Подарок для Дейдара Роджерс

[Серафин]

Название: Реверс и Аверс
Автор:  Анж - Мать Забвения
Фэндом: FFVII
Жанр: action, angst, drama, horror
Рейтинг: NC-17
Персонажи: Клауд Страйф, Зак Фэйр, Сефирот, Айрис Гейнсберо, Рено, Тифа Локхарт, Руфус Шинра, мать Клауда, отец Тифы, Тсенг, Анджил Хьюли, Генезис Рапсодос, Циссней, Сент-Эндрю, Саманта | в эпизодах: Кададж, Руд
Пейринг: Сефирот/Клауд, остальное намеками
Размер: 14 313 слов
Санта вытаскивает из большого мешка: подарок для Дейдара Роджерс
Санта объясняет: "Мне не дают покоя лавры Тецуи Намуры и Говарда Филлипса Лавкрафта. И до того и до другого мне как до луны, поэтому результат оказался предсказуемым"
Санта предупреждает: AU, в том числе по поводу географического положения Нибельхейма, возможен OOC. Пара нецензурных выражений. Вольное переложение «Тени/Морока над Иннсм(а)утом» Санта видел оба прочтения. Очень вольное. Это не дезфик, даже если поначалу так кажется.
Саммари: Нибейльхейм процветает благодаря реактору. Но учащийся в университете в Митгаре Клауд помнит, как еще недавно, что бы избавится от неурожая, или затяжных дождей богам-змеям, покровителям города, приносились жертвы. Пусть сейчас об их культе забыли. И когда узнает от матери, что в Нибельхейме эпидемия геостигмы он понимает, что это значит.
Скачать:

Авторские примечания:

* Реверс — от французского «Revers» оборотная сторона монеты или медали.
**Аверс — от латинского «Abversus», обращенный к чему-либо, кому-либо.
*** И, вообще, тут много латыни.
**** Генезис предсказуемо цитирует III акт LOVELESS, подстрочник мой.
***** Имена ТУРКов в английской версии согласно сайту Gunshot Romance:
Пистолет — Элизабет
Шокер — Сент-Эндрю
Два Револьвера — Рейф
Дробовик — Саманта
Рукопашный Бой – парень — Дюрман
Рукопашный Бой – девушка — Кира
Катана — Адриан
Сюрикен — Циссней
Нунчаки и Метательные Ножи — имен не имеют, с Легендой и так все понятно.
****** Имеется в виду, что клоны Сефирота гипотетически он сам, только разделенный на составляющие — Кададж – разум, Язу – эмоции/чувства, Лоз – сила.

Точка отсчета – 0... Реверс…

Точка отсчета – 0... Реверс…
Abyssus abyssum invocat (Бездна взывает к бездне).

Его окружала вода. Мутная, словно кто-то растворил в ней белила, и в то же время прозрачная настолько, что резало глаза, лишающая дыхания, отбирающая жизнь. Руки были крепко стянуты за спиной за локти и запястья, а к поясу, перехватывающему легкую тканую тунику, выкрашенную в темный цвет, была привязана сетка с камнями, тянущими его на дно. Даже свободные от пут ноги не давали возможности выплыть. Да и не мог он, опоенный дурманным зельем. Все что мог беспомощно таращиться перед собой, чувствуя, как из приоткрытых губ ускользают пузырьки воздуха, как вода заливается в горло.
Это ли была не пытка? Знать, что ты умираешь и не иметь возможности ничего сделать. Не знаешь, как прекратить это.
Впрочем, еще немного и его уже не будет такое волновать. Ничего не будет. Мертвые они тихие.
Паники не было. А то, что было, скорее, называлось истерикой. Безмолвной, как и он сам. Не хотелось умирать. Он был готов на что угодно, лишь бы сейчас, кто-то спас его. Остановил это безумие.
Но никто не остановит. Он знал это еще с молодых ногтей. Знал, что дальше станет еще хуже. И чего греха таить, боялся этого «дальше».
Настолько, что готов был действительно утонуть до того, как оно начнется. Он ощутил босыми пятками дно и почувствовал, что может двигаться и чуть повернул голову. И боги, лучше бы он этого не делал.
Нет ничего хорошего, что бы столкнуться взглядом с провалами глазниц обглоданного до костей, успевших потемнеть от времени черепа, покоящегося на камне неподалеку. Особенно если знаешь, что сам скоро превратишься в такой же.
Он уловил движение боковым зрением и резко, насколько позволяла окружающая его вода, обернулся, успев уловить только тень, ускользающую куда-то за спину. Внутри все похолодело.
Неужели так скоро?
Он попробовал пошевелить связанными руками, но, конечно, не преуспел. Ощутил, как что-то коснулось ног, и опустил взгляд, уже зная, что там увидит.
Кончик змеиного хвоста, словно обрадовавшись тому, что на него, наконец, обратили внимание, скользнул по внутренней стороне его бедра, поднимаясь к почти неприкрытому задравшемуся во время погружения подолом туники паху.
Связанный попытался рвануться вперед, но его удержали, и он в ужасе уставился на перехватившие его поперек груди руки, явно мужские, с длинными острыми когтями и когда они начали неумолимо разворачивать его, распахнул губы в немом крике...

— Клауд! — в ухо гаркнули так, что он подорвался и вскочил. Правда при этом заехал склонившемуся над ним Заку лбом в переносицу и повалился обратно, едва не звездочки считая. Фэйр приглушенно взвыл, отшатнувшись, и схватился за пострадавшее. — Твою мать!
— Что случилось? — Страйф прижал пальцы ко лбу, чувствуя, какой он мокрый и мысленно выругался. Снова этот сон...
— Это я тебя должен спросить, — отозвался Зак и ощупал начавшую появляться шишку. — Сперва стонешь во сне, потом мечешься так, что кровать скрипит и рискует развалиться, а потом и вовсе вопишь, будто тебя убивают!
— Меня и убивали! — ляпнул Клауд, прежде чем успел прикусить язык и однокурсник уставился на него. Честно Страйф до сих пор не понимал, как ему удалось поступить в один из самых престижных Митгарских университетов, учитывая, что приехал он из глухой провинции.
«Не такой уж глухой», — мысленно поправил он себя, вспомнив, как разросся Нибельхейм в последнее время, благодаря реактору по добыче Мако-энергии.
Видя, что приятель по-прежнему смотрит на него, ожидая ответа, он откинул прилипшее от пота одеяло и скривился.
— Просто дурной сон.
— Настолько дурной, что тебя до сих пор колотит? — конечно, от Фэйра не укрылась дрожь его пальцев, на мгновение сжавших материал пододеяльника. Он всегда был слишком наблюдателен. Еще тогда, когда столкнулся к Клаудом в коридоре общежития и, окинув взглядом, оповестил окружающих: «А это, похоже, мой сосед!»
Светловолосый тогда удивленно замер, посчитав эту фразу дурацкой шуткой, поскольку, ну откуда черноволосому, смахивающему на восторженного щенка – особенно, когда дело касалось СОЛДЖЕРов - парню, явно учащемуся на пару-тройку курсов старше, знать, в какую комнату его селят. Впрочем, этот вопрос они быстро выяснили. Зак просто подцепил номерок на связке ключей, которые он прижимал к краю объемной коробки с вещами, что бы ловчее удержать её и кивнул.
— Так и думал - седьмая.
— А у тебя тоже? — Клауд посмотрел на него куда внимательнее.
— Ага. Зак, — ему протянули руку. Страйф собирался её пожать и спохватился уже тогда, когда коробка стала стремительно выскальзывать у него из рук, рискуя поделиться своим содержимым с окружающими. Фэйр тут же сообразил прийти ему на помощь, и они почти столкнулись, но все-таки смогли её подхватить. — А ты?
— Клауд. Так с чего ты решил, что я твой сосед? — его поманили за собой и Страйф пошел следом за провожатым. — У тебя такое хорошее зрение? — Намекал он понятно на то, что рассмотреть с того места, откуда его засек черноволосый, номер на ключах было весьма затруднительно
— У меня чутье на таких же не городских, как я, — Фэйр пошел спиной вперед.
— И откуда ты?
— Гангага, — сказано было с гордостью. — А ты?
— Нибельхейм, — Клауд всегда замирал перед тем, как произнести это название. Могло статься, что среди его новых знакомых найдется тот, кто будет в курсе маленького, по сравнению со всей Планетой, и большого, для отдельно взятого городка, секрета, но Захария только пожал плечами, у него отлегло от сердца.
И вот теперь...
Зак присел возле него и заглянул в лицо.
— Ты действительно напуган, — серьезно проговорил тот. — Что тебе могло присниться? Ты сказал, что тебя убивали... Они?
— Не помню, — он уже взял себя в руки и соврать, оказалось действительно легко, настолько, что Фэйр, похоже, ему поверил. По крайней мере, с вопросами больше не приставал.
Клауд поднялся и, прихватив туалетные принадлежности, отправился в небольшую душевую, расположенную прямо в конце коридора общежития в их крыле. Забрался в кабинку и, включив воду, подставил лицо горячим струям, пытаясь опомниться, прийти в себя от того, что приснилось.
Особенно если, учитывая, что сном это не было. Скорее объективной реальностью, и лет десять назад с ним вполне могло произойти что-то подобное.
Но в Нибельхейме построили реактор, и жизнь потекла по совсем иному руслу. Стала налаживаться. Его даже отпустили, когда изъявил желание уехать в мегаполис, учиться.
Парень встряхнул головой, отфыркиваясь от попавшей в нос воды, заставляя себя не вспоминать, как еще недавно даже это было ему недоступно, борясь, со сковавшим на мгновение страхом и принялся, остервенело тереть себя мочалкой.
За этим занятием его и застал Фэйр. Остановился напротив, рассматривая ни мало не стесняясь, и весело подмигнул, когда Клауд вскинул на него взгляд, вопросительно выгнув бровь.
— Мне Айрис звонила, — бесхитростно пояснил черноволосый и положил свой комплект принадлежностей на небольшую лавку посредине. — Пригласила в кино.
— А почему она тебя, а не наоборот? — Страйф принялся смывать с себя пену, здраво рассудив, что после дня первокурсника, когда они уснули на полу вповалку, а проснулись едва ли не в обнимку, ему точно Фйэра стеснятся нечего.
— Да я как-то...
— Смотри, найдет себе кого-нибудь.
— Клауд, а у тебя есть кто-нибудь? — зашумела вода – Захария ушел в кабинку рядом, предпочтя игнорировать его предупреждение, не иначе.
— Есть, — блондин улыбнулся. — Подруга детства.
— Это не считается! — решительно заявил приятель.
— Ты просто её не видел, — Страйф ловит себя на том, что улыбается. Он не был удивлен, когда мать к письму приложила фотографию соседской девчонки, еще посетовала, что такая красота пропадает. Тифа, действительно, стала красавицей.
— Жаль...
— Чего именно? — блондин выключил воду и выбрался из душевой, принявшись вытираться и одеваться.
— Айрис подружку хотела с собой взять, я обмолвился, что ты вроде как тоже свободен, — Зак приобнял его со спины за плечо, чуть склонив голову – все-таки он был выше, но не настолько, что бы комплексы Страйфа дали о себе знать.
— Без меня, — Клауд легко высвободился и даже отступил. Его эти городские фифы напрягали, особенно своими запросами и килограммами грима, которые на себя наносили.
Зак было хотел начать переубеждать его, но потом видимо что-то увидел в лице и глазах и усмехнулся.
— Да ты у нас почти окольцован, нет?
— Я не думал об этом настолько предметно, — Страйф вытер мокрые волосы. Говорить как-то сразу расхотелось, иначе бы пришлось объяснять Фэйру, почему он так хочет убраться из родного города и почему так страстно желает забрать оттуда Тифу. Знал бы он, какой крутой поворот совершит его жизнь всего через несколько дней, забрал бы подругу еще тогда, когда впервые уезжал, даже если бы пришлось её связать. И уж, конечно, никогда бы не возвращался обратно в Нибельхейм.
Но, как говорится, знал бы где упал, соломки бы постелил.
Поэтому он вслед за Фэйром вышел из душевой и отправился на занятия, даже не подозревая, что готовит ему завтрашний день.

Точка отсчета – 1...

Точка отсчета – 1...
Ad notam (Для заметки).

