Лот №2

[Crossover]

Для Fluffstick. По заявке Анджилоклаудов на новогоднюю тему. От оговоренных позже условий остались только предполагаемая раздача подарков и посильное участие Зака в истории.

Название: Праздничное настроение
Автор: Лот №2
Фэндом: FFVII CC
Жанр: автор в тупике ( Ангст? Юмор? Стёб? )
Рейтинг: нет
Персонажи: Анджил/Клауд, Зак/Аерис, Генезис
Саммари: Новый Год. Клауд вместе в Анджилом отправляется в деревню Белой Баноры
Предупреждения: АУ. Очень сильное АУ. А ещё автор не верит в благородство компании Шин-Ра.
Извинения: автор тянул-тянул, пытаясь найти бету, но, увы, не вышло. Надеюсь это хоть сколько-нибудь читабельно.
К концу текста у автора не кончилась фантазия, просто он пытался писать сопостовимо состоянию героя. х) К тому же автор впервые работает в таком объёме х_Х
А, ну ещё автору стыдно за написанное, и он слабо надеется, что хотя бы большинство его не пропалит Т_Т Аминь

Близился новый год. Магазины разоделись яркими вывесками, кричащими о выгодных покупках и умопомрачительных распродажах. Тут и там сновали суетливые дамочки всех мастей, по-муравьиному обегая каждую лавочку или магазинчик, мало-мальски сулящий праздничный улов. По улицам не спеша прогуливались парочки, все как один в только-только вошедших в моду разноцветных шарфиках, которые хаотичностью и, между тем, какой-то даже волшебной продуманностью узора навевали воспоминания из детства, когда все окрестные мальчишки с утра пораньше сбегались, чтобы посмотреть в новенький калейдоскоп, привезённый из большого города чьим-то отцом или дядей. Молодые люди подводили своих избранниц к броско украшенным витринам, и девушки кокетливо вынимали руки из тёплых варежек, чтобы указать на понравившуюся безделушку. Мальчишки носились по улицам, перекрикиваясь друг с другом фразами из серии «а мне папа вот это обещал!», радостно уплетали конфеты и шоколад, раскидывая вокруг себя разноцветные фантики, которые тут же смешивались с радужным серпантином и мало портили картину всеобщего предновогоднего веселья.
Это всё казалось по меньшей мерее странным. По крайней мерее человеку, выросшему вдали от городов-гигантов, познавшему чудеса индустриализации лишь отголосками доходящего до его родного городка никому, в общем-то, там особо и не нужного прогресса. Подобно тому, как странно и нелепо смотрелись магазины высокоточной техники и дорогостоящей материи в каком-нибудь среднестатистическом захолустном городке, смотрелось и Мидгарское сообщество, перенимавшее все, за исключением мелочей, традиции зимних праздников, которые мало отношения имели к городской жизни в общем. В голове не укладывалось, зачем люди толпами бросались в магазины, только лишь начинался декабрь, и закупались разномастными шарфами, шапками, варежками, пальто и куртками с пушистыми воротниками, чтобы нацепить их на себя и носить аккурат до конца февраля - то бишь конца календарной Мидгарской зимы, которая, по правде говоря, не отличалась ни от Мидгарской весны, ни от осени.
Конечно, быть может, была в этом какая-то прелесть, но наврятли всё это касалось обычного рядового солдата: всё те же патрули, строевые, наряды. Даже форма – и та летняя, хотя, ей богу, могли бы выдать свитер и потеплее. Так что оставалось только разве что «вдохновляться всеобщей идеей» - дембеля вон свои автоматы мишурой обвязали.
СОЛДАТЫ, из тех, что не были заняты на миссиях, вообще гуляли. Громко, шумно и с размахом – так, что по Шин-ра уже ходили легенды, мол, бар-ресторан на 46 закрылся по вполне понятным причинам. Гуляли ли ТУРКИ доказано пока не было. Хотя ТУРКИ вообще находились не так, чтобы уж и на виду у простых смертных, но кое-кто утверждал, что некая рыжая персона, имеющая отношение к данной организации, периодически маячила в эпицентре СОЛДАТСКИХ гулянок. Впрочем, всё это были слухи, а пока они доходили до казарм хрен его знает, что там оставалось от правды.
