Авторы: Основная часть - Lios Alfary. Эпилог - Сессемару
Промт: 4. Вэйн Солидор, шпионящий для Розаррии, и Аль-Сид Магрейс, император Аркадии.
Пэйринг: Вэйн/Бальфир
Рейтинг: R
Отказ от прав: все права принадлежат тем, кому принадлежат, ага
читать дальшеУтро началось с привычного:
- Доброе утро, сир! Ваш кофе, и судья-магистр… - и им же закончилось. В том смысле, что перестало быть добрым. Император вздохнул, но – что поделаешь? – послушно принялся за дела.
- Быть императором означает нести на своих плечах тяжкое бремя власти, - сообщил Аль-Сид своему отражению в зеркале и с печальной миной на лице закрыл глаза. Нет, не так – и устало смежил веки, спрятав печальные глаза за веером пушистых ресниц. Нет, опять что-то не то…
Он еще немного посидел перед трюмо, пытаясь подобрать наиболее соответствующее фразе выражение лица, но оно (выражение) предпочитало оставаться миной. Смирившись с этим, Аль-Сид Маргрейс, третий сын Дома, император Аркадии, назначенный сенатом помазанник Божий, в общем – вся эта груда титулов, прав и обязанностей отправилась завтракать.
- И что, судья-магистр? Долго у нас пробудет этот Солидор? – спросил он, выслушав доклад и вперив неприятный взгляд в докладчика.
- Три дня, - Гису ужасно захотелось ослабить галстучный узел, но вот беда – никаких галстуков под доспехами форма не предусматривала. – В программу его визита входит посещение Осеннего императорского бала, осмотр достопримечательностей Аркадиса, а также проведывание старого друга его родителей…
- …доктора Сидольфуса Баннансы, - задумчиво протянул Маргрейс. – Я помню. А что касается его детей?
- Старший занят в секретных исследованиях, его, - судья улыбнулся, - никто и спрашивать не стал. Средний сообщил, что не заинтересован во встрече с посланцем враждебной империи. Младший где-то в Далмаске, что ли…
- Младший как младший. Что Вы, Гис, сказок в детстве не читали? «Старший – умный был детина, средний был – и так, и сяк, младший…» В общем, за Майнрадом установите дополнительное наблюдение. Чтоб ни намека не пропустили, ясно?
- Да, сир.
- И выясните точно, чем сейчас занят пират. «Где-то в Далмаске» - это не слишком информативно, Вы не находите?
- Да, сир. Но он всего лишь пират и…
Император подарил судье-магистру ласковый взгляд, от которого захотелось моментально провалиться под землю.
- Он – розаррийский капер, по неподтвержденным Вами данным. Этого достаточно, чтоб заинтересовать департамент?
- Да, сир, - покорно кивнул Гис. – Мы немедленно приступим к сбору информации по данному вопросу.
- Не сомневаюсь в Вас, судья-магистр. Приступайте. Обеспечьте нашим… гостям достойный прием.
* * *
- Ты привез что-либо интересное? – мужчина отложил стило и устроил подбородок в сложенных ладонях. – Учти, у нас катастрофически мало времени.
- Я знаю, - юноша откинулся на спинку кресла, задумчиво наблюдая, как полосатая кошка играет кончиком шнура от занавески. – Есть немного. Например, несколько далмасских зелий. Их практически невозможно вычислить: запах есть, но легкий, если подмешивать в вино…
- И что на выходе?
- Рассредоточенное внимание. Очень похоже на опьянение – если будет откуда упасть, человек упадет обязательно. А там, сам понимаешь.
- Неплохо. Компоненты выяснил?
- Обижаешь, братец. Когда я тебя подводил? – младший скривил губы в саркастичной ухмылке, старший кивнул.
Это такая игра: они слишком привыкли прятаться за этими недомолвками, хотя могли бы говорить гораздо искреннее – все-таки братья ведь. Раньше они забавлялись игрушечными корабликами, теперь – чужими падениями. Раньше они запускали воздушных змеев, теперь – слухи и сплетни. Раньше их называли очаровательными ангелочками… но что толку вспоминать о прошлом, когда идешь в будущее?
- И учти, продавец уверен, что я – агент Маргрейсов.