Зак был помешан на СОЛДЖЕРах. Это было понятно с первого мгновения, и надолго врезалось Клауду в память – этот огромный постер в половину стены с изображением Шин-ра инк. Это было даже забавно – понимать, что везде свои кумиры и идолы. И понимать, что тут этих идолов уважают не из-за страха, или боязни, а потому что хочется быть на них похожими.
Так вот... Фэйр был не просто помешан, он собирался в будущем стать одним из них. То есть работать на компанию, получать за это жалование и уж точно не заморачиваться по поводу внимания к девушке. Впрочем, у него была Айрис - милая цветочница, живущая в почти разрушенном храме. Клауд когда впервые услышал это словосочетание – «разрушенный храм» весь внутренне содрогнулся, просто на мгновение представив, что религия змее-богов добралась и сюда. Но, конечно, это было неправдой.
Не могло так быть. Тем боле в мегаполисе. Тут и о своих-то богах редко вспоминали, предпочитая полагаться только на себя, не то, что о каком-то древнем культе. Да и воды, так необходимой для ритуала в храме не было.
Страйф туда ходил, вместе с Заком, практически через неделю, после того, как поселился в его комнате. Это было на самом деле глупостью с его стороны. Что бы вот он делал, если бы оказалось, что и здесь не смог уйти от всевидящего, как ему внушали с детства ока богов?
Другой вопрос, что прятаться тоже было не вариантом.
Но стоило увидеть здание и от сердца отлегло. Не было привычных, испещренных фресками камней, не было круглого зала с каменным, выглаженным десятками ног полом, не было алтаря, к которому прикасались, прося благословения.
Просто заброшенная церковь с рядами скамеек и целой лужайкой, неизвестно откуда взявшейся, и одновременно смотрящейся так уместно.
Гейнсборо ему понравилась. Улыбчивая, милая, простая девушка, которая так органично смотрелась в паре с Заком. Что думал об этом сам Фэйр, просто бредивший военной службой, оставалось только догадываться.
— А у вас кого-нибудь почитают? — чуть позже, когда они сидели в летнем кафе, неподалеку от храма, поинтересовалась у Страйфа Айрис. В первое мгновение он растерялся. Наверное, больше потому, что не хотел потерять их дружеское расположение, а может прекрасно видел, как на подобные рассказы реагируют несведущие люди.
— Когда-то, до того, как построили реактор, почитали, — отозвался уклончиво, очень надеясь, что на этом темноволосая прекратит свои расспросы и не придется отвечать резче, чем хотелось бы. Но слово «стоп» в этом смысле явно было ей не знакомо.
— И кого?
— Айрис, — видя, что Клауд не горит желанием рассказывать, Захария тронул подругу за руку.
— Но, мне же просто интересно.
Страйф тогда разозлился. Понимал, что это глупо и вообще, но её это «интересно» засело у него где-то под ребрами шипастым шариком и не давало как следует вздохнуть. С одной стороны он понимал, что да, действительно они никогда не жили в страхе, что следующей жертвой может оказаться кто-то из твоей семьи, но с другой, ему было обидно до стиснутых кулаков, что в отличие от него, им не приходилось бояться: за мать, за отца, за смешливую подругу Тифу...
— В богов-змей, — обронил негромко и, видя, что она вся обратилась в слух продолжил. — Это языческий культ, основанный на жертвоприношении, для того, что бы задобрить покровителя.
Надо было видеть её глаза, мгновенно наполнившиеся пониманием - он аж опешил, не думал, что кто-то может знать о том, о чем и в кругу своих-то, было не принято говорить вслух.
— Жертвоприношении? — это уже был Зак и вот на него Клауд долго не мог поднять глаз, а когда поднял, оказывается, что этот ненормальный принял все близко к сердцу и теперь, похоже корил себя, за неуемное любопытство. — Прости...
— Сейчас от культа уже отказались, — он не знал, зачем рассказывал. Наверное, надо было промолчать. Сделать вид, что этого разговора не было, но эта тайна настолько долго разъедала его изнутри, что похоже довела до предела. — Но раньше любые проблемы – серьезные, я имею в виду: голод, засуха, или наоборот не проходящие ливни – решались именно таким способом.
Его не перебивали, даже дыхание затаили, и именно это дало возможность представить, что он просто разговаривает сам с собой – Клауд даже глаза закрыл. Дало возможность говорить дальше.
— Обычно жертву назначал жрец. Не знаю, уж по каким критериям он её отбирал, или ему каким-то образом сообщали, но называл именно он. Выбранный приходил в храм на восходе. Его готовили – мыли, втирали в кожу душистые масла – учитывая то, что происходило дальше, их можно считать приправой к основному блюду, как и мед, который подмешивали в воду во время самого ритуала.
— Приправой? — Зак еле выдохнул это, но в повисшей за столиком тишине было прекрасно слышно – хорошо, что они расположились на веранде, и рядом никого не было.
— Да, — Клауд тряхнул головой. — Я же говорил о жертвоприношении, помнишь? — даже усмехнулся, но как-то одервенело. — Потом жертву одевали в легкую тунику с поясом, к которому были прицеплены сетки с камнями, что бы быстрее шла на дно, — он дотянулся до заказанного коктейля и пригубил, просто что бы промочить горло, а то язык совсем присох к небу. — Потом её поили специальным отваром, от которого уходила воля и сопротивление – никому не нужны истерики в самый последний момент. Потом жертву связывали и вели вглубь помещения – там находился небольшой водоем – храм стоял на косе, и достаточно было просто не заделать часть пола.
— Погоди, — Фэйр прищурился. — Если этот, как ты говоришь отвар, лишал воли, зачем было связывать?
— Чтобы когда пройдет действие, уже под водой, жертва не могла сбежать.
— И что происходит потом? — похоже, таких подробностей Айрис не знала и выглядела еще более напуганной, чем вначале.
— Жертву опускали в воду и разжимали руки, давая погрузиться. Она была подношением, которое съедал бог, что бы исполнить просьбу жреца.
— Съедал?! — Фэйр вытращился на него как на умалишенного. — Живого человека? Какая-то тварь?!
— Они не твари, они боги, — попытался возразить Страйф, которого сравнение, не смотря на отношение к ритуалу понятное дело зацепило.
— А по мне они еще хуже мутантов, с которыми сражаются СОЛДЖКРы! — запальчиво высказался Захария, и тут же спохватился. — Тебе, думаю неприятно это слышать, но у меня просто в голове не укладывается.
— Неприятно. И я пойму, если после того, что узнал, ты прекратишь со мной общаться.
— Перестань, — черноволосый удивил его, протянув руку через, стол и поймал пальцы. — Черт, они у тебя ледяные! Ты ведь не принимал в этом зверстве участия, раз говоришь, что культ уже отмер.
Страйф нашел в себе силы улыбнуться. Хотя мог бы сказать Фэйру, что реактору в Нибельхейме всего каких-то три года. Но он слишком не хотел, что бы Зак и дальше его расспрашивал. И так, странно, что не задал вопрос, откуда Клауд столько знает.
А как ему было не знать, если был прислужником в храме?

Точка отсчета – 2...

Точка отсчета – 2...
Alea jacta est (Жребий брошен).

Весь оставшийся день он словно ждал чего-то, удивляя преподавателей своей несобранностью, а однокурсников задумчивостью, которую они за ним раньше не замечали. Даже стали приставать к Фэйру с расспросами, а на его справедливый, в общем-то, вопрос: «а причем тут я?» огорошили обоих, фразой: «вы же живете вместе!»
Это, надо сказать, стало для обоих таким откровением, что Страйф как-то сразу забыл о своем упадническом настроении, настолько был удивлен. Так и выяснилось, что на курсе давно считают их парой. Вот только не определились еще кто из них снизу. И если кто-то относился к этому совершенно спокойно, то нашлись и те, кто прямо тут был готов предать их анафеме.
Особенно когда Клауд, похлопал одного из таких доброходов по плечу и заверил его, что так и быть на мужественность не претендует и, даже готов уступить ему свое – горизонтальное – положение. И прежде чем тот успел опомниться и попытаться начистить ему физиономию утащил Зака за собой.
— С чего это ты и в горизонтальном положении? — это было первое, что спросил у него Фэйр, чем надо сказать немало удивил светловолосого.
— Нет, ну сексом, им в принципе и стоя можно заниматься, и сидя, — начал Страйф, все еще не понимая в чем причина возмущения друга – ладно бы тот взбеленился по поводу того, что его к меньшинствам при живой девушке приравняли, так нет - к его положению прицепился. — Но не думаю, что он бы понял...
— Нет, — его прервали. — Я в том плане, с чего ты решил, что если бы мы спали вместе, ты оказался бы снизу?
— То есть как с чего? — когда начинался этот разговор, Клад никак не думал, что он выльется во что-то подобное.
— И вообще, — продолжил обескураживать его Захария. — Разве у вас такие связи не подвергаются порицанию?
— Смею тебе напомнить, что Гонгага меньше Нибельхейма!
— С чего это бы вдруг решил? — предсказуемо обиделся за родную деревню черноволосый.
— С того, что я даже названия такого никогда не слышал. Гон-га-га.
— Как и я. Только в случае и Нибельхеймом. Чем он вообще знаменит кроме реактора и этих твоих страшилок? — удивительно, но слова Захарии не зацепили его и не ранили, что заставило задуматься, насколько он уже подпустил этого парня к себе, раз воспринимает все сказанное им не больше, чем безобидную подначку.
— Ничем. Но мы отклонились от темы, — Страйф взлохматил и без того торчащие в разные стороны вихры.
— Да. Я спросил, с чего ты решил... — они пошли по направлению к кампусу.
— Я помню, — народу вокруг оказалось не в пример больше, чем в коридоре, где произошел недавний разговор и Калуд предпочел не привлекать к ним лишнего внимания. — Ну, это очевидно на мой взгляд. Я меньше ростом, младше и вообще, если сравнивать с тобой, смотрюсь хорошенькой девочкой.
— Девочка нашлась, — Фйэр даже фыркнул, выражая свое отношение к «полному бреду», как он в следующее мгновение обозвал логические выкладки Страйфа. — По мне, так не важно, какого ты возраста и роста. Даже наличие опыта не играет сильной роли.
— А по мне, наш разговор зашел куда-то не туда. У тебя есть девушка, — заметил Калуд, который вовсе не планировал обсуждать с соседом что-то подобное. И дело было даже не в запретности темы - учитывая отношение к однополым связям окружающих - в конце концов, не они начали этот разговор. А скорее в легкости, с которой они нашли общий язык.
Надо сказать, что Захария задумался над его словами. И молчал всю дорогу. В двери Клауд обнаружил еще один конверт от матери и невольно насторожился, мысленно ругая себя. Должен был радоваться, но каждый раз, когда приходила корреспонденция из дома, не мог отделаться от ощущения, что все они играют в третьесортной постановке. Делают вид, что все хорошо, но на самом деле до сих пор живут так, словно культ все еще существует. И нельзя ни к кому привязываться, потому что он может оказаться следующей жертвой.
Это страшно. По-настоящему. Только оказавшись в Митгаре, и пообщавшись с Захарией, Клауд понял насколько. Наверное, именно поэтому сейчас не решался открыть конверт, теребя его в руках.
Это было, настолько не типично для него, что даже, темноволосый заметил. Явно собирался продолжить их разговор, но вместо этого спросил:
— Думаешь плохие новости?
— Не знаю, — Страйф устроился на своей постели и прежде чем Зак предложил дать открыть конверт ему – чего, конечно допустить было нельзя, особенно если мать напишет, что жрец требует вернуться, потому что надо провести обряд. Уже додумав это, понял, что просто читает написанные на бумаге строки, а не напридумывал невесть что, подавшись собственным страхам.
— Клауд? — видя, что он молчит, приятель всерьез забеспокоился и даже попытался коснуться его, но блондин шарахнулся назад, едва не опрокинув столик с ночником. — Да что случилось?!
— Мать хочет, что бы я вернулся домой, — странно, но с голосом удалось справиться почти мгновенно, еще бы взгляд, который он поймал в висящем на противоположной стене зеркале, не был таким затравленным.
— Что, прямо вот так, в середине семестра? — не поверил Фэйр.
— Да, — пришлось пускаться в объяснения и не сказать, что он врал. — Они и раньше не хотели, что бы я уезжал, но мне удалось как-то их уломать. А теперь... — он бессильно опустил руки.
— Ну, хочешь, я с тобой поеду? — огорошил его приятель, и сердце как-то глупо трепыхнулось в груди. — Вдвоем думаю, нам удастся их убедить, что образование штука важная.
Правда как представил, что сделают с Заком, стоит ему только появиться в Нибельхейме, и самому захотелось утопиться.
— Нет, — помотал головой. — Я попробую сам их убедить.
И Фэйр отступился. Так легко, что Клауд с какой-то затаенной обидой подумал – вот тебе и хваленая дружба.

Точка отсчета – 3...

Точка отсчета – 3...
Aquila non captat muscas (Орел не ловит мух).