Казалось бы, это гордое слово «солдат». Эталон мужественности и героизма. На деле солдаты же мало чем отличались от «жалких людишек». Иногда доходило до того, что отгребя очередной день подвигов и тренировок, эти самые «герои нации» превращались во вздорных чокобо-наседок, падких на сплетни и слухи. Разве что только перья бойцы во время споров не теряли, доставалось обычно ни в чём неповинным подушкам.
Большинство холиваров возникало по поводу прошедшей вести о том, что и без того загулявшим СОЛДАТАМ предстоит неделя увольнительной в края родные. Без учёта дороги соответственно. Пехота выла, стенала, лезла на стены, но поделать со своим положением ничего не могла; простым смертным, в их лице, оставалось только разве что ёлочные шарики на кровати вешать, да и то, под угрозой выговора за «нарушение техники безопасности» и «общего устава».
Клауд Страйф имел несчастье быть пехотинцем. Так что Клауда в полной мере касались все предновогодние невзгоды, выпавшие на долю его сослуживцев. Украшать кровать ёлочными игрушками Клауд, по правде сказать, не пробовал, зато за каким-то Багамутом попытался украсить свой шлем по средствам художественной росписи…В тот момент ему это казалось хорошей идеей. Шлем у рядового благополучно конфисковали, однако, от ежедневного патрулирования улиц города отсутствие данной части экипировки не освобождало.
Вот так и бродил рядовой Страйф по Мидгару, придаваясь думам тоскливым, что, в общем-то, не сильно мешало патрулированию улиц. Разве что только периодически приходилось вытряхивать из волос целые горсти конфетти, которое беспрестанно сыпало откуда-то сверху. Предновогодние дни тянулись медленно, патрули напоминали друг друга словно близнецы, и Клауду уже начало казаться, что это всё один большой затянувшийся патруль, он начал путаться в числах и датах, а окружающий мир оставался всё таким же предпразднично далёким и неизменным. Всё и было бы так до скончания времён, или хотя бы пресловутой зимы, если бы однажды не встретился Клауду Зак. Зак кипел, словно бурная лава, его лицо сияло от счастья, на щеках блестел румянец, а глаза горели, точно яркие звёзды. Однако, не смотря на такое возбуждённое состояние, он с готовностью выслушал друга, и охотно поделился своими горестями и радостями. Клауд только смущённо улыбался, слушая о жизни элитных войск Шин-Ра, и завистливо вздыхал, глядя на букет нежно-жёлтых цветов, который Зак не выпускал из рук. Зак ворвался в эту псевдопразнидчную рутину как ураган, встормошил рядового Страйфа, заставив выговориться начистоту, но потом как-то неожиданно утих и даже поник.
Клауд даже испугался немного, и через некоторое время всё же спросил, вдруг что случилось?
- В общем, тут такие дела, - сказал Зак, неловко почёсывая затылок, - ввязался я в одно дело, а планы как-то не состыковались.
- Чем я могу помочь тебе? – спросил Клауд, вдохновлённый возможностью стать причастным к неким СОЛДАТСКИМ делам.
- Ну…- Зак замялся, теребя свой букет, - дело такое… - выдохнул он, поняв, что раз уж начал, придётся всё выкладывать.