- Что нам и требуется. Благодарю, ты умеешь быть полезным.
Он встал и подошел к окну, привлеченный каким-то негромким шумом во дворе.
- Расскажи мне теперь о старшем Солидоре.
- О Вэйне? – лицо выразило крайнюю степень изумления. – Что я могу знать такого, чего не знает Майнрад Бананса?
Мужчина развернулся на каблуках и подошел, как подлетел, к сидящему в кресле брату. Вцепился руками в подлокотники, навис, внимательно вглядываясь в глаза:
- А вот не надо, бра-тец, - он выговорил обращение так четко, словно пытался впечатать его в чужое сознание. – Не надо вешать мне лапшу на уши. Ты крутился вокруг него последние два года, выполнял его поручения и поставлял ему информацию… или ты думаешь, я поверю, что ты обстряпал ту маленькую набрадийскую интрижку без подсказки с его стороны? Очень зря. Мне, в общем-то, даже почти наплевать, на какой поводок он тебя поймал, ты уже взрослый мальчик и сам разберешься. Но если я спрашиваю, мне стоит отвечать…
- Вот ты и отвечай, - нагло ухмыльнулся в ответ Ффамран: ошеломленный напором собеседника он вначале даже слегка вжался в кресло, но быстро опомнился. Старший говорил слишком долго. – Все твои предположения выеденного яйца не стоят. Ты же знаешь: я выполняю работу, не задавая лишних вопросов, с чего ты взял, что я знаю много о том, что творится в голове у солидорской кобры?
- Даже так? – на удивление, Майнрад казался довольным полученным ответом. Он отстранился слегка, но продолжал удерживать брата требовательным взглядом. – Так ты решил, что он стоит твоей поддержки? Все гораздо запущеннее, чем я думал.
- Запущеннее? – голос слегка дрогнул, в один момент выдавая его владельца с головой.
- Да, - сенатор Бананса наклоняется к самому его уху, чтоб театрально шепнуть:
- Я думал, что ты просто успел пару раз отдохнуть в его постели. А ты, мелочь, успел влюбиться.
Взгляд юноши стал злее, но сам он промолчал.
- Это правильно, что ты не оправдываешься и не пытаешься отпираться, - старший выпрямился и отошел, наконец. Дышать стало гораздо свободнее. – Было бы, конечно, интересно узнать, насколько все это взаимно, но боюсь, у нас совершенно нет времени для подобных экспериментов. Поэтому ты мне сейчас расскажешь о своих планах на ближайшие три дня. Расскажешь то, что думаешь о Вэйне Солидоре и его планах. И не забудешь рассказать ему о нашем разговоре.
- Хм. У меня есть выбор? – усмехнулся младший, пряча за усмешкой злость и немного обиды. Этот раунд остался за братом.
- Небольшой. Ты можешь промолчать и испортить нам с Вэйном деловые отношения. Но, что-то мне подсказывает, вам это не выгодно?
Пират Бальфир хмыкнул. Выбор действительно был удручающе невелик.
* * *
Прекрасная Аркадия пышно встретила бывшего изгнанника. С момента неудавшегося переворота, десять лет назад, когда его отца и старших братьев казнили, когда они с мачехой и младшим бежали, словно преступники, через границу, когда величие и гордость дома Солидор втоптали в грязь и развеяли прах по ветру, она ничуть не изменилась. Все такая же надменная, упрямая, эгоистичная, великолепная, насмешливая Аркадия. Прекрасная – и точнее эпитета не подберешь.
Ничуть не изменилась. Только подросли деревья в парке, разбитом на месте бывшего особняка Высокого Дома.
Чокобо неспешной рысью тащили повозку по столичным улицам. Над головами судей и зевак, пришедших посмотреть на живого Солидора, сгущались тучи. Дождь – обязательное преддверие Осеннего бала. В конце концов, у Вэйна с собой был зонт, а у повозки – крыша. Только у чокобо ничего не было, но они понятия не имели о том, что такое Осенний бал.
Церемония была размечена с точностью до минуты, включая двадцатиминутное опоздание императора на торжественную встречу. Вэйн терпеливо ждал. Тучи сгущались. Аль-Сид Маргрейс ступил на мраморный пол дворцовой веранды одновременно с тем, как по листьям застучали первые капли дождя.