Грузовик подбрасывало на ухабистой дороге и каждый раз Клауд, расположившийся в его кузове чувствовал это спиной и тем, что ниже. Он не понимал, почему не пустить по этому маршруту хотя бы какой-то захудалый автобус и одновременно был рад этому неимоверно. Никому не хотелось. что бы правда о культе выплыла на поверхность. К приезжим в Митгаре и так относились с настороженностью.
А еще из головы никак не шел разговор с Заком. Было и недовольство, и радость, что Страйфу удалось убедить его не ездить вместе с ним, но с какой-то горечью. И еще он никак не мог отделаться от ощущения, что они просто не поняли друг друга и если бы все прояснили, их расставание могло бы быть другим.
Но что теперь думать. Понятно, что после свершения обряда - при его удачном исходе - жрец будет настаивать на возобновлении практики. И как же Клауду хотелось, что бы в этот раз все пошло по-другому. Вот только кто он со своими чаяниями против всего культа?
Почему-то вспомнилась одна из жертв. Тогда, когда ему было пять, случилась засуха. Страшная. Жара стояла такая, что зерно и посевы просто вытлевали, а где-то даже выгорели начисто, окутывая пытающихся спасти их людей вонючим, разъедающим глаза дымом.
Взрослые пытались сделать все, что бы спасти то немногое, что осталось. Страйф хорошо помнил, как пропитывалась им одежда матери, возвращающейся с полей с сухими, потрескавшимися от жара губами и красными, от высушенных слез глазами.
И тогдашний жрец, отец этого предложил принести жертву. Не смотря на то, что был маленьким, в память врезалось, как вскочил на ноги красивый рыжий парень – лучший торговец, контрабандист и человек, немало поспособствовавший благу города, хотя родом был совсем из других мест – мечта всех молодых девчонок. Вскочил именно тогда, когда Староста практически согласился с доводами служителя змее-богов.
— Посмотрите, на кого вы стали похожи! — выплюнул любитель возвышенной поэзии, обводя собравшихся презрительным взглядом светлых глаз. — Неужели, готовы собственных детей на заклание тварям отправить, что бы только свою шкуру спасти?!
Его слова отрезвили. Люди начали, переглядывался, осознавая, на что почти подписались. Матери прижимали детей, которых боялись из-за угрозы пожара оставить дома одних, к себе и смотрели затравленным зверьем на своих мужчин, темнеющих лицами.
Но жрец не был бы жрецом, если бы, не сумел повернуть желающую спасения толпу на свою сторону. Повернуть все так, что рыжий жертвой и оказался.
Клауд видел, как его ловили. Как мужчина рвался зверем в путах, рыча сквозь зубы обещания достать связавших его ублюдков с того света. Но люди в тот момент как обезумели. Возможно, их толкнул на это страх, что иначе выберут кого-то среди них, а возможно голос разума заглушила глупая надежда, что боги удовлетворятся одной жертвой и больше не попробуют платы.
Генезис, так звали контрабандиста, еще пытался до них дозваться, пока не разжали челюсти и не влили в горло тот самый лишающий воли отвар из растущей на горе Нибель травы. Клауд, которого в суматохе мать едва не потеряла, видел, как Рапсодос замер, уткнувшись лицом в песок, перестав разом сопротивляться.
А когда его подняли...
Контрабандист любил возиться с ребятами и Страйф скорее по привычке попытался ухватиться за полу красного кожаного плаща, когда его обладателя провели мимо. И вот тогда рыжий на него посмотрел. Клауд не заревел только потому, что ему было жутко до потери голоса. Глаза у мужчины были страшные, совершенно пустые и словно подернутые туманом. Словно разом лишился всего того, что делало его человеком. Без чего был просто куклой. Без мыслей и чувств, годной только на то, что бы подчиняться...
Грузовик в последний раз чихнул и остановился, не доехав до указателя всего каких-то пары метров. Водитель высунулся из кабины, оглянувшись на Страйфа. Отвел глаза, встретившись с ним взглядом, и пробурчал куда-то в сторону, комкая в руках головной убор:
— Все парень, приехали... тосол вытек.
Это, конечно было отговоркой и оба они это понимали, но Клауд не стал тыкать в него пальцем, и обвинять, в нежелании приближаться к Нибельхейму близко. Слухи в этих местах распространялись быстро, к тому же, как он узнал из письма все той же матери, жертва требовалась для того, что бы избавить город от неизвестной болезни, заставляющей людей гнить изнутри. Поэтому подхватил рюкзак, и, перемахнув через борт, пошел по знакомой до последнего камня дороге. Как и следовало ожидать, за спиной послышался звук заработавшего двигателя, но Страйф не стал оборачиваться и смотреть, как грузовик уезжает.
— Тосол у него вытек, как же...
Блондин запрокинул голову, рассматривая такое далекое небо, и улыбнулся сам себе. Все-таки, не смотря на все проблемы – здесь он был дома, и любил это место, не смотря ни на что.
Где-то сверху раздался знакомый шум и Страйф улыбнулся, заметив увеличивающуюся в размерах точку. Пошел вперед, наслаждаясь знакомым воздухом с привкусом соли на губах.
Вертолет, который походу решил стать его почетным эскортом, сделал еще один круг над головой и пошел на посадку, забрав чуть вперед. Клауд не стал менять направление, хотя представлял, кого нелегкая принесла.
Машина опустилась на каменистую почву, и люк со стороны пилота распахнулся, выпуская рыжего нахала, с татуировками-сарпами на скулах, сделанными в цвет шевелюры, не иначе.
— Никак, Чокобо, пожаловал, дзо то!
— А ты решил, что я никогда не вернусь? — протянутую руку Страйф пожал спокойно и тут же дернул Рено на себя, отчего тот едва не вывалился из кабины, еле успев ухватиться за её край. Завязалась шуточная потасовка, во время которой, каждый из них пытался перетянуть второго и в этот момент они под осуждающим взглядом напарника рыжего смотрелись без малого детьми.
— Ну, ты так шмотки собирал, — поддел Клауда пилот и все-таки спрыгнул на землю. — Мать написала? — спросил и мгновенно стал неуловимо собраннее и серьезнее, несмотря на, отсутствие галстука и расхристанный вид.
— Она, — блондин вздохнул. И заметив на мгновение проскользнувшее напряжение, когда Рено и Руд переглянулись, спросил. — Кто?
Повисшее молчание нехорошо потянуло внутри, и он ухватил рыжего за отвороты пиджака, заставив наклониться.
— Кто, Рено? Говори, ты ведь знаешь!
— С чего ты взял, что я что-то скрываю? — попытался юлить тот, и даже обернулся на Руда, но тот только очки поправил, как бы говоря этим: «сам расхлебывай».
— С этих ваших переглядок, — пилота приложили спиной о борт кабины. — Ну!
— Тифа!
Страйф даже руки разжал, пытаясь осознать. Не могло такого быть, не могло и не должно, но... Ведь мать даже собиралась сватать его к бойкой темноволосой девчонке, с которой играли с детства, учились в одной школе в городе, даже целовались украдкой от родителей. Парень прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, прийти в себя.
Нет, он знал, что когда-то это коснется его самого. Что когда-то, он окажется на стороне тех, кого долгое время отправлял в объятия богов. Тех, кого с его помощью поили отваром, одевали и смазывали маслами. Пальцы на мгновение сжались, а в следующий момент губы тронула усмешка.
— Э, Чокобо, ты от горя мозгами тронулся? — осторожно поинтересовался Рено.
— Отвези меня к Руфусу, — потребовал Страйф, проигнорировав вопрос.
— С чего бы мне вдруг? — рыжий крякнул, когда его снова приложили.
— С того, что иначе, он рискует вызвать немилость богов, а навлечь на город еще больший их гнев.
Возражений и ТУРКов, так называли здесь охрану храма, к которой принадлежали Руд и Рено, не нашлось.

Точка отсчета – 4...

Точка отсчета – 4...
Auribus tento lupum (Держу волка за уши).

Наверное то, что он оказался в прислужниках храма было предрешено. Его настолько тогда испугали глаза Генезиса, что просыпался по ночам с криками и боялся гасить ночник. Ему все казалось, что тот стоит где-то за границей тени и смотрит на него своими светлыми глазами.
Мать беспокоясь, обратилась за советом к жрецу – даже не подумала, что именно его действия могли быть причиной страха сына и тот посоветовал ей приобщить мальчика к культу. Так Страйф впервые оказался в храме.
Дорога от вертолетной площадки до ступеней храма заняла каких-то пару минут. Рено что-то крикнул ему вслед, но Клауд только дернул себя за прядь, не став его слушать. Взбежал до створчатых дверей и на мгновение замер, словно балансируя на краю глубокого омута, прежде чем толкнуть их и пересечь порог святилища.
Изнутри на него дохнуло миртом и ладаном вперемешку с какими-то еще пахучими травками, украшающими алтарь, расположенный в центре. Страйфу никогда не приходило в голову как претенциозно он смотрелся, а тут вдруг поймал себя на мысли, что все это: и кусок камня, с резными изображениями змее-богов, принесших свет истины и коленопреклоненный жрец, скрывающий белым покрывалом часть своего лица, смотрятся до безумия нелепо и даже глупо.
— Доброго дня, Руфус.
— Клауд? — тот сперва закончил воззвание, и только потом обернулся, поднимаясь слитным движением. Стали видны тонкие пальцы, не скрытые церемониальной хламидой и тонкие губы.
— Он самый, — парень поймал себя на желании приласкать их кулаком, что бы кровь и зубы брызнули в разные стороны, но волевым усилием сдержался.
— Ты вернулся? — его разглядывали с немалым интересом.
— А не должен был?
— Что ты такое говоришь? — Страйфу вдруг пришло в голову, что на самом деле от культа никогда не откажутся. Что это удобный способ держать горожан в подчинении и все, что он собирается делать всего лишь иллюзия. Не сейчас, так потом Тифа может оказаться жертвой, но запретил себе об этом думать. — Твоя мать ночей не спала, когда ты собрался и практически сбежал.
— Я хотел выучиться. Здесь это делать негде, — он чуть развел руками.
— Вот как? — его собеседник хмыкнул. — Что ж, судя по тому, что ты вернулся, корни потянули тебя обратно...
Почему Калуд никогда раньше не замечал, как он раздражает одной этой свой манерой думать, что знает все за других? Или для этого надо было именно вырваться за пределы города?
— Я всегда собирался вернуться.
— Когда ты собирался, было не очень похоже... Впрочем, — жрец перебил сам себя, мотнув головой так, что покрывало едва не валилось. — Хорошо, что ты приехал, хоть сейчас, когда деревню накрыла беда.
— Я хочу поговорить об этом.
Руфус, как ему показалось, воровато обернулся на двери, в которых появился Рено и поманил блондина за собой. И как бы тому не хотелось остаться возле алтаря, где можно было сделать вид, что он не связан со всем этим, а пришлось идти следом мимо молелен, а потом в уединенную келью.
— Итак, — жрец дождался, когда он притворит дверь и бросит сумку на одну из лавок, после чего откинул с головы ткань и встряхнул светлыми, короткими волосами. — О чем ты хотел поговорить?
— Тифа не будет жертвой.
Руфус на это хмыкнул и чуть прищурил глаза. Явно решил, что у него взыграло сердце, и он собирается отстаивать подругу детства. И он, в общем-то, был прав: да взыграло и да, собирался. Вот только Страйф слишком долго общался и с ним и с богами, что бы, не научиться змеиным повадкам. И именно поэтому был уверен, что ему удастся вытащить Локхарт.
— Тифа не девственница.
Жрец замер на половине движения, потянувшись к резной доске, на которой на столе были расставлены искусно вырезанные шахматы. Видимо представил, во что могло вылиться её принесение.
— Ты уверен? — только и спросил, явно пытаясь понять, насколько вероятно, что Страйф его обманывает, что бы отвести беду от подруги.
— Она рассказала мне на выпускном. Ты понимаешь, эта не та информация, которую стоит передавать третьему лицу, но и ситуация у нас требующая мгновенного решения, — Клауд выдержал паузу, а потом посмотрел жрецу прямо в глаза. А я в отличие от неё - девственник.
Если Руфус и удивился, то взял себя в руки до отвращения быстро. Это вообще было его отличительной чертой.
— Да, ты подходишь лучше, несомненно, — согласился и, подойдя, приподнял лицо юноши за подбородок. — Но с чего мне отказываться от такого помощника, как ты из-за не удержавшей своего блядства девчонки?
— Еще слово и я тебя ударю, — хорошо, что они были здесь одни. Такого обращения при посторонних ему бы не простили, даже не смотря на все заслуги, если бы жрецу пришло в голову учитывать их. — И ты не хуже меня знаешь, что в моем случае все по канонам. Так что не трогай Локхарт.
— Надо же, как ты заговорил, — пальцы чуть сжались. — Кажется, было ошибкой, отпускать тебя в Митгар.
— Теперь ты уже ничего не сделаешь с этим... — Страйф выдержал взгляд и чуть пожал плечом. — Как и с моим желанием получить прощение, даже таким образом.
— Решил искупить то, что делал своей жертвой?
— Да.
— Ладно, Клауд, — Руфус отступил, вернув себе невозмутимое выражение. Было в его поведении что-то такое, что заставляло раз за разом прислушиваться, присматриваться, в попытке обнаружить причину, но пока жрецу удавалось ловко вывернуться. — Я принимаю твою замену. Приношение состоится в ближайшее время. Сейчас можешь идти домой.
Блондин не стал благодарить, хотя мог. Зацепился взглядом за фреску с изображением рыбообразной твари с длинным хвостом, тем самым, что видел во сне и перепонками между пальцев. И вот ЭТО будет его жрать... Или другая. Без разницы. Но лучше его, чем Тифу...
Скользнул мимо жреца в коридор, стараясь дышать глубже, не показывать мгновенно охватившую нутро панику и почти тут же налетел на подпирающего, одну из колон Рено. ТУРК окинул его внимательным взглядом зеленых глаз, явно собираясь и дальше оставаться на выбранном месте, но только удивленно вякнул, когда ухватили за руку и потащили вглубь храма. Туда, где располагалась комната смирения - небольшое по размеру помещение, где жертв содержали до начала ритуала. Здесь в специальных нишах хранились склянки с успокаивающими благовониями – никому не нужны, били пустые стенания.
Страйф втолкнул рыжего внутрь и плотно притворил дверь. Им было о чем поговорить...