Оказалось, что всё-таки мифическая недельная увольнительная для СОЛДАТ была, как ни странно, вполне реальна, а в связи с уже окончившейся войной, Первый Класс сидел без дела, зато ТУРКИ отгребали по полной, пытаясь разрулить оставшиеся не урегулированные конфликты, которые не требовали грубой силы. Так что СОЛДАТСКАЯ элита, вопреки всем ожиданиям, тоже отправлялась в эту самую увольнительную, что явилось для всех, кроме Зака, ставшего «первоклассным» довольно недавно, полной неожиданностью – у «первоков» последние года три вообще выходных не бывало. Всё бы и хорошо, даже отлично, если бы не одно «но». Зака очень сильно беспокоил Анджил, который был уже совсем сам не свой. Ходил чернее тучи, разговаривал неохотно, отделываясь от товарища односложными фразами, даже есть почти перестал. Зак подбадривал его, как мог, и дело даже вроде бы пошло в гору. Уже были детально продуманы планы на предполагаемую увольнительную в период новогодних праздников – товарищи запланировали отправиться в только-только начавшую приходить в себя после небезызвестных событий деревню Банора и устроить местным детям какой-никакой праздник. Анджил даже загорелся по ходу дела: договорился с парнями их тех.отдела, чтобы выдали вертолёт на туда-обратно, пробежался от департамента статистики до ТУРКОВ, дабы сверить официальную и фактическую численность населения деревни, и уже даже закупил подарки для детей на собственное жалование. Зак тоже свою часть обязательств выполнял потихоньку, как вдруг возникли…непредвиденные обстоятельства.
- Ну понимаешь…наобещал я ей, да… - бормотал он, всё так же неловко почёсывая затылок, - Сводить куда-нибудь как время появится, с цветами помочь…ей же сложно одной, без помощи-то. Ну и ещё в город с ней прогуляться, чтобы подарок себе она присмотрела, ага. А ещё тележку для цветов она хочет. Я ей: «давай купим?», а она: «нет, я хочу, чтобы ты сделал». Ну хоть убей, не понимаю, чего ей это «ты сделал» сдалось-то, а?
- Зак, если я смогу чем-то помочь…
СОЛДАТ горько вздохнул и задумчиво взъерошил волосы.
- Мммм…Клауд?
- Да? – с готовностью ответил тот.
- Ты это…тележки делать умеешь?...
Рядовой Страйф тихо икнул и едва не сполз на асфальт от переполнивших его эмоций.
Зак, боец Первого Класса подразделения СОЛДАТ, предлагал провести ему неделю в обществе его девушки?!! Девушки, которая может себе позволить дарить своему молодому человеку свежие цветы, да и, судя по всему, намеревается заручиться его поддержкой, дабы наладить их (цветов) в Мидгар поставку. Перед глазами так и всплыл образ эффектной шатенки, эдакой светской львицы с орлиным взглядом, фигурой как у главы департамента вооружения, и шикарнейшим ярко-красным маникюром на изящных пальцах. Парню стало дурно.
- Ммм…За-а-ак?...А быть может я мог бы помочь твоему другу с праздником, а? – пробормотал он, залившись краской до ушей.
- Ну, тоже вариант, - подумав, сказал Зак, - Только нужно это всё как следует обмозговать…а где твой шлем-то, кстати?

И они обмозговали. Обмозговали конкретно всё и вся: и вертолёт, на котором Клауду предстояло отправиться на великие подвиги с боевым товарищем Зака, и примерный сценарий проведения праздника, и глупые яблоки, которых, к сожалению, был не сезон. Клауд стоически вытерпел курс лекций от Зака о чести и гордости, и о том, как важно не давать Анджилу грустить и регулярно кормить его паштетом с ложечки.
- И что главное, - вещал Зак, в очередной раз измеряя шагами длину коридора СОЛДАТСКОГО этажа, - ты этого литературоведа хренова к нему не подпускай. Как начнёт читать свою мантру о героях, всё! Пиши пропало! Анджил опять в себя уйдёт, клещами потом не вытянешь!
Клауд молча кивал, стоя по стойке «смирно!». Остальные СОЛДАТЫ давно бросали заинтересованные взгляды на Зака и какого-то совсем ещё молодого солдата, непонятно что забывшего в СОЛДАТСКОЙ комнате отдыха, который в довершение ко всему ещё и периодически краснел.