- Я рад приветствовать Вас, лорд Вэйн, в нашей прекрасной стране, - он мягко улыбнулся, протягивая руку тыльной стороной ладони вверх.
- Рад выразить Вам свое почтение, Ваше Величество, - кивнул Вэйн и слегка пожал протянутую руку. – А также засвидетельствовать почтение Его Императорского Величества Золтана и выразить надежду, что наше сотрудничество будет как нельзя более плодотворным.
Маргрейс улыбнулся широкой, полной очарования улыбкой:
- Не сомневаюсь, лорд Вэйн, не сомневаюсь. Надеюсь, Вы останетесь довольны визитом.
- Я тоже надеюсь, - улыбнулся в ответ Солидор, проходя вслед за императором по длинному коридору. Дипломатический этикет обязывал его поддерживать светскую беседу.
- Кроме того, я надеюсь, здесь уже ничто не напоминает Вам б ужасных событиях Вашего прошлого, - Аль-Сид скривился, выражая глубочайшую степень досады на прошлое. – Здесь многое успело измениться. Сколько Вы не были на родине?
- Десять лет, - Вэйн окинул выверено небрежным взглядом просторный зал для переговоров. – Не так уж и много изменилось. Есть вещи, которые остаются неизменными.
- И в их числе – крепкая дружба между нашими государствами, без сомнения. Ну что ж прежде чем начнется праздник, Вам, наверняка, хотелось бы обсудить часть запланированных вопросов, способствующих развитию нашей дружбы…
- Поверьте, ради этого я даже готов пожертвовать своим присутствием на празднике.
- А я не готов, - рассмеялся Аль-Сид и примиряющее помахал рукой, призывая расценивать это заявление как шутку. – Но сначала, все же, дела, как ни жаль. Итак, что интересного, а главное – нового, Вы желаете мне рассказать касательно автономии Буджербы?
* * *
В нижнем городе дорогу прохожим освещают только звезды и тусклые огни в окнах притонов. В верхнем – все блестит и переливается, фонари соперничают друг с другом за право поймать прохожего в круг своего света, порадовать причудливыми картинками на стеклах, окна дворцов и усадьб напоены праздником, даже по ветвям деревьев искрящимися змейками ползут тонкие нити гирлянд и сплетаются в изысканные узоры.
Но в верхнем городе не видно звезд.
Лучшие архитекторы Аркадии строили когда-то ее столицу. Лучшие – ее перестраивают и надстраивают, столица растет, как на дрожжах, вбирая в себя свежую кровь завоеванных провинций, подпитываясь чужими богатствами и преумножая их. Аркадис – сердце растущей империи – бьется с ровным ритмом отдыхающего хищника. Аркадис – сердце, верхний город – душа.
Но звезд не видно все равно. Бальфир мог сказать об этом совершенно точно, ведь именно он сейчас удобно разлегся на ветвях одного из деревьев, дожидаясь, пока небо начнет бледнеть, а Его светлость лорд Вэйн Солидор вернется, усталый и злой, с веселого празднования. Зато со своего насеста «птичке» было хорошо видно, как роются в вещах посла люди девятого департамента и, не найдя ничего, что можно было бы использовать против него, устало трут виски и негромко переругиваются. А кому сейчас легко? Пират насмешливо прищурился, запоминая лица, так, на всякий случай, и устроился поудобнее, стараясь незаметно размять затекшие мышцы.
Тогда-то он и заметил еще одного наблюдателя. И возможных наблюдателей за наблюдателем. Дело принимало весьма интересный оборот – потому что у Бальфира была хорошая память на лица, и он готов был поклясться, что у посольского особняка стоит не кто иной, как Белый Волк Ландиса. Тот самый человек, который уже несколько лет подряд благополучно ускользает от преследующих его аркадийских судей, гений партизанской войны, заслуженно пользующийся любовью своего народа и ненавистью его захватчиков. Волк стоял, прячась в тени, за ним аккуратно наблюдала пара розаррийских стражников, и один из этих двоих совершенно точно работал на Аркадию. А вторая была в первого банально влюблена. Не самое лучшее сопровождение.