 

запись создана: 26.12.2013 в 06:24

@темы: слэш, Турки, Сефирот, Клауд, Руд, Ценг, макси, фанфики, Кададж, Сефирот/Клауд, Рено, Руфус, FF Santa, FF VII, NC-17

Comments

[Серафин]

Точка отсчета – 5...

Точка отсчета – 5...
Calamitas virtutis occasio (Бедствие пробный камень доблести).

Зак не находил себе места с того самого момента, как Клауд собрался и взяв академический отпуск отбыл домой. Было в этом его отъезде, в том, как смотрел на Фэйра, стоя у дверей их комнаты, уже с собранной сумкой что-то такое, от чего хотелось ухватить за руку, дернуть к себе и прижать, не отпуская, нести какую-нибудь чушь, что все будет хорошо, что все образуется. Это было очень похоже на то, как он взялся бы успокаивать Айрис, и именно это Захарию остановило. Да, Страйф был миловидным, невысоким, но точно не был девчонкой. Фэйр никогда бы не позволил себе унизить его таким образом.
Хотя сейчас все чаще думал, что лучше бы позволил. Потому что у него уже который день было ощущение, что он совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Даже Гейнсборо, до этого увлеченно описывающая ему то, как будет продавать цветы, когда он все-таки сделает ей тележку, заметила, что он больше кивает головой в нужных местах, и поддакивает, нежели действительно слышит.
— Лучше бы ты с ним поехал, — огорошила, заставив вскинуть голову и мягко улыбнулась на вопросительный взгляд. — Зак, ну неужели ты сам не понимаешь, что должен сделать?
— Тележку?
— И её тоже, — согласилась девушка и коснулась его руки. — Но я имею в виду Клауда, и то, что ты беспокоишься о нем...
— С чего ты решила?
— Потому что я хочу, что бы ты был счастлив, — отозвалась Айрис и взяла его ладонь в свою, при этом смутившись. — А сейчас ты не со мной. Это неправильно.
Потом встала и оставила его в одиночестве и в растрепанных чувствах. Не то, чтобы он был с не согласен. Просто привык все решать сам и когда его просто поставили перед фактом: «вернешься, когда разберешься со всем», это оказалось неожиданным.
Наверное, Страйф был прав, и она, действительно, могла найти себе кого-нибудь, с тем, сколько внимания Захария мог ей уделить, но самому юноше казалось, что его достаточно. Тем более что Айрис никогда не претендовала на большее.
Он немного посидел за опустевшим столиком, размешивая заказанный кофе, но так и не притронулся к нему. Мысли, кружившиеся в голове, требовали прямо сейчас подорваться, и сделать хоть что-нибудь. В идеале выспросить у декана адрес Клауда, не мог же он явиться в Нибельхейм, бегать по городу и у каждого интересоваться, не видели ли, они похожего на Чокобо паренька, в конце концов. Даже если предположить, что городок под горой Нибель не такой большой и там все друг о друге все знают, как у них в Гангаге, такое поведение может показаться, по меньшей мере, странным.
Еще не хватало привлечь внимание сил правопорядка. И объяснять им потом, что у него: «было плохое предчувствие». Особенно если учитывать, что еще недавно у них там жертвоприношение считалось нормальным делом...
Зак замер на середине движения, заметно погнув крохотную ложечку и, спохватившись, вернул ей прежнюю форму.
А что если...
— Нет, быть того не может! — пробормотал юноша и резко поднялся, едва не опрокинув стол со всем, что на нем стояло. Потому что до него вдруг дошло, что Клауд совершенно спокойно мог соврать ему, и на самом деле эти их ритуалы снова возобновились, не смотря на рабочий реактор.
Фйэр, конечно, мог ошибаться, но разрешить его сомнения мог только один человек, и, расплатившись за заказ, черноволосый решительными шагами направился в сторону кампуса.

— Эй, с каких пор ты стал таким нервным? — Рено выдернул руку из хватки Страйфа, как только они оказались наедине в комнате. Даже отошел на несколько шагов.
— С тех самых, — блондин прижался лопатками к двери, не собираясь выпускать ТУРКа до окончания разговора. — Можешь ответить мне на пару вопросов?
— Смотря каких, — по тому, как подобрался пилот было понятно, что с ним уже провели разъяснительную работу на тему того о чем стоит рассказывать, а каких вопросов лучше и вовсе не касаться. Значит, Клауд был прав, и что-то, действительно, произошло.
— Где сейчас твой начальник? Я не видел его с того момента, как появился здесь, — отсутствие Тсенга, хотя обычно он постоянно присутствовал возле Руфуса, особенно когда дело касалось каких-то бытовых вопросов, а не ритуала, например, теперь особо остро бросилось в глаза.
Рено, явно собравшийся отбиваться от более серьезных нападок и обвинений - это было видно по прищуренным глазам - удивленно замер и ответил явно раньше, чем успел осознать это.
— В больнице.
— Вот как, — Страйф переплел пальцы, отступив, наконец, от двери, но только за тем, что бы надвинуться на собеседника. — Значит, даже он не смог справиться.
— Это вовсе тут не при чем! — запротестовал рыжий. — Его вообще с нами не было!
— Попал под раздачу раньше?
— А ты изменился, — голос, раздавшийся из-за спины, заставил Страйфа вздрогнуть и обернуться.
Тифа стояла на пороге, прислонившись плечом к косяку, и разглядывала его в ответ. Они не виделись всего каких-то пару лет, но мать была совершенно права, когда говорила, что Локхарт расцвела.
— В чем именно?
— Раньше бы уже бросился на него с кулаками, — девушка кивнула на Рено.
— Эй, я что, по-твоему, слабак?
— А я, помню, кто ты, дзо то, — передразнила она и вернула свое внимание Страйфу. Склонила голову к плечу, словно пытаясь решить для себя, насколько он выбивается из образа того мальчишки, с которым они вместе свалились с веревочного моста.
Это была общая затея, и винить кого-то, кроме собственной самоуверенности и ветра в голове было некого, но Клауд до сих пор не мог простить себе, что после этого сам отделался легкими ушибами, а Локхарт семь дней провалялась в коме.
— И как? — тот верно расценил её взгляд, а потом только охнул, когда Локхарт подскочила и сгребла его в объятия. Только брови приподнял, ощущая весьма солидный размер груди, чем окончательно смутил знакомицу.
— Ты наконец-то вернулся.
Им определенно было о чем поговорить. Об этом кричала напряженность её движений, то, что Тифа отводила глаза и все пыталась избежать более близкого контакта, но Рено, как обычно влез туда, куда его вовсе не просили лезть.
— Ты больше не жертва, — Шатенка резко обернулась в его сторону, а затем отстранилась от Страйфа, разглядывая его куда более внимательно.
— Что это значит?!

[Серафин]

Честно сказать блондин предпочел избежать как раз этого разговора. Слишком хорошо представлял, чем все это закончится для него в частности. Тифа и раньше могла пустить в ход кулаки, что бы что-то доказать - этим-то и отличалась от обычных девчонок, и он не думал, что сейчас с этой её чертой характера произошли какие-то кардинальные изменения.
— Клауд? — девушка обернулась в его сторону и очень знакомо прищурилась.
— Прежде чем решишь меня поколотить, — он вздохнул и сжал её плечи. — Я бы все-таки хотел услышать от нашего общего друга ТУРКа, что здесь все-таки произошло, что Руфус решил так форсировать события, что отказался от тебя, как от жертвы, как только узнал, что ты не девушка...
— Так ты сказал ему именно это?
Страйф кивнул, уже готовый оборонятся, но Тифа только устало покачала головой.
— Вот всегда ты так, — она отступила, стараясь не смотреть на него. — Вечно считаешь, что в чем-то виноват, что должен искупить что-то...
— Я действительно виноват! — начал Клауд, но она прижала палец к его губам.
— Ни в том, что произошло тогда на мосту, ни в том, что тебя выбрали в помощники жреца, ни в чем другом, Клауд... Когда же ты это поймешь?
— Никогда, наверное, — на него и на самого навалилась какая-то усталость, словно он был воздушным шариком, из которого разом выпустили весь воздух. То, от чего так упорно пытался сбежать, вырвалось на поверхность и принялось грызть с удвоенной силой. Все эти взгляды, которые кидали на него горожане. Ведь, на деле он сбежал именно от них. От того, что в отличие от жреца, которого они подсознательно боялись, был напоминанием о том, какой образ жизни они вели совсем недавно, хотя можно было обратиться к добыче Мако раньше, избежать всех этих жертв...
— Он приходил к нему, — оба вздрогнули и уставились на заговорившего Рено – непривычно собранного и серьезного. — Шинентай...
— Что?
— Мы были в зале, — ТУРК отмахнулся от вопроса, как от назойливой мухи, словно боялся, что он собьет его с мысли, или не позволит рассказать до конца. — Не могли связаться с Тсенгом и Еленой... Когда вода у самого спуска забурлила и хлынула на каменные плиты черным туманом, почти сразу сбившим меня и Руда с ног... Дзо то! Это было так унизительно! — Он грохнул кулаком по стене, у которой стоял. — Он казался мальчишкой, совсем таким, каким они изображены на фресках и гобеленах: серые волосы, зеленые глаза с вертикальным зрачком. Поэтому ни у кого из нас не возникло сомнений в том, кто он. Единственное о чем не говорят летописи – это о том, что они могут ходить по земле, как люди.
— Ноги превращаются в хвост?
— Да... Он направился прямиком к шефу, пока мы с Рудом пытались подняться. Сказал, что бы тот поискал своих подчиненных возле скал, швырнув ему на колени окровавленные удостоверения. А потом сказал, что если мы хотим избавится от Геостигмы – так они называют эту дрянь, должны доказать, что все еще верим в них...
Страйф с Тифой переглянулись. Оба прекрасно понимали, что это означает и одновременно их куда больше занимал рыжеволосый. Они впервые видели его таким.
— Елену мы нашли у подножья... А Тсенга... эти ублюдки распяли его на камнях!
— И что Руфус? — вырвалось у Клауда помимо воли. Он давно начал замечать, что жреца и главу его охраны что-то связывает, и теперь почему-то было очень важно услышать ответ.
— Сказал, что бы им оказали надлежащую медицинскую помощь, — сухо отрубил Рено, даже не смотря на него. Вероятно, подумал о том же самом, но выводы сделал раньше. — И больше ни разу не спрашивал...
Высказав это, пилот протолкнулся мимо обоих, оттеснив Страйфа к стене, и выметнулся вон из комнаты, оставив их одних. Очевидно, больше не мог позволить им видеть себя настоящего, устав прятаться за маской расхлябаного дурня.
— Ты знаешь, что врать жрецу это преступление? — Локхарт уперла руки в бока и посмотрела на Клауда.
— Не большее, чем все то, что я уже совершил, — тот только пожал плечами, обнаружив, что Рено сам того не зная, помог ему. Как прислужник при храме блондин прекрасно знал, в каком пузырьке что находится. Умел определять на ощупь. Это было необходимо, что бы быстро реагировать, если кто-то из жертв поведет себя не обдумано. И именно поэтому он точно знал, что в склянке в нише, прямо у него за спиной.
— Я сейчас пойду и скажу ему, что ты врешь... — запальчиво высказалась Тифа. — Я не позволю, что бы ты...
Задержавший дыхание Клайд коротким движением вытащил пробку из горлышкf и она практически тут же покачнулась, рассеянно моргнув, а потом повалилась ему на руки. Только подхватить успел.
Страйф бережно уложил её на лавку и вышел, плотно притворив дверь, заперев на вмонтированный с внешний стороны засов. Он уже сделал свой выбор и менять его, не смотря, ни на что, не собирался...