Настроение было противоречивое. С одной стороны находиться среди СОЛДАТ Клауду не нравилось, подростковые комплексы во всю давали о себе знать, и парню хотелось забраться в какой-нибудь тёмный угол и не вылезать оттуда до скончания времён, дабы не чувствовать на себе этих уничтожающих взглядов. Конечно же, уничтожающих! Как он, простой рядовой, который ничем на фоне сослуживцев то и не выделялся, мог смотреться на фоне сослуживцев Зака? Ответ в голову приходил не утешительный. Но Зак трещал без умолку, явно даже не предполагая, что к рядовому Страйфу можно испытывать какие-то эмоции, помимо дружеского расположения, что Клауда несказанно радовало.
С другой стороны это чудесное чувство причастности. Организовывать что-то вместе с СОЛДАТАМИ! Клауду за малостью лет это казалось чем-то волшебным. Тем более, что Зак периодически советовался с ним относительно разных организационных мелочей и интересовался его (Клауда) мнением. Да и сам факт, что СОЛДАТ доверил ему приглядывать за своим товарищем, уже немало грел пехотинскую душу Страйфа. В список непосредственных обязанностей Клауда входили такие задачи, как то: беречь Анджила от влияния «друга детства», не давать впадать в уныние, снова и снова находить ему какое-либо занятие и постоянно докладывать Заку о проделанной работе. На последнем пункте Зак заострял особое внимание, заставив Клауда досконально изучить все известные СОЛДАТУ способы связи, дабы воспользоваться ими в крайней ситуации. Что такое есть «крайняя ситуация» Клауд пока что представлял смутно, но честно пыхтел над теорией, чтобы не ударить перед старшим товарищем в грязь лицом, да и недельная увольнительная вдали от осточертевших казарм, сослуживцев и патрулей, была неплохим по сути своей стимулом.
Зак быстро раскрутил поступившее от рядового Страйфа предложение помочь, так что в течение двух дней Клауд поочерёдно получил: приказ от начальства отбыть в увольнение, сроком на неделю, толстенную папку разномастных сценариев новогодних праздников и курс подготовительных лекций от Зака. День Х приближался медленно, но верно. За пару дней до начала операции «Спаси Анджила – не дай ему засохнуть!» Зак выкрал Клауда из караула, дабы провести заключительный инструктаж, ибо сам отправлялся в недельный загул следующим же утром.
- И вот ещё что! – воодушевлённо вещал Зак, - Ты с ним разговаривай почаще, ладно? А то, мне кажется, - он неожиданно заговорил сильно тише, и из голоса его пропали жизнерадостные интонации, - он ещё того…не отошёл. Ты уж пригляди за ним, хорошо? – его губы растянулись в неловкой улыбке.
- Ум…- кивнул Клауд, рассеянным взглядом сверля сложенные в просящем жесте ладони товарища.
Почему-то только сейчас до него начало доходить, сколь многое ему доверял Зак, отправляя в деревню Банора вместе с Анджилом.

Следующий день прошел как-то уж чересчур быстро. Казалось, только вот рядовой Страйф поднимается в офис к непосредственному командованию, дабы подписать необходимые бумаги, а уже и вечер незаметно подкрался за делами да сборами и застиг врасплох посреди рыночной площади.
Последний раз сверившись со списком необходимых для праздничной поездки вещей, Клауд решил прогуляться немного, дойдя до парка, где присел на скамейку и принялся глазеть по сторонам.
Всё таки в городе стало уютнее, что не говори. Исчез характерный неоновый оттенок зелени, от которого прежде было не укрыться вечерами. На смену ему пришли краски: синими, жёлтыми и красными огоньками, оттенками золота и серебра спадающих с фасадов зданий затейливых гирлянд, нежно-розовыми и голубыми девичьими беретами и шарфами. Клауд наблюдал за беготней местной детворы, улыбаясь себе под нос разворачивающимся пред ним серпантинным баталиям. Рядом с ним уселись две молодые мамаши, и воздух вскоре пропах их недовольным кудахтаньем и ароматом свежего хлеба, который наверняка был спрятан в их объёмных бумажных пакетах и грел подмерзающие пальцы своим мягким теплом. Клауд купил стаканчик чая у проходившего мимо паренька, толкающего перед собой тележку со всякой съедобной всячиной, и впал в состояние легкой дремоты, обдумывая, как бы мог сложиться этот день, не решись он всё-таки поступить на службу в пехоту компании Шин-ра. Вывел его из этого состояния Зак, самым непотребным образом: смс, с лаконичным «Дуй в казармы – завтра вылет в 5:42». Рядовому Страйфу не оставалось ничего другого, кроме как безмолвно подчиниться старшему товарищу, и отправится восвояси с твёрдым намереньем наконец-то выспаться.