Бальфир осторожно перебрался на другую ветку, поближе к вождю ландисийских повстанцев. «Звезды, я Вас не вижу, но Вы же мне поможете, верно?».
- Баш! – негромко позвал он. – А ну не дергайся и не верти головой! Лучше слушай сюда: когда я закончу считать, ты резко уйдешь вправо и сбросишь хвост в переулке. Я буду ждать тебя у Энди. Пять, четыре, три, два, один, есть!
На последних цифрах обратного отсчета пират, как сумел, размахнулся и бросил под ноги стражникам пакет из-под взрывчатки. Ребята сработали на ура – абсолютно точно следуя инструкции, отпрыгнули на десять шагов в сторону и хлопнулись на землю, накрыв голову руками. Когда ничего не взорвалось, они очень аккуратно и не по инструкции исследовали пакет (хотя должны были вызвать и дождаться приезда аркадийских судей). Потом попытались понять, откуда же прилетела обманка и куда теперь делся объект их наблюдения. Но развязки этой маленькой драмы пройдоха уже не видел. Он шел к самому интересному трактиру Верхнего Аркадиса и лучшему месту для переговоров с возможными союзниками.
К его глубокому удивлению, Волк появился на пороге трактира несколько позже, чем ожидал Бальфир, да еще к тому же застыл на пороге, явно не замечая, что тот, кто ему нужен, сидит в двух шагах от него. Пришлось опять звать и опять удивляться странному выражению, мелькнувшему на лице у старого знакомого. Это вероятно усталость повлияла на то, что определить, кто же перед ним на самом деле, пирату удалось только после того, как в ответ на жизнерадостную улыбку и подмигивание он получил странную гримасу и предложение перейти сразу к делу.
- Тэ-тэ-тэ, - рассмеялся Бальфир и оперся на локти, всматриваясь в лицо собеседника. Собеседнику от этого было явно неуютно. – Как-то даже неудобно теперь называть тебя именем Баша… можно, - продолжил он заговорщицким шепотом, - я буду называть тебя судьей Габрантом?
От неожиданности собеседник попытался резко отпрянуть и выхватить кинжал, но Бальфир прижал палец к губам, покачал головой и ухмыльнулся довольный произведенным эффектом.
- Хорошо-хорошо, судья, я буду называть Вас на «Вы», только не шумите.
- Кто ты такой, черт возьми? – мрачно осведомился Ноа Габрант, а это, несомненно, был он, собственной персоной. Впрочем, было бы несправедливым упрекать пирата в ошибке: аркадийский судья приходился мятежному ландисийцу братом-близнецом.
- Я – Бальфир, приятно познакомиться, - легкий взмах рукой должен был заменить церемониальный дворцовый поклон. – Видите ли, я кое-что должен Вашему брату. И если Вы мне расскажите то, что хотели рассказать лорду Вэйну, я с удовольствием передам эту информацию, не нанося урона Вашему реноме, и, возможно, даже поспособствую вашей встрече.
- Неудачная попытка, - покачал головой Габрант. – С чего Вы вообще взяли, что я буду с Вами обсуждать подобные вопросы?
- С того, что будь я – агентом девятых, я бы давно сдал им Вас с рук на руки. А я сижу здесь и пью мадеру, дожидаясь, пока Вы мне поверите. И, кстати, попробуйте, у Энди лучшее вино из всех трактиров Аркадиса, потому что все разбавляют его водой, а Энди – беспокоится за свою репутацию и разбавляет его исключительно виноградным соком… о, я вижу, Вы передумали уходить?
Судья кивнул, криво улыбнувшись:
- Брат мне говорил, что ты – редкое трепло. Но он говорил так же, что с тобой можно вести дела.
- Фирма веников не вяжет, - рассмеялся Бальфир и придвинул к Ноа бокал. – Давай, рассказывай, передатчик. Что, опять деньги на оружие нужны?
* * *
Дорогого гостя сопровождающие вели почти до самой спальни. И свои, и чужие. «Хотя, учитывая сложившиеся обстоятельства, «своих» здесь нет. Золтан легко продаст меня, если будет нужно. Вся эта игра ведь на то и рассчитана, что у молодого императора сдадут нервы и он наделает глупостей. Хотя он крепче, чем думает Золтан. Он не зря – Маргрейс».