Рено был зол и раздосадован. Начиная с того, что не смог защитить шефа, пусть и от существа божественного происхождения, и заканчивая тем, что Клауд, баламут этого Чокобо побери, решил именно сейчас вытащить это из него, потому что ему видишь ли ты, приспичило разобраться в происходящем.
Просили его!
Рыжеволосый сам не заметил, как добрел до пляжа, в попытке развеется и взять себя в руки. И все больше приходил к выводу, что все, что хочется это взять в них любимую дубинку и пересчитать кому-нибудь ребра, в надежде, что отпустит.
Особенно после того, что произошло с Тсенгом и того, что Страйф, заменив свою подружку на алтаре жертвы.
О мальчишках, которых можно было спутать с девчонками, имеющих нехорошую способность обращаться черным пеплом. ТУРК выругался сквозь зубы и, пнул подвернувшийся под ногу камень.
Почему-то не получалось относиться к происходящему как раньше. Просто выполнять работу, не особо задумываясь обо всем остальном. Ведь, по сути, вся система культа хорошо функционировала только потому, что каждый винтик этой машины знал свое место, не пытался лезть к другим,
Не то, что Рено не было жалко жертв, но деньги ему платили не из жалости уж тем более не за советы под руку. А за то, что бы эти самые жертвы, не могли сбежать, или напасть на кого-то из жрецов, включая того же Страйфа, как самого младшего и заведомо слабого.
И он никогда не думал, что Клауд сам окажется на месте одной из них. Это, просто переворачивало мир рыжеволосого с ног на голову. И, наверное, именно поэтому, погрузившись в мысли ТУРК не видел, куда шел.
А когда из глубины к нему метнулось человеческое тело, увенчанное хвостом, Рено понял, что зря так близко подошел к воде.

[Серафин]

Точка отсчета – 6...

Точка отсчета – 6...
A contrario (От противного).

Нибельхейм, не смотря на все то, что он о нем знал, Заку понравился. Спокойный, тихий городок, в котором нет загазованности мегаполиса, его толчеи, напыщенности. Нет, он любил Митгар, но не настолько, что бы жить в нем весе время. Ведь по сути его ничего кроме желания стать СОЛДЖЕРом и Айрис там не удерживало.
Когда познакомился со Страйфом, стало на один крючок больше, но он прекрасно понимал - в городе Клауд не останется. Доучится и вернется к себе. Вот только не думал, что все это произойдет так скоро и при таких обстоятельствах.
Грузовик, водитель которого вызвался довезти его до места, заглох на половине дороги, и, судя по заканчивающейся именно в этом месте колее, поступал так не первый раз. Фэйр только рукой махнул и пошел по дороге.
Ноги у него от нескольких часов пешей прогулки не отвалились, да и пейзаж, не смотря на свою однообразность, был ему интересен. Именно рассматривая его, он и не заметил стразу, что у него появилась компания.
— Ландшафтом интересуешься? — за спиной обнаружилась невысокая кареглазая девушка, одетая по всей форме: в брюки и строгий пиджак.
— Любуюсь, — отозвался Зак и развернулся к ней, рассматривая куда более внимательно. — А ты?
— Любуюсь, — согласилась она, окинув его еще одним цепким взглядом и, похоже, что-то для себя решила. — Что ты тут делаешь?
— Зак, — Фэйру надоело это тыканье, без называния имен.
— Так что ты здесь делаешь, Зак? — правила игры она приняла охотно, и это заставило насторожиться.
— Собираюсь попасть в Нибельхейм, — он как можно более небрежно пожал плечами.
— Зачем?
Захария предвидел этот вопрос. Про себя он уже отнес девушку к силам правопорядка, возможно, даже если не принадлежащих к храму, то, попустительствующие происходящему в нем, и поэтому подготовился. Да и алиби, никогда лишним не было. Фэйр не понимал, что заставляет его так тщательно готовиться, но придерживался тактики, что лучше оказаться во всеоружии, чем в какой-то момент обнаружить, что забыл именно ту Материю, которая необходима.
— Со мной в университете учился Клауд Страйф, — он вытащил из кармана запакованные бумаги. — А потом его мать прислала письмо, что он должен вернуться домой. Прямо посреди семестра. Ректор университета прислал меня, что бы попытаться убедить его вернутся закончить учебу.
— Почему тебя?
— Потому что я был его соседом, — Зак пожал плечами и отдал ей бумаги. Вообще-то они предназначены для кого-то выше рангом, — заметил, когда девушка попыталась вскрыть конверт, за что заработал неопределенное хмыканье.
— А ты умнее, чем кажешься на первый взгляд, Зак, — заметила кареглазая. — Мой непосредственный начальник сейчас в больнице, но думаю, что Жрец обладает достаточной властью?
— Жрец? — напустить на себя вид деревенского простачка оказалось совсем не сложно - Зак просто вспомнил, как его воспринимали жители Митгара, когда он только прибыл в мегаполис.
— Увидишь, — она махнула следовать за ней и скоро они оказались возле мотоцикла с коляской. Так он и попал в город.
Циссней**, так звали его провожатую, пока ехали, ему все-таки удалось её разговорить, предложила ему найти гостиницу, пока она сообщит жрецу о его прибытии и желании встретиться. Предсказуемо не отвела к Клауду, и это заставило окончательно забеспокоиться.
Но не настолько, что бы делать глупости.

[Серафин]

Больше всего на свете, Клауд боялся, что когда-нибудь окажется на месте тех, кого приносили в жертву. Наверное, как и любой палач, хотя все вокруг, даже Тифа пытались убедить его в обратном.
При всем при этом, он прекрасно понимал, что все могло случиться по-другому, если бы он был сильнее, если бы смог противостоять Руфусу.
Но он не смог, не сумел и уже завтра собирается хлебнуть того же зелья, которым тогда напоили Генезиса, и его глаза станут такими же пустыми. А когда его сожрут, на поверхности случится шторм, подтверждающий, что жертва принята.
Он помнил, что когда Рапсодоса принесли в жертву, море не могло успокоиться всю ночь. В любом случае он будет вести себя достойно. И с матерью в том числе.
Она ждала его на пороге, естественно ей сообщили, что он приехал, но вряд ли кто стал распространяться о том, что он задумал. Тифа осталась в храме, а ТУРКи бы не стали трепаться – по крайней мере, он на это надеялся.
— Дорогой, — его крепко обняли, и он почувствовал, как ткань рубашка на плече намокает. — А я так хотела, что бы вы поженились...
Он долго ходил возле дома, настраивал себя, уговаривал, что не надо ничего говорить, что так будет лучше, но все его выкладки и доводы рассыпались тренировочной голограммой, когда понял, что мать уже смерилась с тем, что Локхарт собираются отдать змее-богам. Что религия культа настолько плотно велась в её ум, что даже если выдернуть сорняк с корнем, еще долго будет жить с оглядкой: «а что завещали Шинентай?»
И не только она.
— Мама, как вы могли? — спросил, всматриваясь в такое родное лицо.
Она отвела взгляд, впрочем, не выпустив его из объятий. Заговорила о том, что он должно быть проголодался. Что она приготовила все самое лучшее, что он любит...
— Ты говорила, что: «такая красота пропадает», — это её явное не желание касаться темы предательства - ничем другим то, что все согласились с тем, что жертвой будет Локхарт, объяснить было нельзя, отзывалось в груди тянущей болью. Нет, Клауд осознавал, что это политика двойных стандартов и пока это все не касалось его самого и его окружения, он не пытался плыть против течения, но именно поэтому завтра он собирался сделать хоть что-то, что бы открыть людям глаза.
— Ты еще маленький и многого не понимаешь.
— И чего же? — от этого утверждения Страйфа пробрало злым смехом. — Того, что мы опять пытаемся откупиться чужой жизнью, или того, что вместо того, чтобы решать свои проблемы самим мы все еще уповаем на кого-то. Причем ладно бы это был человек, так нет же... Я переночую в храме...
И прежде чем мать успела что-то сказать, выскользнул из её рук и сбежал по тропинке вниз, так чтобы не успела остановить и окликнуть. Совсем как в тот раз, когда именно его обвинили в том, что случилось в Тифой.
Тогда он забрался в одну из пещер у самой воды. Выходка была более чем эгоистичная - и продиктованная типичным детским: «вот когда со мной что-нибудь случится, и вы пожалеете», когда еще не понимаешь, что если действительно что-то случится, второй жизни может и не быть.
Он тогда действительно едва не утонул – начался прилив, и мальчишку подхватило ворвавшейся в пещеру волной, закрутило и вынесло на открытое пространство. Держаться было не за что – да и за что удержишься, если рядом только отвесная каменная стена, о которую если приложит, так хорошо не до смерти.
Было страшно, настолько, что не заметил, как начал молиться. Все равно кому, лишь бы спасли, но так истово, что сам потом удивлялся. Молился, пока не потерял сознание, когда его все-таки метнуло в сторону утеса. А очнулся он на берегу, когда его нашли отец Тифы и остальные.
Именно после этого ему начал сниться сон. Не тот, что он видел в общаге – там скорее было сосредоточение его страхов, наконец, нашедшее слабое место, и вцепившееся почище бойцовского пса. Нет, сон был совсем другим.
В нем он видел толщу воды, окутывающую его со всех сторон и неясное движение, словно что-то приближается к нему, ходит кругами, подбираясь, все ближе. Пока тело медленно опускается ко дну. Он свободен, но сил не хватает, что бы добраться до такого спасительного воздуха.
А потом со спины словно обнимают чьи-то руки. Сильные, мужские, увенчанные черными когтями и перепонками между пальцев – он прекрасно помнил эти перепонки. И сначала поднимают над поверхностью воды, позволяя сделать последний глоток, а потом начинают утаскивать вниз.
На этом месте он всегда просыпался. С криками и колотящимся сердцем. Мокрый, как мышь и дрожащий, так что мать стала отпаивать его успокоительным отваром. И постепенно кошмар отступил, подернулся, словно предрассветной дымкой, которая поднимается, бывает над водой, перестал так терзать его.
Естественно в храм он не пошел. Еще чего не хватало, видеть физиономию Руфуса до начала церемонии. И так руки чесались начистить её. Вместо этого, неожиданно даже для самого себя завернул в госпиталь, и, поинтересовавшись у медсестры номером палаты, в которой находился, глава ТУРК, поднялся наверх.
Тот обнаружился, сидящем на постели с какой-то книгой, и пострадавшим выглядел в последнюю очередь. Подпирающий дверь возле палаты Руд окинул Страйфа беглым взглядом, но пропустил без вопросов.
— Ты знаешь, что в город приехал твой приятель? — огорошил его Тсенг с порога.
— Что?
— Циссней встретила его на границе и привезла сюда. Говорит, что ты жил с ним в общежитии. Черноволосый, синеглазый - редкое сочетание.
— Зак, — Страйф кивнул сам себе, лихорадочно соображая, что теперь делать. Он был уверен, что этот повернутый на СОЛДЖЕРах тип, если и приедет, то спустя какое-то время, да и тогда его накормят сказочкой, что он утонул и на этом все закончится. Что делать сейчас, когда Фэйр оказался в прямом, что называется доступе. — Я не хочу его видеть!
— Тебя никто и не заставляет, — вутаец в упор посмотрел на него. — Сомневаюсь, что после этого разговора ты будешь так же решителен, чтобы провести обряд до конца. Но если мы выставим его за границу города, это может вызвать ненужные опросы. Мальчик умен, он приехал с прошение ректора о том, что бы тебе разрешили и дальше учится, потому что у тебя выдающиеся успехи.
— Доброход! — Клауд негодующе сжал кулаки, разозлившись вдруг на Тсенга за то, что мало того, решил не иначе отыграться на нем, за свой проигрыш змее-богам, так еще и собственные обязанности похоже решил на него спихнуть. — Мне казалось, что за то, что бы в обряд никто не вмешивался, отвечают ТУРКи, или что-то изменилось?
— Нет.
— Вот и делайте свою работу!
— Мы-то можем, дзо то, — на пороге палаты появился Рено, весь мокрый, какой-то встрепанный и с дикими глазами. — Но только, не боишься, что твоего дружка потом по кускам собирать будут?
— Мне все равно, — прозвучало не так уверенно, как должно было бы. — Он не должен помешать ритуалу.
— Как наш Чокобо боится, что его оставят силы, и он будет верещать, как девчонка, чтобы его не топили, — едко обронил рыжий.
Страйф смерил его долгим взглядом, а потом, от души приложил кулаком, так что ТУРК, пропахал пол и врезался спиной и боком в стеклянной шкафчик с медикаментами. Дверцы распахнулись, и часть содержимого посыпалась на пол.
— Это тебе за девчонку, — Рено практически мгновенно оказался на ногах, готовый броситься на обидчика, но одного взгляда со стороны Тсенга хватило, что бы замер, гневно щуря свои зеленые глазищи. — Мне все равно, что вы сделаете, — Клауд перевел взгляд на вутайца. — Каждый завтра будет делать свое дело. И так, как умеет. Правда, Рено? — он протянул нападавшему раскрытую ладонь.
— Вот еще! — тот выразительно скривился. — Если тебе приспичило...
— Рено! — оборвали его уже в два голоса.
— Ладно-ладно, — ТУРК поднял ладони и перехватил чужое запястье, дернув Клауда к себе. — Я вижу, что ты мне сейчас не приятель, а лицо наделенное власть. Как- никак помощник жреца. И мы сделаем свою работу.
— Вот и хорошо, — Страйф отстранился и направился на выход, чувствуя, как противно ноет внутри. Остановился у самой двери, оглядываясь на рыжеволосого. — Хотел спросить, что с тобой случилось?
Тот словно впервые сообразил, что с него едва не течет – перевел взгляд на одежду и встряхнул рукавом пиджака, разбрызгивая холодные капли.
— Искупался в прибое.
— Надеюсь, это не будет отговоркой, твоему непрофессионализму?
Рено резко вскинул голову, перехватывая его взгляд, и усмехнулся.
— Не беспокойся. Для жертвы все обставим в лучшем виде...
На этом они и распрощались.