Утро ворвалось в сознание резко и неожиданно, хотя Клауду и думалось, что он сделал всё, чтобы быть к нему готовым. Страйф присоединился к наставнику Зака и вскоре они уже летели где-то далеко за пределами Мидгара, который ещё долго смотрел им вслед огромным стальным пауком, притаившимся среди сколов камней и утёсов. Континент только-только просыпался: на смену глухим пустошам примидгарских территорий пришли посеребрённые снегом шапки вечнозелёных лесов, по-зимнему ленивое солнце ещё едва-едва виднелось на горизонте, а густо-синее небо нехотя суетилось, неторопливо облачаясь в рассветный наряд. Через пару часов в свои законные права уже вступило морозное свежее утро, небо залило ядовитой лазурью, и мир укутался в белоснежные одежды, на сколько хватало взгляда. Клауд поначалу лишь только смущённо прятал взгляд, но потом открывающийся в узкое техническое окошко пейзаж по-настоящему увлёк его и заставил забыть о том, где он находится и куда держит путь. Однако, даже не смотря на это, где-то на периферии зрения словно вмёрзла в скамью мрачная фигура Хьюли, и зябкое чувство беспокойства не оставляло Клауда вплоть до прибытия в деревню Банора.
А дальше, как в страшных рассказах Зака, понеслось и закрутилось. Сначала Генезис радостно встречающий старого друга, потом непередаваемо «праздничный» пейзаж заснеженных развалин небольшого городка, и тут не то, что Анджил закис окончательно, даже Клауд почувствовал, как волна какого-то тоскливого отчаянья накрывает и уносит в даль беспросветного уныния. Он вяло поблагодарил Генезиса за предложенное ни к селу, ни к городу яблоко, и хмуро сверлил взглядом спину Анджила, про себя размышляя, чувствует ли он хотя бы, как кожу царапает острыми снежинками и язычками мороза, или же СОЛДАТ отгородился от приходящего извне настолько, что физические ощущения уже нисколько не волновали его. Самому Клауду снег не принёс ровным счётом никакой радости. Одно дело было наблюдать свысока за танцем пушистых хлопьев, а другое, оказаться вдруг наедине с реальностью, которая была вовсе не сказочной и беззаботной, как по канону праздника: мягкий снегопад никак не мог скрыть той грязи и отчаянья, которые затопили погребённый под бомбардировками Шин-Ра городок Белой Баноры. Клауд старался лишний раз не смотреть по сторонам, только под ноги себе или в спину впереди идущего Хьюли. Однако, как мог мальчик, который сам по сути своей, был ещё совсем ребенком, остаться равнодушным к тому, что так явно бросалось в глаза и тихо скулило на ухо? У пехотинца сжималось сердце, когда он проходил мимо наскоро пристроенных к развалинам старых домов шалашей, мимо небольших стаек детей, сидевших у костра, сложенного из обломанных веток и щепок от мебели. Мимо редких прохожих: всего пара встретившихся им по пути человек, были одеты хотя бы немного соответствующе времени года, хотя их потрепанная одежда подошла бы стылым Мидгарским сквознякам, но никак не зимним ветрам, которые резвились среди обломков чьих-то домов и жизней, весело бросая в лицо охапки острого снега. И вскоре исчезли все оттенки запахов и эмоций, кроме чёрного дыма горящего дерева и жгучего запаха пороха войны, которым ещё задолго до этого дня пропахла форма рядового Страйфа.