Как он и ожидал, Осенний бал оказался невероятно скучен. И утомителен. Улыбки, поклоны, полунамеки. Трогательные попытки подставить «подножку». Всякие мелочи вроде недоигравшего вина, а ведь надо было пить и не кривиться. Слушать глупости. Потакать чванству. Бережно обращаться с чужой гордынькой. Но Вэйн тешил себя надеждой, что он – сильнее, чем думают императоры. Он ведь не зря – Солидор, верно?
И, как бы то ни было, вели его плотно. И вещи обыскивали. Заявить протест? Не хочется потакать Аль-Сиду. Пусть помучается, ожидая, пока противник споткнется. Вэйн устало потер виски. Откинул полог кровати. Застыл на мгновение, анализируя ситуацию.
Страх легко подобрался к самому сердцу, комом застрял в горле: выглядывающая из-под одеяла светлой макушкой голова не повернулась к нему. И плечи не шевельнулись… он вообще дышит?! Осторожно, не слыша ничего за стуком собственного сердца, он потянулся и коснулся кончиками пальцев щеки. Теплая, слегка колючая от отросшей за день редкой щетины. Склонился к самому лицу – почувствовал дыхание, тихое, но четкое. «Он просто устал и уснул крепче, чем собирался», - Вэйн смог, наконец, выдохнуть облегченно и отстраниться. Выбившаяся из прически прядь волос мазнула по золотистому виску, Бальфир поморщился недовольно, зашевелился. Открыл глаза.
- Доброй ночи, - сонно улыбнулся и зевнул. – Как прошла вечеринка?
- Ужасно скучно.
Вэйн принялся расстегивать пуговицы на камзоле, и Бальфир перевернулся на бок, подложил руку, согнутую в локте, под голову. Наблюдал.
- Надо бы выспаться. Завтра к твоему отцу.
- Ага. Уже даже сегодня, - хмыкнул он, невольно отмечая для себя, как пуговицы путаются в перекрученных петельках. – А я тебе, кстати, нашел интересного собеседника, пока тебя не было. Он несколько однообразен, но тебе понравится. Ты таких любишь.
- Да ну? – Вэйн зевнул и повесил камзол на стул. Наступила очередь рубашки и манжет с застежкой до локтя.
- Ну да. Рыцарь весь из себя, хотя и не такой уж и принципиальный. Ландисиец, а служит в Аркадии... Слушай, - Бальфир внезапно одним движением перекатился и оказался совсем рядом с любовником, - может тебе помочь?
- Вдвоем мы запутаемся во всем этом значительно быстрее, - улыбнулся тот в ответ, но не удержался – погладил шелковистое плечо, прошелся пальцами вдоль позвонков…
- Возможно, - мурлыкнул пират и начал зубами распускать шнуровку у ворота, руки ведь были очень заняты исследованиями… слегка пониже. Вэйн ему не помогал, даже мешал – отвлекая, оглаживая, прижимая к себе. Шелковый шнур запутался в последней петле, Бальфир рванул его почти со злостью, обрывая к черту, надоел, сколько можно, а кожа на вкус привычно терпкая, тонкий запах зелени и мяты, замешанной на каком-то древесном экстракте, дразнил ноздри тем, что сквозь него пробивался запах самого Вэйна, настоящего, а не всех его внешних оболочек, привычных масок и образов… Запутать его кистями в рукавах, повалить на постель, пока не опомнился, пока еще дает собой распоряжаться, потеряв терпение – содрать остатки одежды, впиться в губы, костяшками пальцев пройтись по коже… что может быть лучше? Заставить выгнуться, прогнуться в спине, вжаться в тело, заполнить собой, заставить поверить, что здесь и сейчас – самое правильное из возможных мгновений, пойманных в сети их личной вечности.
Брать и отдавать, ловя ртом чужие прерывистые вдохи-выдохи. Брать и отдавать, снова и снова, еще и еще, чтоб, наконец, вскрикнуть глухо, без голоса, вцепившись пальцами в чужие бедра, и замереть на долю секунды, ловя под веками последние искры от вспышки-на-двоих.