[Серафин]

Точка отсчета – 7...

Точка отсчета – 7...
Conscientia mille testes (Совесть – тысяча свидетелей).

Фэйр действительно снял номер в указанной гостинице. В конце концов, не на улице же ему было ночевать. Тем более что торопиться знакомить его с упомянутым Клаудом жрецом, его никто не спешил. Хоть ты сам отправляйся к храму и напрашивайся на визит.
Промаявшись половину ночи он таки решил поступить, тем более, что заснуть ему, очевидно, было не судьба. Это, конечно, была не тактика СОЛДЖЕРов, которые сперва разведывали обстановку, а потом уже совались в самое пекло, но может именно поэтому Зак до сих пор и не был в их рядах.
Не смотря, на репутацию города Нибельхем ему нравился. Он гораздо больше напоминал Захарии родную Гонгагу, нежели шумный и многолюдный Митгар, где даже не знали, как зовут соседа из квартиры напротив.
Ну, а культ... По крайней мере, здание храма, расположенное на самом берегу выглядело красиво. Чем-то напоминало строение-раковину в Адзите – черноволосый как-то был там – только больше и менее вычурное.
С того места, где он стоял было прекрасно видно широкую дорогу, спускающуюся с холма к самым ступеням храма. Ночь выдалась удивительно теплая, не смотря на прохладный бриз с берега – Зак остановился, любуясь игрой лунного света, на водной глади и решительно направился вперед.
Даже если его не пустят на порог он собирался хоть всю ночь сидеть на ступенях, но добиться разговора со жрецом – уже понял, что у того тут гораздо больше власти, чем у пресловутого мэра, который только и называется, что управителем.
А еще он прекрасно понимал, что может влипнуть. Нарваться на тех же дружков Циссней, а если не повезет, еще на кого-нибудь, но не думал, что это произойдет так быстро.
Стоило только завернуть за угол, и уже запнулся за чью-то ногу и чуть ли не кубарем полетел на землю. Распластался на ней, приложившись локтем и боком.
— Смотри, куда прешь, щенок! — над ним возвышался одетый, как заправский щеголь – в красный кожаный плащ, рыжеволосый парень.
— Вопрос, кто из нас прет?! — Зак в долгу не остался, даже не смотря на рукоять меча, высившуюся за плечом собеседника.
— Хотя по тебе не похоже, что ты можешь хоть сколько-нибудь позаботиться о собственно шкуре, — его слов словно и не заметили. Обошел по кругу, рассматривая, как некую диковинку. — Все, что ожидает тебя, – это мрачное завтра. Не важно, откуда подуют ветры. Мой друг, твое желание принести жизнь – это Дар Богини. Даже если завтрашний день лишен обещаний. Ничто не помешает моему возвращению***
— Что за чушь ты несешь? — в пальцах рыжего появился шарик Материи и Фэйр подобрался.
— Так лучше слышно? — возле самого лица полыхнул огонь.
— Ген, ну откуда в тебе это, а? — если при взгляде на названного Геном сомнения в его огненной природе не оставалось, то новый его собеседник наводил на мысли, по меньшей мере, об утесе – непоколебимом, мощном. Широкоплечий, крепко сбитый в противовес гибкому как хлыст спутнику, с простыми, прямыми чертами и открытым лицом настоящего воина.
— Что именно, Анджил?
— Любовь к спецэффектам, — мужчина усмехнулся и присел подле Зака на корточки. — Значит ты тот самый приятель Клауда, что приехал из Митгара?
— Я что, местная достопримечательность?
— Еще нет, но можешь стать, — Ген фыркнул.
— Что ты имеешь в виду? — к нему обернулись.
— Нет, ты слышишь? Он уже мне тыкает!
— Ну не располагаешь ты к уважительным расшаркиваниям, — рассмеялся широкоплечий.
— Что, значит, не располагаю?! Или по-твоему способ: «изловили и поимели» самый действенный?!
— Смею напомнить, что ловить не пришлось.
— Я был связан, Хьюли!
— И смотрелся не менее соблазнительно, чем сейчас, — у Фэйра было впечатление, что он стал свидетелем того, что предназначалось только для этих двоих, но не похоже, что они собирались кого-то смущаться.
— Найдешь, чем подкупить, — еще один шарик Материи подкинули на ладони. — В общем, так, Щенок... — Это было сказано уже Заку. — Твой дружок собрался пафосно сдохнуть, принеся себя в жертву заместо соседской девчонки, которую хорошо знает. Если ему это удастся, будет уничтожен весь Нибельхейм.
— Что?!
— Не ори, — его слегка пнули в бедро. — И да, он настолько не хочет, что бы ты ему помешал, что заставил главу ТУРКов
— Ты их видел, вернее одну из них. Циссней, — пояснил на вопросительный взгляд Захарии Анджил. — Они тут силы правопорядка, охрана храма и жреца и далее по списку.
— Так вот, — кажется, собственного игнорирования, рыжий терпеть не мог. По крайней мере, синяк на бедре, куда второй раз пришелся носок сапога, свидетельствовал именно об этом. — Твой дружок заставил ТУРКов выпроводить тебя за границу города. И сделать так, чтобы ты не вернулся. Так что не удивляйся, когда с тобой начнут разговор с удара в лицо.
— Мне надо попасть в храм и остановить Клауда! — Фэйр оказался на ногах.
— Вот и думай как... — материя вспыхнула руной перехода, и в переулке он остался в одиночестве. Словно и не было здесь этих двоих. Явно не обычные жители, учитывая экипировку. Опять же эти странные разговоры...
Фэйр опомнился и рванул вниз по улице. Ему во что бы то ни стало, надо было поговорить со Страйфом, остановить его.
— Эй, сопляк, — дорогу перегородили дубинкой-шокером, а вид у её хозяина наводил на мысли о том, что рыжий, тут превалирующая масть. Все-таки два представителя данной цветовой гаммы за неполные пятнадцать минут. — А ну притормози, дзо то.
С «кулаком в лицо» Ген немного ошибся. Это не с Заком так начали разговор. Он начал.

[Серафин]

Обряд назначали на вечер, как и должно, было быть. Страйф как раз успел выспаться, когда дверь в выделенную ему комнатку, открылась после негромкого стука, и на пороге возник кто-то из ТУРКов – он не видел парня здесь раньше. Впрочем, это его мало волновало.
— Жрец просил вас собираться, — тот был рыжий, как Рено, но с куда более мягкими чертами, что ли. Клауд кивнул и сел на постели, удивляясь собственному спокойствию и даже отрешенности.
Словно не он не мог заснуть половину ночи, ворочался с боку на бок, на жестком ложе, пытаясь убедить себя, что все, что он делает правильно. Даже то, как поступил с Заком.
Это была основная причина, не дающая ему покоя.
Он, как, оказалось, слишком сильно прикипел к Фэйру, что бы просто так взять и закрыть глаза на то, что того могли покалечить. Пусть и вел себя в палате Тсенга, как бездушная скотина.
— Ваших уже отправили, разбираться с приехавшим город? — спросил как можно более равнодушно, неторопливо одеваясь. Впрочем, чего там одевать-то было? Та самая легкая туника, с фибулами в виде волчьих голов на плечах, сейчас прихваченная легким пояском. Позже его заменит тяжелый кожаный ремень с грузом. Не удержался и выказал свое недовольство нарушением традиций. — Почему одеваешь до того, как омыли?
— Так все равно же в воду, — отозвался парень беспечно, и захотелось ухватить его за грудки. Впрочем, пока, Клауд был еще в своем праве. До тех пор, пока не напоили отваром, и он не утратил разума.
Рыжий все-таки отличался от Рено. Недоуменно нахмурился, когда приложили об стену – при всей своей дурашливости расхлябанности обладатель татуировок никогда не позволял себе расслабиться с чужими настолько, что бы его удалось застать врасплох.
— Сейчас ты принесешь сюда нормальную одежду, — окончание фразы: «А не эту тряпку!» он предусмотрительно проглотил. — А потом займешься приготовлением купальни.
— А если нет? — похоже, Страйфу решили продемонстрировать весь спектр наглости новичка. Даже Елена, когда их только познакомили, себя так не вела, хотя от кого, от кого, а от неё как раз подобного ожидать и стоило – все-таки на тот момент была новичок в рядах.
— А если нет, этот Чокобо тебя заклюет, — была у Руфуса еще одна неприятная, помимо всего прочего особенность – появляться там, и тогда, когда это было совсем не нужно. Понятно дело, что ТУРК при виде жреца чуть ли не в струнку вытянулся, а блондин отпустил его пиджак – кажется, Тифа была права, когда называла его щепкой, которая плывет по течению. Хотя, учитывая все то, что он собирался провернуть, может она, как раз и ошибалась. — Ты готов к обряду?
— Как раз хотел у тебя поинтересоваться, с каких пор не соблюдаются правила, — Клауд кивнул на отброшенную тунику. — Или ты успел что-то изменить в уставе, пока меня не было?
— Что ты. Просто личная инициатива Сент-Эндрю**, — рыжего одарили таким взглядом, то он чел за благо убраться как можно быстрее. — Кстати, ты знаешь, то Тифа сегодня не ночевала дома?
— Впервые слышу. От тебя.
— Её отец приходил и справлялся, с чего мы вдруг перенесли время ритуала. Я убедил его, что его дочь не является больше жертвой, но похоже он мне не поверил.
— Учитывая, сколько ты врал этим людям.
— Ты говоришь так, будто я зло воплоти, — мягко пожурил его Руфус.
— Нет, — Страйф пожал плечами. — Ты делец, который всегда получит вою выгоду. Не Шинентай, так еще что-то, ты бы все равно подчинил Нибельхейм себе.
Прошел мимо жреца и отправился к входу в храм, где, судя по голосам, отец Локхарт уже собирал толпу. Уйти он, как и ожидалось, не подумал. Блондин усмехнулся сам себе, поняв, что готов вот так тянуть и тянуть оставшееся ему время, кажется, только теперь осознав всю его ценность.
Его увидели, стоило появиться в дверях, и голоса постепенно стихли. Люди поворачивались к нему, замирали, узнавая.
— Клауд?
Блондин кивнул и спустился по ступеням, подойдя к высокому, темноволосому мужчине и пожал протянутую без трепета ладонь, в который раз мысленно поражаясь, как окружающие еще успели не прогнить, не смотря на то, что с ними творил культ. Еще оставались хоть чем-то людьми.
— Тифа не будет жертвой, — сказал вроде тихо, но услышали все. — Я занял её место.
Где-то в толпе ахнули, и Страйф развернулся, встретившись взглядом с матерью, прижимающей руки к лицу. Больше всего он хотел избежать именно этого момента, видеть её слезы, но раз так сложилось.
— Прости, из меня вышел непутевый сын, — он приблизился и обнял её, слушая, как шепчет оградительную молитву. Что самое забавное тем же Шинентай, которым его обирались отдать на растерзание. — Сперва сбежал в Митгар, а теперь, когда вернулся, ты меня снова теряешь…
Она зарыдала уже в голос, когда отступил, снова поравнявшись с отцом Тифы, и на мгновение сжал его руку:
— Она вернется домой после заката.
После чего взбежал по ступеням не в силах больше выносить всего этого. Особенно зная, что окажись на его месте Тифа, она бы и не подумала так убиваться. И в этом была вся их трагедия.