Клауд немного отстал от Анджила и его друга. Это осталось незамеченным: Генезис был слишком увлечен беседой с приятелем, а Анджил если и заметил, что его партнёр по организации «великого торжества» сильно замедлил шаг, то не придал этому никакого значения. Так что рядовой Страйф постепенно отдалился от СОЛДАТ на внушительное расстояние, оставшись наедине со своими тоскливыми мыслями, а потом и вовсе свернул с дороги куда-то в сторону, и бесцельно побрел, куда глаза глядят. Он долго ходил по занесённым снегом тропинкам, пока не набрёл на старую фабрику, которая зловеще оскалилась ему беззубой улыбкой выбитых стёкол, и Клауд неожиданно понял, что медленно утопает в трясине нахлынувший на него боли и тоски. Это всё было слишком…реально. Потерявшие кров и близких люди; дети, ютящееся по уцелевшим подвалам и полуразрушенным домам; мертвая девушка, лежащая близ дороги с почерневшим от холода лицом, которую отстраненно не заметил Генезис, увлечённо рассказывающий другу о том, что небо прошлой ночью было точь-в-точь, как тогда, когда они в первый раз сбежали из дома зимой и всю ночь на пролёт считали падающие звёзды. Клауд спрашивал себя, где то добро и поддержка, которые так стремилась оказать всему миру компания Шин-Ра. Он не спрашивал себя, куда уходят налоги жителей больших городов и деревень, не думал о том, что чиновники всё стремятся положить себе в карман, прикрываясь любовью к народу. Он просто смотрел и видел, что происходит вокруг. И от осознания действительности внутренности сжимало чьей-то холодной рукой.
Когда он медленно побрёл назад к городку, его все-таки стошнило.

Дом у Рапсодоса был как минимум дорогим. Это бросалось в глаза, даже не смотря на то, что фасад был исцарапан осколками снарядов, а окна кое-где ещё были чёрными от копоти пожаров. И он был целым. Полностью целым. Ни одной трещины не было на его стенах, паутина сколов не тронула оконные стёкла, даже черепица на крыше осыпалась едва-едва, хотя, и не факт, что это была вина огневой мощи Шин-Ра. В доме было тепло и уютно, жизнерадостно потрескивал камин, охапками бросая в дымоход яркие искры, а снег монотонно постукивал в окно. Как будто ведром ледяной воды окатило. Клауду стало жутко, по-настоящему жутко, в тот именно момент, когда то, что он увидел в стенах этого дома, и то, что находилось за его стенами, вступило в его сознании в яркий диссонанс. Как будто проводку замкнуло и запахло паленой пластмассой, ядовитой и удушающей.
«Как бы не загореться»
Клауд подошёл к мягкому креслу, едва переставляя ноги, и тяжело опустился в него, закрыв лицо руками. Его трясло.
Через некоторое время он расслышал голоса, доносившиеся со второго этажа. В основном говорил Генезис, но короткие односложные фразы Анджила временами вплетались в этот монолог. Друзья явно занимались чем-то, что предполагало более-менее активное действие: Клауд со временем различил лёгкое шуршание и позвякивание стекла, и вскоре рядовой понял, что СОЛДАТЫ скорее всего занимаются украшением помещения, хотя он не мог быть уверен в этом наверняка. На столике, возле кресла стояла початая бутылка коньяка, и словно в подтверждение ещё даже не промелькнувшей в голове у пехотинца мысли, сверху раздался звонкий смех, и Генезис стрелой съехал вниз по перилам и приглашающее махнул рукой другу, мол, иди сюда, продолжим. Анджил спустился по лестнице, как и подобает настоящему мужчине, спокойно и размеренно, в руках он держал ворох серебряных и голубых гирлянд и пару золотых шаров, которые игриво ловили отсветы языков каминного пламени. Клауд не сразу смог определить, пил ли Хьюли на самом деле, или же его (Клауда) теория оказалась неверна. Только присмотревшись, он понял, что оказался прав. Анджил не выглядел весёлым или спокойный, под глазами у него по-прежнему были тёмные мешки, а некогда аккуратная бородка топорщилась колючим ежиком, вместе с недельной щетиной. Но Клауд заметил, что в его глазах, по мере бесконечной болтовни Генезиса вспыхивает что-то…если не счастливое, то хотя бы живое. Клауд с горечью подумал, что Зак сильно в нём ошибся. Хренов литературовед справлялся с задачей поднятия боевого духа Анджила намного лучше, чем он. А если уж совсем честно, рядовой Страйф чувствовал себя совершено разбитым, и это чувство было настолько сильным и едким, что хотелось укутаться во что-то очень-очень тёплое, чтобы наконец отогреть заледеневшие не от холода пальцы.