Выпутать Вэйна из остатков одежды и запутать в одеяло.
- Ты мне завтра еще раз все расскажешь, - зевнул запутываемый.
- Ага. Только разбуди меня раньше, чем придут будить тебя, - и Бальфир почти моментально уснул, прижавшись к теплому боку.
Наплевав на разгорающийся за окном рассвет.
* * *
По белоснежной стене змеилась трещина. Своими очертаниями она напоминала ущелье на севере Аркадии. И если всматриваться в неё некоторое время, можно было представить, что летишь над ней снежной зимой.
- Знаешь, Венат, он – хороший мальчик. В чем-то даже искренний.
Мужчина был в комнате один, но это совершенно не мешало ему вести беседу. Невидимая чужим глазам собеседница понимающе улыбалась… вероятно, этот сноп искр означал именно понимающую улыбку.
- Боюсь, он меня не понял. И Вэйн меня не понял, но он видел тебя, и смог ответить на твой вопрос. Умный мальчик. Ответственный. И хороший. Ффамран тоже хороший, но глупый еще. И совсем маленький. Вот подрастет, повзрослеет. Я знаю, о чем говорю, я сам очень поздно повзрослел. Боюсь, все мои дети такие же. Слишком романтики. Даже Майнрад, хотя он любит мерить маски и делать вид… как, ты говоришь, у него дела? Жив? Вот и умница. Он тоже хороший мальчик.
На волосы мужчины пеплом от чужого пожарища упала седина. Он бережно протер стекла очков, глянул сквозь них на трещину на стене. Трещины – тоже своего рода дороги. Ущелья в стенах. Но мало кто об этом догадывается.
- Мы же поможем им, верно? Я думаю, тебе понравится им помогать. Это весело помогать людям, Венат, ты даже не представляешь, сколько всего интересного могут натворить люди, если им вовремя помочь. А уж эти мальчики способны на многое. О да, я знаю. Они любят все усложнять, но ведь слишком просто – не интересно. И ты обрати внимание, как они по-разному меняют мир. Вот Ффамран творит сказку. Он верит в чудеса, мой мальчик, и сам их создает. Майнрад творит мифы. Он верит в слова, плетет из них узоры, складывает витражи из застывших слов. Этот очаровательный молодой судья, который сегодня помог Ффамрану прийти ко мне, Ноа, кажется, да? Так вот он творит эпос. Да, героический. Для своего народа. Вместе с братом? Возможно, моя дорогая, возможно, брата ведь я не видел, поэтому и говорю только о нем. А Вэйн творит легенду. Он верит в себя и по-настоящему верит в богов. Только тот, кто верит в богов по-настоящему, может решить их победить. Вот ведь какой любопытный казус – люди сами создают своих богов, чтоб потом родился кто-то, кто поверит в них настолько, что захочет их у людей забрать. Или забрать людей у богов. А представляешь, что будет, если он станет новым богом? Вот она настоящая легенда, живая, даже потрогать можно. Да, если это случится, мальчики будут очень несчастны. Но так всегда случается с легендами – они пафосно заканчиваются, а главные герои редко получают счастье. Зато они почувствуют себя вершителями судеб мира. Или не почувствуют, ты права. Второе вероятнее. Конечно, было бы проще вернуть власть своему дому и успокоиться на этом. Но он же не успокоится, я уверен. Так что с ним будет интересно.
За дверью раздавались короткие команды, кто-то негромко переговаривался, отчитывался, поминаемый в этих переговорах доктор Сидольфус Бананса довольно улыбнулся и покачал головой. Все стражники живы, отдохнут в лазарете чуток и опять на службу встанут – «мальчики» не любят проливать лишнюю кровь.
- Но заходили бы они почаще, что ли? Я ведь скучаю, - вздохнул он напоследок, прежде чем устроиться спать на мягкой кровати. Сегодня он не будет чертить, он будет отдыхать – у него был насыщенный день. Нечасто в приюте для душевнобольных случаются насыщенные событиями дни. Да и стражникам сегодня будет не до того, чтоб рассматривать его работы. Интересно, подумал он, засыпая, догадаются они, зачем сегодня приходили «террористы»? Вряд ли. Но будут искать.