[Серафин]

Точка отсчета – 8...

Точка отсчета – 8...
Deest remedii locus, ubi, quae vitia fuerunt, mores fiunt (Нет места лекарствам там, где то, что считалось пороком, становится обычаем).

Сон окутал Клауда, как патока, принял в свои объятья, стоило только примоститься на одной из лавок в главном зале. Наверное, надо было пересилить себя, хотя бы, что бы, не видеть привычной серой воды вокруг, в которой и так скоро окажется, но измученный организм взял свое.

Правда, одежда на нем была не церемониальной, словно они с Тифой отправились кататься на лодке жарким днем и он просто вывалился за борт. Но откуда тогда связанные веревкой руки, и остановившийся взгляд, который бывает у тех, кого напоили зельем. Каким он был у рыжего Генезиса, когда он опускался на дно.
Страйф пытался убедить себя, что ему все равно, что он пошел на это сам, что его вполне устраивает то, что легкие начинают гореть от недостатка воздуха, а за серой пеленой угадывается смутное движение. Даже веки опустил, чтобы не видеть высверков на блестящей чешуе гибкого тела.
Подбородка вдруг коснулись сильные пальцы, и он невольно вскинулся, встретившись с зелеными глазами с вертикальными зрачками. Пытаясь вспомнить, где уже видел такие. Точно не на гобеленах, а в живую, но такого не могло быть
А потом все и все пошло не так. Губы накрыли чужие, позволяя вдохнуть спасительного воздуха, а когти прошлись по веревке, не тронув кожу, и она расползлась, словно не была завязана на совесть. Клауд замер, не в силах осознать происходящее, покорно отвечая на жадный поцелуй, чувствуя, как его касаются, оглаживают сквозь одежду. Как жадно ладони змее-бога скользят по коже.
И если до этого, ему было холодно - вода в это время года к купаниям не располагала, то теперь блондин буквально задыхался от жара, пропитывался им, а чресла пульсировали, требуя к себе еще большего внимания. Словно вместе с воздухом он вдыхал какой-то афродизиак.
Пальцы змее-бога прошлись между его ног и сжались, и Клауд запрокинулся, жмурясь от болезненного удовольствия. Обхватил приплывшего за шею. Кажется, дернул за волосы, длинные, шелковистые, настоящее богатство, спускающиеся куда ниже талии, колышущиеся в такт движению воды, но тот, похоже, не особо возражал. Страйфа прижали ближе и что-то уперлось ему в живот: твердое, большое. Блондин скосил взгляд и невольно сглотнул, вызвав у зеленоглазого усмешку на красивых губах.
Его руку поймали и положили на внушительного размера член, заставив чуть сжать пальцы, повели показывая чего хотя и бывший помощник жреца не нашел причины отказаться. Это ведь всего лишь сон.
Пожалуй, именно поэтому Клауд не попытался вырваться или хотя бы отстраниться, когда чужая ладонь скользнула под ткань и удобно устроилась в ложбинке между ягодиц. Наоборот чуть расставил ноги, подчиняясь чужому взгляду, будто взявшему его в плен.
Настолько прочно, что даже не дернулся, когда принялись массировать постепенно расслабляющиеся мышцы, пока они не смирились и он не почувствовал, как внутрь проникают пальцы.
Это должно было быть больно, он слышал об этом, хотя ни разу не испытывал на себе, но вместо этого терялся в просачивающемся через все удовольствии, сам потянулся к губам змее-бога сам не понимая то ли за новой порцией воздуха, то ли что бы почувствовать страсть, с которой его целовали.
А потом его подхватили под ягодицы и развернули, словно ничего не весил. Обняли поперек живота, прижимаясь к обнаженному заду и прежде чем Страйф сообразил, чем все это может для него обернуться, втолкнулись, срывая вскрик.
В горло мгновенно хлынула вода и Клауд забился, пытаясь освободиться, с ужасом понимая, что думает больше о том, что бы получить свою долю наслаждение – оно ударило в голову, стоило чужой плоти проехаться по чувствительному месту внутри, а вовсе не о том, что может сейчас умереть.
Сам подался навстречу, когда чужие бедра толкнулись, вцепился в обнимающие поперек груди и живота руки. С ума сходил, не понимая, уже на каком он свете, настолько ему было хорошо.
Змее-бог трахал его умело, сильно, лишая дыхания. Вбивался, насаживая парня на себя, целовал шею и плечи во время коротких передышек, оставляя метки. Покалывал кожу кончиками когтей – как не поранил, когда растягивал.
Толчки стали еще более сильными, а член начали поглаживать, сжимая головку на подъеме.
«Я сейчас... вот-вот…», — Страйф как мог, сжимал губы, чтобы не выпустить спасительный воздух, но в тот момент, когда наслаждение достигло высшей точки они распахнулись сами, выпуская громкий крик, и в легкие хлынула вода.
Он рванулся из рук змее-бога, но ничего не вышло, да и поверхность была слишком далека.
Перед глазами начало темнеть и последнее, что Клауд усышал, прежде чем ухнул в непроглядную темноту это едва различимый шепот в самое ухо: «мое имя Сефирот"». Или ему это показалось?

[Серафин]

— Клауд, — его мягко тронули за плечо, но бландин все равно подорвался, так что Саманта едва успела отклонить голову и избежать удара лбом в переносицу. — Эй, что с тобой?
Страйф замер таращать на женщину ТУРКа. Длинные, карамельно-ореховые пряди и глаза то же цвета, дочка богатых родителей, которую на посту держит разве что собственный интерес. Пытался унять рвущееся из груди сердце.
— Все нормально. Просто дурной сон. — Кровь стучала в висках.
— Уверен? — изящная кисть коснулась его взмокшего лба.
— Да, — Клауд помолчал. — И спасибо за заботу, Саманта.
Расчет оказался верным. Женщина мгновенно зарделась, слишком была падка на благодарности и признания – пожалуй, это еще одна причина вступления в личную гвардию Руфуса – и прекратила допытываться. Тем более что он не собирался рассказывать о том, что приснилось. Не тогда, когда все было настолько ярко и настолько постыдно сладко, что на штанах наметилась известная выпуклость.
— Я пришла сказать, что обряд скоро начнется, — если она и заметила, то не стала никак комментировать. — Можешь отправляться в купальню.
Страйф кивнул и поднялся на ноги, чувствуя, что мышцы слегка подрагивают. Прошел мимо сопровождающей, не нуждаясь в том, что бы его направляли, сам не раз и не два проходил этим путем, что бы принести чашу с напитком для жертвы.
— Отвар будет готов минут через десять, — Дробовик догнала его на повороте.
— Не надо...
— Что? — она даже остановилась. — Клауд, я понимаю, ты пытаешься доказать собственную крутость, но...
— Я сказал, что не надо, — тот сжал её руку чуть выше запястья. — У меня будет просьба, Сэм...
— Слушаю.
— Когда закончится обряд, — Страйф чуть понизил голос. — Загляни в комнату смирения. Я хотел попросить Рено, но его как обычно где-то носит.
— Они отправились разговаривать с твоим другом, — ответили ему. — Еще не вернулись.
— Ясно.
— Там ведь... — она беззвучно выговорила «Тифа?» и Клауду осталось только кивнуть в ответ на понимающий взгляд.
Больше они не разговаривали. Саманта оставила его на пороге купальни, посмеявшись, что не хочет смущать невинных мальчиков, но получилось натянуто. Был бы блондин в ином состоянии, точно бы ответил, но сейчас только махнул рукой.
Вода уже была набрана в небольшой искусственный бассейн, выдолбленный прямо в полу и при взгляде на неё у него словно мурашки по спине пробежали, а в ушах прозвучало: «мое имя Сефирот» и блондин невольно обернулся, что бы убедиться, что он в комнате один, прежде чем все-таки раздеться и окунуться.
Омывался скупыми, короткими движениями, стараясь ни о чем не думать, не вспоминать сна. И уж тем более не думать о том, что будет делать Тифа, если Саманта забудет о своем обещании. В конце концов, когда надо было что-то требовать, голос у Локхарт был что надо.
Он не боялся, что девушка сделает какую-нибудь глупость, вроде требования, что бы и её принесли в жертву. С неё скорее сталось бы создать террористическую группировку и попытаться взять Руфуса измором, и он не знал, какой из вариантов его больше пугает.
Если жрец и удивился отсутствию сопровождающих, когда он сам пришел в зал жертвоприношения, то виду не подал. Повернулся лицом к воде и начал нараспев читать молитву – громко, раскатисто, взывая к богам-змеям.
Ноги сами понесли Страйфа вперед. Он шел ровно, слыша только плеск воды и голос Руфуса, призывающего божеств принять жертву. Ступил на подобие дороги, нисходящей в глубину постепенно погружаясь... а затем под ногами разверзлась впадина.
Юноша замер на самом ее краю. Вода доходила до плеч и накатывала мелкими волнами, плескала в лицо. Молитва кончилась, одновременно с мощным взрывом, снесшим двери. Клауд обернулся, успев увидеть в дверях храма Зака, и понял, что падает. А в следующий момент вода скрыла его с головой и пояс с камнями, одетый еще в купальне, мгновенно потянул на дно.

[Серафин]

Точка отсчета – 9...

Точка отсчета – 9...
Ex malis eligere minima (Из зол избирать наименьшее).

Он опаздал. Это Захария понял, как только двери вынесло взрывом. Зацепился взглядом за уходящую под воду светловолосую голову и со всех ног бросился к водоему. Попытавшийся помешать ему тип, отлетел, кажется не ожидав, что его кто-то может ударить. Очень вероятно это был жрец. У Фэйра не было времени спрашивать и высказывать претензии.
Разборки с ТУРКами вообще вышли странными. Он как раз успел разобраться с дружками рыжего – вот где пришлось попотеть, и собирался заняться им самим, когда тот поднял ладони и отступил к стене.

— Полегче, дзо то. Я понял, что ты крутой, понял.
— Очень хорошо, — Фэйр нанес удар, но через мгновение уже оказался в каком-то хитроумном захвате, из которого было так просто не выбраться. — Какого?!
— Думаешь все так просто, — сбросить рыжего так же не удалось. — Явишься в храм, потребуешь остановиться, и тебя послушают?
Захария дернулся снова, и ему удалось отшвырнуть нападающего. Они замерли друг напротив друга, не спеша продолжать драку.
— Я не собираюсь требовать. Я собираюсь помешать.
— Что и в воду полезешь? — тип, похоже, заинтересовался.
— Если понадобиться.
Рыжий хмыкнул и неожиданно протянул ему руку.
— Рено.
— Это что, такой способ запутать меня? — Фэйр все-таки ответил рукопожатием. — Зак.
— Ты либо псих Зак, либо идеалист.
— Это плохо?
— Возможно, достаточно, что бы свести себя в могилу, — Рено наклонился над одним из ТУРКов и вытащил из-за пазухи связку ключей. — Прости, Руд, нам они пригодятся больше, — а потом махнул Заку следовать за собой. — А возможно достаточно, что бы все это прекратить. Увидим...
— Тогда веди, — его подтолкнули в сторону храма.