Генезис был не очень-то и доволен, увидев его. Клауд сначала подумал, что помешал друзьям и их беседе, но какова ни была истинная причина недовольства Рапсодоса, объяснил он её Клауду весьма прозаично – рядовой, конечно, очень устал с дороги и после долгой прогулки, но стряхнуть снег хотя бы с ботинок врятли было столь сложно, что оказалось для солдата в данный момент невыполнимо. Клауд резко подскочил, забыв о том, в каком поганом состоянии он зашёл в этот дом, и пулей вылетел из кресла в указанную Генезисом сторону, по пути расставшись с ботинками и частью экипировки. Казалось, это даже позабавило солдат, они наблюдали за ним, приподняв брови, а он тем временем уже собирал тряпкой воду и сноровисто выжимал её в ведро. Перед глазами почему-то возник образ любимой матери, которая грозится надрать ему уши, за то, что опять пришёл с горки промокший насквозь.
В гостиной запахло мандаринами. Генезис задумчиво отправил дольку себе в рот, никуда особенно не смотря, а переводя рассеянный взгляд с предмета на предмет. Его руки машинально очищали фрукт от кожуры. Анджил стоял, сложа руки на груди, и смотрел в огонь. Клауд так и остался сидеть на полу, отложив ведро и тряпку, наблюдая, как огонь отражается в этих чёрных глазах, и ему казалось, что его душа сейчас такое же покрытое копотью зеркало, которое ловит тепло и свет, но никак не может ими согреться.
Время шло, друзья говорили о чём-то своём. Клауд отнёс ведро и тряпку на их законное место, и устроился в кресле, оставшись в одной безрукавке. Штаны и портянки сохли возле камина, остальная часть экипировки лежала у кресла. Рядовому был выдан шерстяной плед и небольшой прозрачный стакан. Генезис ненадолго отошёл и вскоре вернулся с несколькими бутылками коньяка и вина, и они с другом пили прямо из горла, взяв себе по бутылке, а Клауд лишь только выпил немного вина, и его потянуло в сон. Он наблюдал за СОЛДАТАМИ из своего пледового гнезда, и удовлетворенно слушал редкие реплики Анджила, про себя скрестив пальцы на удачу.
К утру так никто и не отправился спать. Генезис пьяно улыбнувшись заявил, что сходит за их очень важным грузом, и, подмигнув Анджилу, отправился выполнять сказанное здесь и сейчас, однако ему потребовалось некоторое время, чтобы найти свой плащ. Анджил сообщил другу детства, что тот дурак, и Клауд улыбнулся себе под нос обиженному выражению лица Генезиса.
- Я ещё вернусь! – многообещающе заявил тот, под неодобрительное фырканье Анджила.
Клауд не смотрел, как СОЛДАТ выходит из дома, но когда приоткрылась дверь, перед глазами возникло лицо мёртвой девушки, и в сведённых в предсмертной муке бровях он на миг увидел свою лучшую подругу детства, и сердце остановилось от ужаса и почернело, точно промороженная мёртвая плоть.
- На, выпей, - услышал он бесцветный голос Анджила, и беспомощно принял из его рук до краёв наполненный стакан.