Мальчикам будет интересно.
* * *
Фран негромко постукивала наманикюренными ноготками по приборной панели. «Страл» стоял на якоре, готовый сняться и унести в небо ее непутевого напарника. Лишь бы напарник вовремя вернулся.
А он беспечно грелся на солнышке, устроившись на камне неподалеку. Перебирал какие-то бумаги, о чем-то негромко хмыкал и качал головой время от времени.
- Бальфир! – не выдержала она, наконец. – Ты скоро разберешься с этими архивами?
- Скоро, душа моя, скоро, - Бальфир глянул на три аккуратные стопки у своих ног. Пролистал еще пару скрепленных листов и разложил по местам. Взялся за следующие. – Буквально несколько документов осталось.
- Твой отец очень продуктивно работал, - с некоторым удивлением заметила виера и дернула ухом. – Или тут не только его бумаги?
- Не только, - кивнул ей напарник.
- Играешь в… ну, ту девушку, которая гречку от пшеницы отделяла?
- Вроде того, - Бальфир положил последний лист в крайнюю стопку. Стопки получились несколько неравными, но это пирата не смутило.
- Они перемешались? Получается теперь разделить? – она даже из люка высунулась, выясняя подробности игры в бюрократическую Золушку.
- Обижаешь. Нет, я делю, кому какую часть отдавать. Чтоб примерно поровну. Вот эту – Вэйну, часть интересных исследований отца и кусочек писем из Ландиса. Эту – Майнраду. Тоже Ландис, немного компромата на сенаторов-консерваторов и маленький подарочек от меня лично – сфабрикованное свидетельство против Аль-Сида. Чтоб шепчась в коридорах о том, кто же все-таки убил старого императора, братец не был голословным.
- А третья? – Фран склонила голову набок. Третья стопка была меньше остальных. Но густо исписана мелким аккуратным почерком доктора Сида.
- А третья – для вечности, - пафосно ответил Бальфир и, передав напарнице остальные бумаги, чиркнул спичкой. Пламя нехотя лизнуло край, распробовало, тихо благодарно зашептало, превращая пергамент в пепел. Юноша неотрывно смотрел, как сгорает чужой труд и чужие устремления. Виера смотрела тоже.
- Думаешь, они тебе это простят?
- Я сам себе не прощу, если позволю им уничтожить себя и все это. Слишком многое надо поставить на карту, я на это не способен. Я ведь, знаешь ли, могу их потерять.
- Вы, хьюмы, – такие эгоисты.
- Да. Но в каком-то смысле это нас даже оправдывает, - он встал, хлопнув ладонями по коленям. - Нам пора, заводи мотор.
Фран кивнула. Бальфир улыбнулся. Корабль взлетел, шумя двигателями, рванулся вверх, словно засидевшийся на привязи сокол. Ошметки горелой бумаги подхватил ветер, закружил в воздухе. Маленькие хлопья черного снега истрепались и осыпались на траву, чтоб снова подняться в воздух и разлететься.
Вечность милостиво приняла чужой дар.
* * *
Аль-Сид Маргрейс не провожал посла Розаррии, когда рабочий визит был официально окончен. И так слишком много чести перебежчику, пусть глава сената перед ним расшаркивается. Он был всем этим ужасно недоволен, но ничего не мог поделать сейчас. Поэтому он мерил шагами кабинет, пытаясь сообразить, что мог упустить.
Наверное, все же пират. Аркадийские власти тоже частенько прибегали к помощи пиратов, но чтоб один и крутился так навязчиво вокруг недавних событий… Наверное, все же стоило отдать приказ о его задержании. Но Аль-Сиду был любопытно за ним наблюдать. «Любопытство погубило кошку» - вот и все, что он мог сам себе сказать сейчас.
Его стоило арестовать. Его, возможно, даже стоило убить. Возможно, стоило убить обоих или подать голову одного на праздничном блюде другому… Но чужое нахальство всегда приводило аркадийского императора в восторг, и в этот раз он не смог отказать себе в удовольствии поиграть с этой мышкой. Жаль только, что он упустил момент, чтоб вовремя захлопнуть мышеловку. Но это – далеко не самый значительный его просчет.
