он лежал в наступившей тишине, гадая, что будет дальше. Вряд ли его владелец знает аркадийский, и уж тем более он вряд ли знает, кто такой Баш, но...
Осторожные руки медленно, словно колеблясь, развязали повязку, и Ноа поморгал сквозь выступившие от яркого света слезы, а потом остолбенел и замер.
- Ты заставил меня поволноваться, - с укоризной и вроде бы слегка смущенно сказал ему призрак.
- Баш, - выдохнул пленник срывающимся голосом.
- Шшш, - сильные руки приподняли Ноа за плечи, переворачивая на бок, нашаривая узел. Несколько движений – и стянутые руки оказались свободными. Они пока плохо слушались, и все же Ноа удалось кое-как обнять брата, вытирая о кружевную рубашку мокрые щеки.
Баш молча гладил его по волосам и, кажется, улыбался.
Наконец, Ноа сглотнул и кашлянул, прочищая горло.
- Ты не снимешь с меня этот чертов ошейник?
Баш мягко приподнял его лицо за подбородок и прошептал в губы, все так же улыбаясь:
- Нет, не сниму. Ты моя собственность, не забыл?
Наверное это должно было прозвучать зловеще, но они слишком хорошо друг друга знали, и Ноа снова прижался к брату.
Если у Баша есть время уделить ему несколько дней, то кто Ноа такой, чтобы протестовать?
-
-
22.01.2010 в 20:12А как же иначе - такой шикарный блондин дорогого стоит.
Вот это я понимаю - отлично написано. Хотя, как всегда Ноа пытают, но все к этому уже почти привыкли... ))
-
-
22.01.2010 в 20:22*вспоминает кустистую грудь Аль-Сида*
-
-
22.01.2010 в 20:25Восторг-восторг-обожание.
-
-
22.01.2010 в 20:35Куда же мы без пыток Ноа! Зато в конце он обязательно получает утешительную плюшку, правда?
20th century boy
*вспоминает кустистую грудь Аль-Сида*
Принцы - это тоже экзотика, а кроме Аль-Сида мы никого и не видели особо
Квисти
Баш - командир чего-то там, чуть ли не генерал. Думаю, что у него как раз денег много, а тут и задание подвернулось.
Спасибо, спасибо
-
-
22.01.2010 в 20:51Зато в конце он обязательно получает утешительную плюшку, правда?
Как жаль, что этого не было в каноне...
-
-
22.01.2010 в 22:55Прохладные пальцы коснулись истерзанных сосков, аккуратно сняв булавки
Эх, жаль, а я уже размечтаться успела: Ноа с пирсингом в сосках...
-
-
23.01.2010 в 03:50И вообще, это просто праздник какой-то! Вся моя извращенная душонка ликует и лакомится - неописуемое количество поглаженных и раздобревших моих кинков в каждой строке. Даже выбрать не могу - что не свойственно для меня - что больше всего понравилось. Оно с первой до последней строки сплошной оргазм. Множественный оргазм.
Мечта девочки-слэшера, которая сейчас вырвалась во мне на свободу и ликует.
Большое спасибо, дорогой автор. Я очень рада, что вас купила!!
я решила злоупотребить смайликами, чтобы хоть частично передать степень своего восторга.