Как оказалось, ключи ему были нужны затем, что бы вытащить из ящика, стоящего на летной площадке неподалеку у вертолета самодельную бомбу, которую он и вручил Захарии.
— Очень хорошо! — удар пришелся в лицо, и Рено бросило внутрь кабины, где он и затих. Зак забрался внутрь и на всякий случай пощупал у него пульс. Парень ведь, по сути, не был виноват, что они оказались по разные стороны. И в том, что будущий СОЛДЖЕР не мог ему верить - тоже.
С тем же самым спокойствием ТУРК мог сдать его своим, приведя к засаде. Ну а если нет, он потом, перед ним извиниться. Сейчас единственным важным делом было вытащить Страйфа из той передряги, в которую угодил.
Двери храма, как он и ожидал, оказались заперты изнутри, но теперь с небольшим подарком это решалось проще и интереснее, чем пытаться взять эту крепость – здание даже внешне выглядело внушительно – штурмом.
Больше никто, кроме гипотетического жреца его остановить не пытался, и Фэйр как был в одежде, сиганул в воду, мгновенно задохнувшись от того, какая она ледяная. Сделал несколько мощных гребков, пытаясь рассмотреть в серой толще Клауда, и удивленно расширил глаза.
Даже протереть их захотелось, а еще лучше ущипнуть себя.
Потому что блондин извивался в руках у... нет, наполовину это точно было человеком. Сильное, развитое тело, лицо с хищными чертами, шлейф иначе не скажешь пепельных волос, а вот ниже пояса...
Теперь стало понятно, что приятель имел в виду, когда говорил боги-змеи. Действительно... змеи. По крайней мере, хвост – чешуйчатый, гибкий, не спутаешь. И судя по тому, куда он упирался, забравшись Страйфу под совсем уж символическую одежду, использовали его не только для того, что бы плавать.
Как в чужую спальню попал.
Зак поплыл ближе, сам не понимая, как сможет помешать происходящему, да и захочет ли Клауд, что бы им сейчас мешали, но тут его перехватили поперек туловища, и он обернулся, имея счастье лицезреть Рено. Вполне довольного жизнью, и тоже с… хвостом…
«Я пытался тебе объяснить», — вода вокруг вдруг завибрировала, и темноволосый понял, что слышит чужой голос, словно звучащий у него в голове.
«Только не говори мне, то ты обладаешь телепатией!»
«Только в воде», — ему подмигнули. — «И потом, ты сам виноват».
«В чем это?!»
«В том, что оказался в чужой спальне. Но все равно получилось неплохо».
«Вы тут, все такие?» — задал Фэйр вопрос, имея в виду, конечно, змеиную составляющую рыжего.
«Нет, но мы стремимся».
В этот момент Страйф выгнулся в руках… любовника, чего уж там. И им стало не до разговоров.

Наверное, все стоило провернуть раньше, а не дожидаться, когда Фэйр доберется до храма, и уж тем более не полагаться на Рено, как оказалось неспособного справиться даже с таким простым заданием. Или не захотевшего, что, скорее всего.
Подол так называемой одежды задрался, закрывая обзор, хотя смотреть, в общем-то, было не на что. Серая толща вокруг, и опасная тварь, питающаяся человечиной где-то поблизости. Тварь, которая попросту сожрет его...
Ноги коснулись дна, и он скорее почувствовал чужое присутствие. Бестолково одернул ткань, но она как, издеваясь, снова колыхнулась вверх, словно набежавшей волной приподняло. А потом его обняли совсем как во сне, а ткань опустили, позволяя увидеть. Страйф глазам своим не поверил, рассматривая держащего его мужчину. Большой, по сравнению с ним самим, с широкими плечами и развитыми руками. Волосы длинные цвета пепла, а глаза точь-в-точь, такие как во сне.
Зелёные, со змеиными зрачками. Или кошачьими… И он вспомнил, где их видел!
Как раз тогда, когда отсиживался в пещере и оказался утащен волнами в открытый океан. Барахтался, страшась быть разбитым о камни, и молился. Молился так истово, что его услышали. Гибкое сильное тело вынырнуло из глубины, и его подхватили, удерживая. Несколько мгновений Страйф еще хватался за спасителя, словно боясь, что тот его отпустит, а потом замер, обняв за шею и прижимаясь к литой груди.

Затих, чувствуя, как словно взбесившаяся вокруг вода, успокаивается, ласково гладит кожу, будто собака, что ластиться к хозяину. Вскинул голову и замер, поняв, в чьих руках оказался.
— Не бойся, — шепнули губы. — Я не причиню тебе вреда…
— Только съешь, — смешок вышел нервным.
— И кто тебе такое сказал? — осведомился его спаситель с немалым интересом. Неторопливо направился к берегу, в обход утеса, кажется вообще не испытывая проблема по поводу груза.
— Наш жрец…
— Вот как? Расскажи-ка мне о нем…
И Страйф рассказывал. Куда только робость делась. Захлебывался словами, словно боялся, что оборвут, заставят замолчать. Змее-бог, что удивительно слушал внимательно, что-то уточнял, выспрашивал, хмурил тонкие цвета волос брови. А потом прижал палец к его губам, и Клауд послушно замолк, доверчиво прижался ближе, успокоенный тем, что удалось, наконец, выговориться.
— Я понял тебя, — чужие губы скользнули по виску. — Сколько тебе?
— Девять...
— Что ж, я знаю, что подарю тебе на совершеннолетие, — его уложили на песок и нависли. — А сейчас ты забудешь о нашей встрече. И о том, как меня зовут.
— Я и так этого не знаю…
— Мое имя Сефирот, — выдохнули ему на ухо, а потом Клауда и вовсе неудержимо потянуло в сон.

[Серафин]

Додумать он не успел. Чужая ладонь легла на затылок, и его притянули, на этот раз, поцеловав по-настоящему. Так, что сам положил ладони на чужие плечи, обнял за шею, как тогда, прижимаясь ближе. Дернулся, было, когда развязно сжали зад, но тут в легкие хлынул спасительный воздух и он забыл обо всем.
Понимая, теперь понимая, что еще тогда этого хотел, завороженный красотой и чуждостью Сефирота. И вот теперь мог получить. Даже если все закончится, как во сне. Пускай. Лишь бы губы так же ныли и горели, как сейчас.
Змеиный хвост обвился вокруг него, удерживая, и легко забрался под ткань. Самым кончиком пощекотал между ног. А потом этот самый кончик надавил на мышцы. Это было куда более ощутимо, чем во сне. Настолько, что Страйф рванулся в путах, порядком хлебнув воды.
«Ну, успокойся», — вода, как оказалась, была способна легко пережать такой знакомый голос. Он почти гипнотизировал, настолько, что Клауд был готов просить, что бы Сефирот и дальше с ним разговаривал. Тот, похоже, и без слов все понял. Наклонился вперед, коснувшись губами уха:
«Я помнится, обещал тебе подарок на совершеннолетие, а ты сбежал».
Кончик надавил сильнее, словно наказывая за это, и блондин рванулся, пытаясь уйти от проникновения. Уперся змее-богу в грудь, но давление стало только сильнее. И что самое паршивое, он совершенно не представлял, как объяснить, что собирался вернуться, после того, как получит образование, что ему было не вздохнуть в той атмосфере, что царила в храме и его окрестностях, что… Чужие губы прошлись по лицу, так если бы вода позволила обиженному болью телу заплакать, и парень удивленно сморгнул, ощущая, как гладят по спине и бедрам, давая привыкнуть к ощущению проникновения, к тому, что его касаются внутри.
Прохладная ладонь скользнула по паху, и он потянулся за лаской, раскрываясь. Уже сам льнул к змее-богу, пропуская пряди сквозь пальцы. Покачивался, что бы втолкнуться в кулак, а потом запрокинулся, когда пришло то ощущение жара, что, помнил из сна. Его ласкали, гладили, целовали, отвлекая от манипуляций хвоста, уверенно разрабатывающего мышцы.
А дальше кончик хвоста заменила освобожденная плоть, и Клауд забылся, потерялся в удовольствии, способный только хрипло стонать, а пожирающий его губы рот, прижиматься ближе, напрашиваясь, что бы брали сильнее, ибо это приносило только больше наслаждения. Голова плыла, а чужой язык то и дело скользил по открытому горлу, рисуя какие-то древние символы.
Страйф чувствовал, что еще немного, еще чуть-чуть и…
Кульминация была ослепительной. Сефирот несколько раз резко ворвался в него, сжимая пальцами ягодицы, так что наверняка поранил, и этого оказалось достаточно, что бы светловолосый закричал, от накрывшего его оргазма, не в силах сдержаться.
Дальше была темнота.

[Серафин]

Точка отсчета – 10... Аверс…

Точка отсчета – 10... Аверс…
Si vis pacem, para bellum (Мир создается войной).

Голоса доносились, как сквозь вату. Знакомые, но ему никак не удавалось уловить смысл того, что они говорят. Последнее, что он помнил - калийное наслаждение, заполнившее каждую клеточку тела, словно плавящее его на медленном огне. Так что себя не помнил. Да и сейчас с трудом осознавал.
Кажется, лежал на камнях, головой на чьих-то коленях и его гладили по волосам. Спускаются ниже, обводя обнаженные соски – тунику с него предсказуемо сняли, а вот другой одежды, похоже. не нашлось - и парня мелко встряхнуло даже от этого. Оставалось надеяться, что этого не заметили.
— С ним все будет в порядке? — кажется это Зак. Точно, он ввалился в храм как раз тогда, когда Страйф почти скрылся под водой и, судя по всему, уходить, не собирается.
— Анджил был прав, когда сказал, что ты похож на щенка, — от осознания, что касается его Сефирот. что-то сладко спирает внутри, и Клауд чувствует себя, как влюбленная девчонка. — Такой же лопоухий и бестолковый.
— Это была фраза его рыжего дружка! — проворчал Фэйр и устроился рядом. Блондин видел его силуэт сквозь тень ресниц, не спеша открывать глаза и заявлять, что пришел в себя.
— У Генезиса всегда был своеобразный взгляд на окружающих.
— Вы были знакомы?
— С него все началось, — Сефирот помолчал. — И вообще, ты слишком любопытен.
— Эй, у меня на глазах чуть не утопили друга, потом я увидел, как ты его имеешь, потом у парня, который к слову, вроде как, относится к охране этого вертепа, оказался идентичный твоему хвост. Как так вообще?!
— Он приглянулся моему «разуму»******.
— А он у тебя отдельно?
— Как «сила» и «чувства».
— Прекрасно, — Захария всплеснул руками. — А в довершении оказывается, что вы с Клаудом давно друг друга знаете. Как я должен реагировать?
— Для начала, перестать мне тыкать, — в голосе скользнула едва уловимая угроза, и Страйф протянул руку и коснулся чужих пальцев. — А тебе, стоило бы, перестать притворятся, что без сознания.
— Я учту, — отозвался Клауд осторожно, и все-таки открыл глаза, теперь имея возможность рассмотреть своего любовника вне воды. И выглядел тот еще более завораживающе. — А Геостигма?
— Она была нужна, что бы ты вернулся.
Внутри вспыхнуло раздражение, но сил ударить Страйф не нашел.
— Ради этого ты заставил людей гнить изнутри?
Его вздернули за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
— Скажи спасибо, что не начал убивать, — и, помолчав, пояснил. — Все те, жертвы, что были принесены, обратились, как Рено. И я продолжу это делать.
— Одно слово – бог, — блондин попытался хотя бы сесть, но его повело. Если бы, Сефирот не подхватил его, он бы так и упал. Захания было дернулся на помощь, но наткнулся на предупреждающий взгляд и поднял ладони.
— Эй, мы просто друзья!
— Верю, — сказано это было таким тоном, что Захария только рукой махнул, и, поднявшись, ушел в другую сторону зала, туда, где в компании невысокого сероволосого мальчишки – сомнений в родстве не возникало – расположился Рено. Саманта, заглянувшая в зал попыталась у них что-то выпросить, но потом махнула рукой и громко заявила, что: «пошла, выпускать Тифу сами с ней разбирайтесь!»
Клауд представил это самое «разбирайтесь» и прижался к змее-богу ближе. Тот и сам не возражал, заговорив уже после того, как почти утянул его к себе на колени.
— Ну, например, то, что ваш так называемый жрец, поняв это, будет сидеть тише воды ниже травы. До поры до времени, конечно. Знаю я таких людей.
— Ты не ответил на вопрос. Зачем все это? — удивительно, но только от этого простого действия на блондина накатило спокойствие, а натянувшаяся было внутри струна, ослабла.
— Я обещал тебе подарок, — его дернули за пряди, заставив запрокинуть голову, и поцеловали. — Ты ненавидел мой культ. Я сделаю так, что ты его полюбишь, как полюбишь меня.

[wyvern]

Интересный вариант реальности)))

[а вот и не угадаете кто я]

tigra, спасибо))

Санта

[Nika Darkness]

Забежала на огонёк, прочитала, что в шапке стоит "хоррор" и не утерпела. Открыла кат, припала — и на первых же строчках подумала: "Да это же сплошной восторг!" Прекрасные заместительные синонимы, авторские названия городов и посёлков, альтернативные орфография и пунктуация, обилие многоточий, характеризующее тонкую душевную организацию автора текста, а также отменно прописанные характеры оригинальных персонажей, названных именами героев седьмой Финалки, сделали мне сегодняшний вечер.
Я очень люблю трэш и абсурд. Спасибо за фанфик, дорогой Санта.

P.S. Вкусного много, а хоррора почему-то нет. Но всё равно благодарствую.

[Дейдара Роджерс]

Интересный сюжет.
Спасибо, Санта.

[а вот и не угадаете кто я]

Nika Darkness, ну у каждого хоррор разный. Как и фломастеры) Спасибо за отзыв))

Дейдара Роджерс, пожалуйста) Судя по всему, Санта с подарком не попал. Что ж извините)

Санта