Коньяк обжёг горло волной горечи, но Клауд только и смог, что безумно вытаращить глаза – Анджил не дал ему отстранить стакан ото рта, пока Страйф не допил до конца. Потом он молча наблюдал, как Клауд ловит ртом воздух, словно вытащенная на сушу рыба, а когда тот успокоился немного, всё так же молча наполнил стакан ещё раз и осушил его одним глотком. Клауд заворожено наблюдал, как Анджил всего на миг прикрывает глаза, а потом возвращается откуда-то снова сюда, на окраину деревни Банора, в дом к своему старому другу, который пьяный ушёл в мороз и метель за каким-то мифическим грузом непонятно куда. Но в этот миг, когда Анджил был не с ним, его лицо излучало какое-то тёплое умиротворение, от которого Клауду, пусть только на миг, показалось, что внутри что-то хрустнуло и начало оттаивать.
- Ещё… - пробормотал он неуверенно, протягивая дрожащие пальцы к стакану.
Анджил просто протянул ему бутылку с остатками коньяка, и Клауд уже сам сделал глоток, на встречу ядовитому теплу и спасительной горечи.
- Ты поаккуратнее с этим, - спокойный голос Анджила, и он тихо хмыкнул себе под нос.
- А есть ли в этом смысл… - и немного погодя, - сер?
- Да? – спросил Анджил.
- Как вы живёте…с этим?...
Кладу не хотелось открывать глаза, не хотелось видеть лицо СОЛДАТА. Он всё делал чертовски неправильно, и он уже был чертовски пьян. Но ему хотелось ещё…этого. Того самого. Которое такое тёплое, что наполняется паром даже холодный взгляд Хьюли. И пусть Зак разочаруется в нём, он готов вытерпеть расстроенный и убитый взгляд друга, но сейчас ему слишком хочется согреться, чтобы…он не ожидал, что Анджил ему ответит.
- Достойно. По крайней мерее я на это надеюсь, - сказал он, и в его взгляде проскользнула задумчивость.
- Достойно, - эхом повторил Клауд, заплетающемся языком, а потом потянулся к Анджилу, намереваясь что-то сказать, но слова вылетели у него из головы, как только они встретились глазами.
Анджил был как тлеющий уголь. Потухший, если взглянуть на него со стороны, но тёплый и ароматный, если взять его в руку. Клауд неловко уткнулся носом в воротник СОЛДАТА и закрыл глаза. Когда Анджил обнял его, в голове только лишь промелькнула мысль, что у него горячие, шершавые руки. Он погладил Клауда по голове этими самыми руками, и это было так странно и неловко, но так безмерно спокойно и терпко, что Клауд только прижался сильнее и пальцами вцепился в форменный свитер.
- Ты тёплый, - прошептал он тихо.
Анджил только вздохнул – это был живой вздох, Клауд был в этом уверен – и негромко сказал:
- Скоро вернётся Генезис.
- Угу.
- Нам нужно будет разбирать это. Или то, что от этого останется, в конечном итоге.
Клауд потёрся щекой о тёплую грудь и спросил:
- Что вы хотите подарить этим людям?
- Одежду, лекарства, немного еды. Не очень празднично, но, думаю, это пригодиться им больше, чем торты и игрушки. Хотя будет немного и этого, - и он добавил, немного погодя, - Я хотел бы нарядить ёлку.
Клауд почти услышал, голос Зака, который, укоризненно качая головой, с деланным упрёком воскликнул: «Анджил! Ну это же гуманитарная помощь, ёлки-палки, у нас новый год или где?!» А сам улыбался бы до ушей. И Клауд, вдохновлённый этими мыслями, прошептал:
- Ты сам колючий, как ёлка. Ничуть не хуже.
Анджил отстранился немного от него, и его лицо приобрело задумчивое выражение, когда он провёл пальцами по подбородку. Клауд рассмеялся, наблюдая за ним, а потом не удержался. Он потянулся и поцеловал наставника Зака в скулу, а потом уткнулся носом ему в шею, аккурат туда, где пульсирует синяя венка, и тихо хихикнул.
"Как бы не загореться" - шепнул он себе.
- Ты пьян, - просто сказал Анджил.
- Но ты такой тёплый… - сонно пробормотал Клауд.