- Партия еще не окончена, верно, Солидор? – он удобно устроился в кресле и подтянул к себе карту Ивалиса. – Кажется, Вас интересовала сокровищница Далмаски? Мы подождем Вас здесь. Приходите.
- Ваше Величество? – судья-магистр Гис склонил голову, ожидая указаний.
- Ах, да! Мой дорогой друг, - Аль-Сид смерил судью совершенно недружелюбным взглядом, - что Вы там говорили о рыцарях Далмаски? Кажется, Вы нашли к ним подход? Я жажду знать подробности!
Эпилог
Бальфир поерзал в кресле. Нет, ему определенно не хотелось тут сидеть. Вэйн слишком ясно умел дать понять, что собеседнику не рады и, в конце концов, это Бальфиру, как самому младшему, полагалось капризничать, обижаться и требовать внимания.
Но он прекрасно понимал - его впустили один раз, и если сейчас уйти, можно не возвращаться уже больше никогда. Все равно дверей перед ним не откроют.
- Надеюсь, суд, прежде чем вынести приговор, примет во внимание, что все это было сделано исключительно ради спасения твоей жизни, - почти промурлыкал он, наконец. - Если б ты видел, как выглядят несчастные монстрики, зараженные Мистом, ты б не рвался так участвовать в подобных экспериментах.
Вэйн даже не обернулся.
- И поэтому ты ударил меня в спину.
- Ты тоже не слишком разборчив в методах, - Бальфир сжал подлокотники, но продолжал улыбаться спине любовника. - Я всего лишь сжег ворох бумажек, которые могли тебя убить.
- Я не желаю, - Вэйн обернулся. - Не желаю, чтобы дети Ларсы каждый день просыпались в страхе только потому, что проклятые боги могут решить, что пора чуть подправить рельеф местности. Это недопустимо.
- Нет. Человечество жило с этим тысячи лет, - Бальфир встал и уверенно подошел ближе. - Мы найдем способ это исправить. Или оставим задачку для потомков - в конце концов, эта Венат бессмертна.
Он взял Вэйна за руку и с силой сжал его пальцы. Несколько секунд собирался с мыслями. Один шанс, второго не будет.
- Недопустимо - это жить без тебя.
Вэйн смотрел на него, почти не моргая. Безразличная маска, а в глазах темно, не заглянешь. Бальфир еще раз сжал его пальцы и ухмыльнулся. Тоже маска и ничем не хуже других, да?
- Впрочем, - наконец, ласково сообщил он. - Я оставил некоторые бумаги на самом деле. И даже согласен их тебе отдать. При одном условии. Ради детей Ларсы мы пожертвуем мной...
Снова повисло молчание. Бальфиру чудилось, что воздух накалился до предела и искрит, а Вэйн все молчал. Пока не опустил глаза.
Казалось, весь мир испуганно замер. А потом Вэйн устало сказал:
- Прости. Это, в самом деле, нечестно.
- Вот-вот. Все-то тебе можно, а остальным нельзя. Ты просто жуткий эгоист! - Бальфир довольно прижался к своему любовнику, расплываясь в улыбке. Отыграться можно будет и потом.
- Себя, как в зеркале, я вижу, - судя по голосу, Вэйн тоже улыбался. - Может быть, поэтому я тебя и люблю.
- Еще потому, что я прекрасен, остроумен и находчив, - добавил пират с заметным довольством. - Великолепен в постели. И... тоже тебя люблю. Придумаем что-нибудь оригинальное. Я тут слышал об интересной штуке - называется заначка Глабадоса. Тебе папино чудовище не рассказывало о расе крылатых гуманоидов, которые восстали против богов и были изгнаны?
- Аэгил, - на этот раз Вэйн рассмеялся. - Тебе так надоела политика?
- Хочется разнообразия. Да и наш Аль-Сид замечательно подергается, пытаясь понять, куда же пропал его любимый посол, - он поймал взгляд Вэйна. - И потом, я хочу тебя только для себя. Ну, на пару недель. А потом спасать мир - слово воздушного пирата!
Тот только улыбнулся в ответ. И поцеловал Бальфира – просто чтоб он, хоть немного, помолчал.